Александр Афанасьев - Империя, которую мы потеряли. Книга 1

К примеру (По С. Беккеру Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России)

В 1894 г. граф А.Д. Шереметьев владел 29 поместьями общей площадью 226 100 десятин и оцениваемых примерно в 10 млн. рублей. Кроме этого, он владел ценными бумагами на 7,6 млн. рублей. К 1913 г. общий годовой доход графа в 1550 тыс. рублей на 62 % составлялся из процентов и дивидендов от вложений в торговые и промышленные предприятия и только на 32 % — из поступлений от ведения сельского и лесного хозяйства; еще 6 % приносила эксплуатация городской недвижимости. Его брат Сергей на 1 марта 1917 г. владел состоянием, оцениваемым в 37,9 млн. рублей, из которых 19 % было вложено в акции и облигации, 28 % — в городскую недвижимость и 51 % — в земли сельскохозяйственного назначения, хозяйственные постройки и скот. В 1901 г. Юсуповы владели ценными бумагами только на 41 тыс. рублей, но после 1905 г. они распродали и заложили в банках значительную часть своих имений и довели к 1915 г. свой портфель ценных бумаг до 5,1 млн. рублей. А.А. Орлов-Давыдов, владевший поместьями в не менее чем восьми губерниях, в 1911 г. получал также 117 тыс. рублей ежегодного дохода от вложений в русские и иностранные ценные бумаги. Такого рода вложения практиковались не только аристократией: из проживавших в Петербурге 137 825 дворян в 1910 г. 49 % жили на доход от ценных бумаг.

Кроме того, дворянство по возможности переводило принадлежащую им сельскохозяйственную землю в земли промышленности или под застройку и использовало ее таким образом.

(По С. Беккеру Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России)

В 1860—1870-х гг. на территории нескольких поместий, расположенных в бассейне реки Донец, открылись угольные шахты. Намного более многочисленная группа землевладельцев сумела разбогатеть на том, что владела землей, потребовавшейся для роста и развития городов, прежде всего двух столиц. Князья Белосельские-Белозерские построили на Крестовском острове в Петербурге более 60 доходных домов. Граф Александр Дмитриевич Шереметьев унаследовал на северной окраине Москвы, в Останкино и в Марьиной Роще, два участка земли общей площадью более 88 десятин. Он разделил эту землю на 584 участка и сдал их в аренду застройщикам, обеспечив себе в 1899 г. ежегодную ренту в размере 38 тыс. рублей. Его старший брат Сергей сдал в аренду под магазины и учреждения свой громадный особняк в Москве на углу улицы Никольской и Большого Черкасского переулка, недалеко от Красной площади, и получил от этой операции больше, чем от любого из своих многочисленных поместий: чистая прибыль составляла 127 тыс. рублей в 1900 г. и 250 тыс. рублей в 1910 г. Кроме того, Сергей Дмитриевич получил в 1909 г. более 27 тыс. рублей от сдачи в аренду 363 участков под застройку в своем подмосковном поместье Кусково на восточной окраине Москвы. Князь Феликс Юсупов и его родители сдавали в аренду пять крупных участков недвижимой собственности в Санкт-Петербурге и еще несколько в Москве, и их среднегодовая прибыль в 1910–1914 гг. составляла более 122 тыс. рублей, т. е. примерно треть их совокупного годового чистого дохода…

Какие выводы из всего из этого мы можем сделать?

В отличие от стран Западной Европы — дворянство по многим причинам не могло сыграть роль «агентов власти» на земле, в провинции. Связь с землей у них была слабой, земля ими не считалась сакральной и активно использовалась для спекуляций. Реформа 1865 года была проведена «в последний момент» — если бы Россия вошла в период падения цен на зерно еще и с неотмененным крепостным правом, последствия могли бы быть намного тяжелее. Но правительству не удалось своевременно распознать все опасности и риски спекулятивного роста цен на землю и ограничить его (возможно, даже не административными мерами), так же не удалось и создать экономические стимулы для массового улучшения сельскохозяйственного производства. Дворянам ни до 1865 года ни после не была интересна ни сельская жизнь ни сельское хозяйство — хотя дворян никак нельзя считать и лодырями, способными лишь прожирать добро. Крестьянское же хозяйство оказалось истощено постоянным ростом цен на нужную ему землю, и к 1905, а потом и 1914–1917 году было уже достаточно озлоблено для того чтобы решить вопрос земли силовым путем. Великая война и внутриполитический кризис — предоставил ему средства для этого…

События русской революции, трактуемые с точки зрения марксизма — ленинизма (классовый подход) считаются восстанием угнетенного класса рабочих и крестьян против класса господствующего. До недавнего времени все таким объяснением и руководствовались, обходя стороной выбивающиеся из общей канвы факты — например, как так могло быть, что московские купцы давали деньги большевикам, а фабрикант Н.П. Шмидт (родственник Морозовых) участвовал в боях на баррикадах вместе с рабочими? Ответ на вопрос, почему московские богатеи финансировали большевиков незатейлив и прост — дураки потому что были. Но так ли это?

Сегодня, в году 2018 от Р.Х. — мы своими глазами можем видеть революцию на Украине. И можно уже сейчас сделать два вывода. Первый — как бы не был унижен народ, своими силами он революцию не сделает. И второе — силой, которая может помочь народу сделать революцию является контрэлита. Революции всегда предшествует раскол элиты или появление контрэлиты — групп лиц которые имеют все признаки элиты, но не имеют, или имеют недостаточный доступ власти. Вот они и используют недовольство народа с тем, чтобы в критический момент совершить бросок к власти.

В дореволюционной России такой контрэлитой было московское купечество.

Конечно, можно прослеживать события начиная с того момента, как Петр I оставил Москву и перенес столицу в заново построенный на болотах Петроград. Но финансово двоевластие в России начало проявляться примерно со второй половины 19 века. В это время великие реформы Александра II освободили крестьянство и создали земства, а в России начали появляться первые коммерческие банки в современном их понимании. Одновременно с этим старообрядцы Москвы скопили достаточный капитал, чтобы начать все более агрессивно претендовать на политическое влияние.

Петербургская группа берет свою основу в первых организованных в России коммерческих банках. У их истоков стояли польские банкиры, преимущественно из богоизбранного народа. Но основателем питерских — спайки банковских структур и бюрократии вероятно следует считать сына министра финансов России Александра Вышнеградского и его университетского сокурсника, Алексея Путилова. К началу 20 века под их контролем находился крупнейший в России банк — Русско-Азиатский, который имел право чеканки валюты в Китае, и крупнейший оборонный завод — Путиловский. Наиболее ярким политическим представителем этой группы во власти был С.Ю. Витте.