Александр Мещеряков - Книга японских символов. Книга японских обыкновений

То есть — поясняю — выпивание приурочено к цветению сакуры. В современных условиях и при современном сознании это означает, что в марте-апреле следует выпивать не просто так, а за сакуру и с видом на нее. Но при этом нужно отдать выпивальщикам должное: после трапезы большинство из них честно уносит с собой бутылки и упаковки из-под съестного. Так что и под самой сакурой остается вполне выметенное место.

На моей японистической памяти происходила странная вещь: урн в стране становилось все меньше, а улицы при этом делались все чище. Я знаком с Японией с 1974 года. И тогда улицы Токио (и любого другого крупного города) вполне соответствовали газетным реляциям советских журналистов, справедливо сетовавших на почти полное равнодушие, как капиталистических властей, так и рядовых японцев к проблеме загрязнения окружающей среды — бумажки, газеты, обертки, жестяные банки и бутылки беззастенчиво выбрасывались под ноги себе и другим. Особенно неприятный вид все это антропогенное безобразие приобретало в столь частую для Японии ветреную погоду — улица превращалась в некую аэродинамическую трубу, где испытывали на прочность непосредственно тебя.

Однако довольно скоро стало понятно, что так жить нельзя. Уровень потребления стремительно рос. А вместе с ним росло и количество бытовых отходов. Поначалу власти пошли самым естественным, на первый взгляд, путем: количество урн было увеличено. Это отчасти улучшило ситуацию, но не настолько, чтобы можно было говорить о коренном переломе. Ибо невозможно превратить город в сплошную выставку урн, а тогдашний японский человек был недостаточно терпелив, чтобы зажимать в ладони свой окурок на протяжении сотни метров.

Перелом наступил тогда, когда среднестатистическому японцу дали понять и ему стало по-настоящему понятно: грязи на улицах станет меньше только тогда, когда он сам перестанет сорить совсем, потому что город не в состоянии обеспечить адекватное подметание. И теперь в местах общественного пользования (вроде автобусной остановки) вместо урн вы увидите объявление-благодарность — заранее спасибо за то, что вы унесли с собой ваш драгоценный мусор…

Красива ли сакура? Очень. Однако вряд ли среднестатистический русский или же северно-европейский человек знает, что и без поездки в Японию он имеет прекрасную возможность для любования весьма похожим. Дело в том, что близкий родственник сакуры — это черемуха. И цветет она не менее красиво, чем сакура. Черемуха к тому же и ягодки дает. Не очень, может быть, вкусные, но, в отличие от сакуры, все-таки вполне съедобные. Но никакого особого значения в нашей культуре черемуха не имеет. Это вам (нам?) не березка с приуроченной к ней Троицей. И уж на что готов русский человек выпивать по поводу и без повода, но вот с такой интенцией усесться под черемуху — такого у него в мыслях, похоже, нет. Правда, цветение черемухи непременно сопровождается похолоданием, так что сидение под ней может окончиться вульгарным радикулитом. Это у нас каждый знает. А вот японцы под цветущей сакурой сидят — и ничего себе, здоровы.

Вообще говоря, японцы намного более спокойно относятся к сидению на голой земле. Если они что под себя и подстеливают, то из соображений чистоты своего костюма. У меня же до сих пор стоит в ушах бабушкин голос: «Не сиди на земле, не сиди на земле!» Японские бабушки, похоже, ничего такого своим внукам не говорят, ибо все японское население при малейшей необходимости усаживается прямо на землю, совершенно не думая об ожидающих его простудных последствиях. И дело не в том, что японцы закаленнее русских (минус десять для рядового японца — суровое испытание), а в том, что зима, а, значит, и земля там не так холодна.

Но кроме климатической стороны есть и другая, более «духовная». Дело в том, что сакура была когда-то деревом священным. И хотя основная часть подсакурных выпивальщиков вряд ли помнит о ее священности, это все-таки сказывается. То, что было священным, имеет свойство переходить в разряд красивого — вон сколько о сакуре стихов сложено было! Да и сейчас складывается. Селекционеры тоже не дремлют, и в настоящее время существует около 150 сортов этого дерева.

Чем же была примечательна сакура для японцев? Ответ на этот вопрос дают историки и этнографы. Для крестьян цветение сакуры означало начало нового года, нового сельскохозяйственного цикла. Они полагали, что пышное цветение сакуры, предшествующее колошению риса и других, не столь важных для Японии злаков, обещает такой же богатый урожай.

Кроме того, цветы сакуры считались обиталищем душ предков. «Любование» же цветением было призвано умиротворить их и обеспечить процветание живущим. Ибо смотреть на цветы — это смотреть на предков, вспоминать их и поминать. И тогда они тоже тебе помогут.

Любование сакурой.

Для достижения вышеозначенных целей следовало пить и есть максимально много. Чем больше выпьешь и съешь, чем плотнее набьешь живот и пьянее будешь — тем будущий урожай будет богаче, а счастье — полнее. В науке это называется имитативной магией.

Раньше было принято сочинять под цветущей сакурой стихи. Я имею в виду так называемые рэнга — «цепочки стихов», которые слагались несколькими поэтами вкруговую. Поскольку сакура — дерево божественное, то и часть этой исходящей от цветов божественной ауры должна была передаться сочинителям и их поэзии.

Для людей же аристократических, т. е. не слишком обеспокоенных своим пропитанием, сакура была любезна вовсе другим — тем, что цветет она не слишком долго — дней десять. А после осыпается. В умах и чувствах аристократов ее цветение было символом быстротечности жизни, и в этом они умели находить эстетическое наслаждение.

Кэнко-хоси (1283–1350), соединивший в себе аристократическое происхождение и писательский дар, отмечал: «Если бы человеческая жизнь была вечной и не исчезала бы в один прекрасный день, подобно росе на равнине Адаси, и не рассеивалась бы, как дым над горой Торибэ, не было бы в ней столько скрытого очарования. В мире замечательно именно непостоянство» (перевод В.Н. Горегляда).

Это ощущение непрочности бытия имело и мифологические основания. Когда спустившемуся с высоких Небес на острова Японии богу Ниниги были предложены на выбор две дочери бога гор, он выбрал младшую сестру по имени Цветущая, а старшую, Высокую Скалу, — отослал отцу, поскольку он счел ее безобразной. Тогда отец разгневался (старшая дочь есть старшая дочь) и поведал о своем первоначальном замысле: если бы Ниниги выбрал себе в супруги Скалу, жизнь потомков Ниниги была бы вечной и прочной — подобно горам и камням. Но Ниниги совершил неправильный выбор, и потому жизнь его потомков, то есть всех японских людей, начиная от самих императоров и кончая простолюдинами, будет бурно-прекрасной, но недолговечной — как весеннее цветение.