Вадим Каргалов - На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия

Наступление на Казанское ханство являлось необходимым потому, что на «казанской украине», в отличие от «украины крымской», не удалось создать надежной линии обороны. Набеги казанских татар захлестывали огромную территорию — от Камы до Сухоны — и богатые города по Волге.

Вопрос о создании благоприятных условий для войны с Крымом решался во время «казанских походов» второй половины 40-х — начала 50-х годов XVI столетия.

Великий князь Иван III, а затем его преемник на московском престоле Василий III проводили, но отношению к Казанскому ханству традиционную политику. Как только казанские «князья» и уланы свергали очередного хана — ставленника Москвы, начиналась подготовка военного похода на Казань. Русские полки собирались в Нижнем Новгороде, спускались по Волге «судовой ратью» до Казани, опустошали казанские земли, осаждали столицу ханства. Одни походы были успешными, во время других походов русские полки несли большие потери и отступали, но всегда, раньше или позже, дело заканчивалось обменом грамотами о «дружбе» или просто заменой крымского «царевича» на казанском престоле ставленником Москвы. На «казанской украине» наступал мир. Так продолжалось до конца великого княжения Василия III.

В 1335 г., когда Казань опять «отложилась» и там сел крымский «царевич» Сафа-Гирей, правительство малолетнего Ивана IV попыталось исправить положение привычным путем. В декабре «послал князь великий и его мать казанские места воевать воевод своих князя Семена Гундорова да Василия Замытского». Однако поход был сорван активными действиями Сафа-Гирея. Московские воеводы «пришли к Суре и нашли на сокму татар казанских, а татары идут на нижегородские места. И князь Семен, и Василий Замытский на татар не поворотили, на казанские улусы не пошли воевать, а великому князю вскоре с вестью не послали, но возвратились в Мещеру». Это позволило казанцам совершить набег на Нижний Новгород. «Татары, придя безвестно на нижегородские места, ночью на сонных людей, декабря в 24 день повоевали и прочь пошли». Нижегородские воеводы отправились было в погоню, надеясь на помощь из Мещеры, однако воеводы Семен Гундоров и Василий Замытский не двинулись с места. Казанцам удалось увести весь захваченный «полон». Бездеятельность «мещерских воевод» была настолько очевидной, что их посадили в темницу. От казанского набега, видимо, пострадали не только Нижегородские «места». По сообщению летописца, «воевали казанские татары около Нижнего Новгорода, и Березополье, и Гороховец, и много христиан иссекли и полонили» [230] ПСРЛ, т. 13, стр. 105–106; М. Н. Тихомиров . Краткие известия…, стр. 158. .

С этого времени начались регулярные набеги казанских татар на русские земли. Московское правительство, вынужденное держать большие силы против Крымского ханства, оказалось не в состоянии защитить свою «казанскую украину». Весь 1536 г. заполнен нападениями казанцев на русские земли.

Первый раз 6 января «приходили казанские татары многие люди на Балахну, безвестно придя, дворы зажгли, а черные люди балахонцы, собравшись, на них вышли, не зная воинского дела, и татары множество христиан побили». Из Нижнего Новгорода на помощь Балахне поспешили воеводы, но «татары, слышав великого князя воевод, часа того прочь пошли с полоном с многим». Во время этого набега казанцы «посад пожгли» на Балахне и «беглых людей на Волге многих посекли» [231] ПСРЛ, т. 13, стр. 106–107; т. 8, стр. 291; т. 29, стр. 24. .

Второй раз «того же месяца января» «приходили казанские же татары многие люди на Нижегородские места, и воеводам великого князя муромским и новгородским вести пришли, и воевода Федор Михайлович Мстиславский и нижегородские воеводы против татар вышли и загонщиков татарских, пятьдесят человек, убили, а татар догнали на становищах вечером под Лысковым. И того ради с татарами дела не делали боевого, что ночь пришла. И ночью той казанские люди побежали». Воеводы вернулись в Нижний Новгород и Муром [232] ПСРЛ, т. 13, стр. 107. . Третий раз «того же месяца приходили татары казанские, многие люди, и черемисы в Коряково. И великого князя воеводы Семен Дмитриевич Сабуров да Иван Семенов сын Карпова с детьми боярскими татар и черемисов многих побили, а иных живых поймали, и князь великий велел тех татар в Москве казнить» [233] Там же. . Но такие удачи были редкостью. В том же злосчастном январе 1536 г. еще одна казанская рать зашла далеко на север, до Вологодских «мест», подвергнув их опустошению. «Января в 18 день приходили татары казанские в Вологодский уезд в Жиленковскую волость и многих людей посекли, а иных в полон взяли» [234] М. Н. Тихомиров . Краткие известия…, стр. 60. . Возможно, именно с этим походом связано «казанское разоренье», о котором имелись сведения в житии Корнилия Комельского. «Бысть нашествие безбожных татар и многие места попленили, даже и до вологодских пределов дошли, и от нашествия поганых не только мирская чадь, но и все монастыри разбежались». Казанские татары сожгли селенья и «множество в плен поймали», а сам святой Корнилин «уклонился в белозерские пределы, на Ухтому» [235] С. О. Шмидт . Указ. соч., стр. 231. . Автор «Казанской истории» еще больше расширял географию казанских набегов: они ходили «войною на русские пределы, на Галич и на Вологду, на Чухлому и на Кострому» [236] Казанская лет., стр. 90. .

Московское правительство принимало энергичные меры по обороне восточной границы. По февральской «росписи» Разрядной книги в Муроме было поставлено семь, а в Нижнем Новгороде — шесть воевод [237] РК, стр. 88–89. . Но опасность набегов осталась. В марте, например, «писали из Нижнего Новгорода, что казанские люди кочевали от города за 10 верст на Елне» [238] Там же, стр. 89. . В конце июля или в начале августа снова «приходили казанские люди многие на костромские места и на галицкие, и князь великий послал воевод своих Михаила Сабурова да князя Петра Пестрого-Засекина. И воеводы сошлись с казанцами на Куси на речке, и казанские люди многие людей великого князя побили, и князя Петра да Меньшика Полева убили и многих детей боярских побили»; впрочем, «послышав великого князя больших воевод», татары после этого «прочь пошли» [239] ПСРЛ, т. 13, стр. 14; т. 8, стр. 291–292. . Еще об одном набеге сообщал галицкий летописец: «Приходили татары и черемиса в осень» [240] Г. 3. Кунцевич . Указ. соч., стр. 603. .

Русским послам, отправлявшимся к иноземным государям, правительство наказывало говорить о русско-казанских отношениях осторожно, ссылаться на прошлые успешные походы против Казанского ханства. На вопросы же о нынешних казанских набегах послы должны были отвечать следующее: «А и не одинова казанцы так делают: зимой подуруют, а к весне бьют челом!» [241] АЗР, т. 2, стр. 240. . В действительности дело обстояло значительно сложнее. В отличие от прошлых лет казанцы продолжали «дуровать» на границах и весной, и летом, и осенью. Это было широкое наступление казанских татар на восточную границу Русского государства, очень беспокоившее московское правительство. На «казанской украине» развернулось крепостное строительство.