Владимир Кучкин - Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

После антиордынского восстания в Твери 15 августа 1327 г. и карательной ордынской «Федорчюковой рати» зимой 1327/28 г. Александр Михайлович должен был бежать в Псков, где пробыл (с перерывом) до 1337 г. [1170]Его братья Константин и Василий, скрывшиеся было от монголо-татар в Ладоге [1171], уже весной или летом 1328 г. вернулись назад [1172]. Тверским великим князем стал более старший Константин, а Василий сел, очевидно, в Кашине. Но в отличие от своих предшественников Константину Михайловичу, по-видимому, пришлось получать санкцию хана Узбека на занятие тверского великокняжеского стола. Так следует объяснять поездку Константина в Орду в 1328 г. [1173]С этого времени монголо-татары начинают систематически вмешиваться в распределение столов в Тверском княжестве, оказывая заметное влияние на перекройку тверской государственной территории. Передав ярлык на Тверь Константину, они объективно способствовали соединению, хотя, возможно, и временному, под его рукой бывших владений Дмитрия, Александра, а также его собственных. Такое сосредоточение власти у одного лица над территорией почти всего Тверского княжества (за исключением Кашина) в 1328 г. было для Орды неопасным, поскольку княжество было в сильнейшей степени разорено военной экспедицией Федорчюка; к тому же посажение на тверской стол Константина вбивало клин в отношения между ним и хоронившимся от монголо-татар Александром. Но в будущем подобная консолидация тверских уделов могла таить для Орды определенную угрозу. Не исключено, что предвидение такой возможности (если только к тому времени эта возможность не стала реальностью) сыграло известную роль в решении хана Узбека простить князя Александра Михайловича и передать ему тверской великокняжеский стол в 1337 г. Правда, терминология летописи в данном случае несколько расплывчата. Александр «приатъ пожалование отъ царя, въсприимъ отчину свою» [1174]. Под термином «отчина» можно понимать как собственно удел князя Александра, так и тверскую великокняжескую территорию, или же то и другое вместе. Видимо, Александру вернули все, чем он владел до конца 1327 г. О владении Александром тверской великокняжеской частью говорит как пребывание самого Александара Михайловича и его семьи в Твери [1175], так и свидетельство договорной грамоты 1399 г. сына Александра великого князя Тверского Михаила с Василием Московским. Договор 1399 г. регулировал также отношения Твери с Новгородом Великим, поэтому в нем была сделана ссылка, что эти отношения должны были быть такими же, как «при великом князѣ Александрѣ Михаиловичѣ, как жил без великого княжения» [1176]. Очевидно, что составители договора имели в виду не период конца 1325 — конца 1327 или начала 1328 г., когда Александр был полновластным великим князем Владимирским, а второй период его пребывания в Твери. И этот второй период они считали временем, когда Александр правил Тверским княжеством. О получении Александром в то время своего первого удела — Зубцова — свидетельствует владение его семьей в 40-х годах XIV в. землями на юге Тверского княжества.

Таким образом, посажение Александра Михайловича Ордой на тверской стол привело к перераспределению территорий внутри княжества. Константин должен был довольствоваться только своим наследственным уделом — Клином. В Кашине до 1346 г. по-прежнему оставался Василий.

Казнь в Орде 28 октября 1339 г. Александра Тверского и его старшего сына Федора [1177]вновь изменила политическое деление территории Тверского княжества. Тверь опять была отдана монголо-татарами князю Константину [1178]. Под его рукой оказались клинские и великокняжеские земли. Вдова и младшие сыновья князя Александра должны были получить в коллективное владение его первоначальную отчину. Правда, В.С. Борзаковский, основываясь на словах Никоновской летописи о том, что Александр перед убиением «о вотчинѣ своей глаголавъ» [1179], решил, что князь относительно своей отчины сделал какие-то распоряжения, но в чем они заключались, раскрыть поостерегся [1180]. А.В. Экземплярский, напротив, пo данному вопросу высказался довольно решительно. Приведя слова Никоновского свода, он писал: «Говорить о вотчине можно многое, но здесь, если не главным образом, то во всяком случае непременно была речь и о наделе сыновей волостями» [1181]. И далее называл конкретные владения наследников Александра Михайловича [1182], понимая под «вотчиной» летописи собственный удел казненного князя. Со своей стороны А.Е. Пресняков обратил внимание на то, что фраза о вотчине Александра помещена в летописной повести о его смерти. Оценивая это свидетельство, ученый заключил, что «если принять это указание литературной повести за точное воспроизведение факта, надо признать, что духовной грамоты князь не успел составить; нет и оснований для догадок, как он распределил между сыновьями свою отчину на доли — уделы» [1183]. К сказанному А.Е. Пресняковым следует добавить, что нет не только никаких оснований для догадок относительно того, как именно была распределена Александром Михайловичем его отчина между наследниками, но даже нет никаких оснований считать, что такое распределение вообще имело место. Сопоставление рассказа Никоновской летописи об убиении Александра Тверского с более ранними версиями того же повествования, отраженными в Рогожском летописце, Тверском сборнике и фрагменте тверского летописного свода, опубликованном А.Н. Насоновым, показывает, что в Никоновском своде рассказ распространен и литературно обработан [1184], а слова «о вотчинѣ своей глаголавъ» являются вставкой, сделанной сводчиками XVI в. [1185]Очевидно, удел князя Александра стал коллективным владением его наследников, которые, как показано было выше, и распоряжались им сообща до 60-х годов XIV в.

С вокняжением старшего из Александровичей Всеволода в Твери в 1348 г. основное деление тверской территории сохранилось. Только в Клину вместо одного князя правили двое. Правда, были ли у сыновей Константина раздельные владения или в своей отчине они княжили вместе, неизвестно. Во всяком случае, к 1361 г. Семен и Еремей обладали уже обособленными уделами [1186]. Общая территория, подвластная великому князю Всеволоду, несколько сузилась. Его предшественники владели великокняжеским уделом, а кроме того, своим собственным. Всеволод же наследием отца распоряжался вместе с матерью и братьями. Трудно сказать, сыграло ли это обстоятельство свою роль, но в 1349 г. Всеволод Александрович должен был уступить тверской стол своему дяде Василию Кашинскому [1187]. Через несколько лет, заручившись поддержкой Москвы и Орды, князь Василий возобновил те притязания на земли Александровичей, которые обнаружились еще в действиях Константина Михайловича [1188]. Судя по уже цитировавшемуся летописному известию 1360 г. об уступке Василием Михайловичем трети тверской отчины Всеволоду и его братьям [1189], тверскому великому князю удалось в течение какого-то времени контролировать территорию удела Александровичей. Однако закрепиться здесь Василий не смог. Ослабление его союзников Москвы и Орды, противодействие стоявшей за спиной Всеволода Литвы [1190]заставили тверского великого князя отказаться от осуществления своих объединительных намерений. В этом случае, как и в ряде других, внешнеполитическая обстановка влияла, и довольно существенно, на внутреннее территориальное деление Тверского княжества. Последовавшее вскоре за соглашением 1360 г. дробление отчины Александровичей [1191], как было предположено выше, на Старицко-Холмский, Микулинский, а также Зубцовский [1192]уделы знаменовало собой дальнейшее развитие центробежных тенденций в Тверском княжестве. (См. рис. 6).