Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 8, лл. 65, 70, 106.

ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 6, лл. 2–4, 17–20, 51–63.

В марте 1629 г. впервые шведским послам Мониеру и Бенгарту в Москве было обещано вступление России в войну с Польшей (ЦГАДА, Дела шведские, 1629 г., стб. 2, лл. 275, 319, 354). Следующий раз определенный срок начала военных действий был зафиксирован в переговорах со Швецией только в начале 1631 г.

ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 6, лл. 90–194.

В статье «Густав-Адольф и подготовка Смоленской войны» («Вопросы истории», 1947, № 1, с. 62) я отметил как неясный вопрос о двух шотландцах Александрах Лесли в командном составе армии Густава-Адольфа: являлся ли Александр Лесли, прибывший в 1630 г. в Москву, тем знаменитым Александром Лесли, которого считают одним из крупнейших военных деятелей первой половины XVII в., или это другой шотландец с тем же именем? Ясность в этот вопрос вносит Д. Норрман ( Norrman D . Gustav Adolfs politik mot Ryssland och Polen under Tyska kriget. 1630–1632. Uppsala, 1943, p. 64). В Москву в 4630 г. с большим числом родственников и в сопровождении значительной группы офицеров-шотландцев прибыл Александр Лесли-сын.

ЦГАДА, Дела смоленские, 1630 г., стб. 2, лл. 138, 248–249.

Сташевский Е. Смоленская война, с. 35–36 и др.

Шотландский историк А. Стюарт отыскал в архиве Государственного совета Шотландии «Birthbrieves», т. е. подтверждения своего дворянского происхождения, полученные в 30-х годах этими соратниками Александра Лесли-сына, крупными военными специалистами, составлявшими, по словам Стюарта, его «котерию», кружок ( Steuart A. F. Scottish Influences in Russian History from the End of the 16th Century to the Beginning of the 19th Century. Glasgow, 1913, p. 40–42). В том же архиве два документа свидетельствуют о деятельности агента Александра Лесли: 28 марта 1633 г. капитан Джемс Форбес просил о выдаче королевского письма с разрешением ему набрать в Шотландии 200 человек на русскую службу под началом сэра Александра Лесли; 1 мая 1633 г. ордер на наем этого числа людей был выдан сэру Александру Лесли of Auchintoul, кавалеру ( knight ), «генералу-полковнику иноземных войск русского императора ( Emperour of Russia )» (ibid., p. 34). В России в дальнейшем оказался ряд лиц с фамилией Лесли (в том числе его сын Алсександр) (ibid., 40).

Сташевский Е. Смоленская война, с. 84, 174.

ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 10, лл. 18, 48. В 1632 г. были основаны тульские и каширские оружейные заводы другим посланцем Густава-Адольфа — «приказчиком шведского короля» Виниуоом (Елисеем Ульяновым), который был, как и Коет, по национальности голландцем.

ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 8, л. 64.

ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 10, лл. 168–169; ср. 1631 г. стб. 2: приезд шведского гонца Иоганна фон Стенберга, которому пушечный мастер Коет приходился зятем. Коет, кроме передачи этого предложения о пушках, должен был осуществить своего рода ревизию деятельности Елисея Ульянова и Демулина по закупке и отправке русского зерна «на шведского короля».

Ср., например, решительный отпор, данный в 1630 г. шведским попыткам дипломатического панибратства: выписка на основании договоров, что московские цари «братством [т. е. «братом»] к шведскому королю никогда не писывали и не пишут» (ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 11, л. 5).

ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 4. О доставке разнообразного закупленного оружия в декабре 1631 — январе 1633 г. см в стб. И за 1631 г.

Е. Сташевский ошибочно противопоставляет плану шотландца Лесли план голштинца фон Дама, поданный 18 января и принятый в конце февраля 1631 г. ( Сташевский Е. Указ, соч., с. 74–81). Фон Дам был помощником и как бы заместителем Лесли; во время отсутствия последнего фон Дам вместе с тестем Лесли, Унзингом, писали из Москвы донесения Густаву-Адольфу (см. Акты и письма к истории балтийского вопроса в XVI–XVII столетиях, изданные Г. Форстеном, вып. II. СПб., 1893, с. 129). Они же принимали нанятых Лесли солдат и закупленное оружие.

ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 10; 1631 г., стб. 3; ср. Собрание государственных грамот и договоров, т. III, № 81–88; Е. Сташевский (Смоленская война, с. 71–83, 88–108) подробно анализирует историю найма, состав, транспортировку в Москву, организацию этих иноземных полков. Они начали прибывать только с конца 1631 г. Необходимо отметить, что Сташевский развивает совершенно ошибочную концепцию, будто наем иностранных полков, задуманный Лесли, дал плохие результаты из-за отказа Густава-Адольфа (а также датского короля) разрешить вербовку войск в своих землях. Московское правительство, полагает Сташевский, зная о деморализованности и негодности немецких ландскнехтов, сознательно не указало в наказе Лесли Германию, а предписало ему, если не удастся нанять всех солдат в Швеции, ехать для вербовки дальше — в Данию, Голландию и Англию; между тем обстоятельства принудили его вопреки инструкции нанять основную часть ландскнехтов именно в немецких землях. На самом деле Лесли в своем проекте рекомендовал писать к Густаву-Адольфу, «чтоб он, для дружелюбства, в своем королевстве и в [тех] немецких землях, которые ныне за ним, позволил царскому величеству людей нанимать», и именно эта формула воспроизведена в царской грамоте к Густаву-Адольфу, посланной с Лесли: царь просит «для нашей царской дружбы и любви позволить в своем королевстве и в немецких землях, которые ныне за вами, ратных людей полковнику Александру Лесли нанимать» (ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 9, л. 139; стб. 10, л. 2). Таким образом, вся концепция Сташевского построена на недоразумении. Густав-Адольф отнюдь не отказал Лесли, а, напротив, помог осуществить именно то, что он сам через Лесли и посоветовал московскому правительству: использовать для усиления московской армии те рынки ландскнехтских рук в Германии, которые оказались под властью Швеции.

ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 9, лл. 108, 139; стб. 10, л. 25.

В статье «Московское государство и вступление Швеции в Тридцатилетнюю войну» («Исторический журнал», 1945, кн. 3, с. 20) мы ошибочно называли Русселя шведом. Биографические сведения о Русселе удалось найти у французских мемуаристов. Жак Руссель, сын шалонского буржуа, брат известного кальвинистского проповедника, — типичный человек эпохи позднего Возрождения, светски образованный, жизнедеятельный, — и одновременно — фанатичный приверженец кальвинистского протестантизма. Он — единомышленник и доверенное лицо вождя французских гугенотов герцога Рогана. Руссель, соединивший своей деятельностью Францию, Польшу, Савойю, Мантую, Венецию, Трансильванию, Турцию, Московское государство, Швецию, Германию, Голландию, завоевавший широкое доверие Бетлена Габора, Густава-Адольфа, Филарета Никитича, сыграл в 20-х — начале 30-х годов немалую роль в практическом осуществлении политической задачи огромного значения — в сколачивании антигабсбургской коалиции, а также в попытках воплотить в жизнь план объединения всех христианских некатолических церквей, разрабатывавшийся в это время в антикатолических церковных и политических кругах. Несколько раз посещает он далекую Московию — в качестве посла Бетлепа Габора, как уполномоченный Густава-Адольфа и, наконец, последний раз в 1633 г. — в качестве полномочного посла голландских Генеральных штатов. На этом последнем этапе Руссель делает главный упор на торговом аспекте деятельности. Он настойчиво и терпеливо добивается осуществления великого замысла открыть европейским купцам путь через Россию (по Волге и Каспийскому морю) к персидскому рынку. Кальвинистская набожность слилась в нем — совершенно в духе века — с гигантской корыстью. Он необычайно разбогател. В 1636 г. Руссель оказывается в Константинополе. Там, во время какой-то эпидемии, его настигла смерть; ему было не более 40 лет. Жаку Русселю посвящен специальный параграф («В масштабе индивидуальной жизни») заключительной части нашего исследования «Франция, Английская революция и европейская политика в середине XVII в.» (М., 1970, с. 339–354).