Юст Юль - Записки датского посланника при Петре Великом, 1709–1711

Таким образом, с самого основания Петербурга царь при помощи (своего) небольшого флота и небольшого Кроншлотского замка (с успехом) оборонял от шведов доступ к (городу) с моря, а в то же время их самих вынуждал содержать в Финском заливе большую эскадру, обходившуюся им весьма дорого. И пока шведы плавали в море, русские преспокойно стояли в гавани, весело (проводя время) за ежедневными пирами и попойками и защищаясь от неприятеля без особого труда и расходов.

30-го. Мало того, что царь любит, чтобы его постоянно звали в гости, (порой) он неожиданно является и сам, без приглашения, для каковых случаев надо всегда иметь в запасе известное (количество) продовольствия и крепких напитков. Сегодня царь явился таким образом без зова ко мне и был весьма весел.

Будучи приглашен к кому-либо или проходя по собственному (побуждению), царь обыкновенно сидит до позднего вечера; тут-то (и) представляется отличный случай болтать с ним о (чем угодно). Не следует, однако, забывать его людей: (их должно) хорошенько накормить и напоить, потому что (царь), когда уходит, сам спрашивает их, давали ли им чего-нибудь. Если они изрядно пьяны, то все в порядке. (Царь) любит также, чтоб при подобных случаях делали его слугам подарки: ибо, получая небольшое жалованье, находящиеся при нем (лица) вынуждены жить от такого рода подачек».

1-е. Некоторые из приговоренных к (работам на) галерах преступников, которых в Петербурге насчитывается от 1500 до 2000 и коими заведует (командующий) галерами шаутбенахт, весьма искусно подделали из свинца печать упомянутого шаутбенахта и (подписали) под его руку (причем, в качестве образчика, воспользовались печатью и подписью), находившимися под вывешенным в тюрьме регламентом для заключенных. Затем они изготовили себе несколько фальшивых паспортов, чтоб (с ними) бежать. Но (дело) открылось, и артисты эти были частью повешены, частью (наказаны) кнутом. (:Кнут есть особенный бич, сделанный из пергамента и сваренный в молоке. Он до того тверд и востр, что им (можно) рубить, как мечом. Иным осужденным на кнут скручивают назад (руки) и за руки (же), вывихивая их, вздергивают на особого рода виселицу, какие в старину употреблялись и у нас; затем (уже) секут. Это называется «висячим кнутом». При совершении казни палач подбегает к (осужденному) двумя-тремя прыжками и бьет его по спине, каждым ударом рассекая ему тело до костей. Некоторые русские палачи так ловко владеют кнутом, что могут с трех ударов убить человека до смерти. Вообще же после 50 ударов редко кто остается жив:). Главным зачинщикам (этого дела) сломали руки и ноги и положили живыми на колеса — зрелище возмутительное и ужасное! Ибо в летнее время люди (подвергающиеся этой казни) иногда в продолжение четырехпяти дней лежат живые и могут говорить друг с другом. Впрочем, зимой в сильную стужу — как было и в настоящем случае — мороз прекращает их жизнь в более короткий срок.

4-го. Из армии, (стоящей) под Выборгом, пришло известие, что русские овладели посадом Sichenheim и, пока что, уже заняли там позицию. Посад защищало 2000 человек шведов; они были оттеснены в город Выборг, и, таким образом, в настоящее время (численность) гарнизона (в самой крепости) возросла до 5000 человек. Незадолго до (взятия Сихенгейма) шведский генерал Любекер ушел с двумя полками в Швецию.

В этот же день прибыл в Петербург королевско-польский посланник фон Фицтум [221]. Его поместили в одном из лучших домов города; царскому повару немедленно отдан приказ ежедневно готовить для него на 12 человек за счет царя; на них на всех доставлялось (также) из царского погреба венгерское вино и всякие (другие) напитки, так что (посланнику) ни о чем не приходилось заботиться. Подобное гостеприимство (царь) оказывал (Фицтуму), зная, что в Саксонии путешествующему за границей русскому царевичу всячески старались угодить и предоставили (во всех) почти (отношениях) даровое содержание. Царь еще оттого так честил означенного посланника Фицтума, что знавал его в Польше и что король Польский весьма любил и уважал его. С другой стороны, Фицтум посредством подарков проложил себе широкий путь к (благоволению) здешних министров, (а) вице-канцлеру Шафирову привез в дар большой, необыкновенного богатства, украшенный алмазами портрет польского короля. Как только он приехал, я вместе с ним отправился к царю, (которому) он без всякого предварительного доклада и (безо всякой) торжественности передал верительную свою грамоту за кабинетной печатью короля Польского, а затем не имел более ни торжественной, ни частной аудиенции.

В этот же день прибыл из Москвы великий канцлер Головкин.

6-го. Узнав о приходе (под Петербургом) Преображенского полка, царь приказал ему остановиться за городом и там ожидать прибытия его (величества). Затем, (выехав к нему) сам, в качестве великого командира, с обнаженной шпагой в руке, повел его пешком через весь Петербург. При каждой роте находилось известное число так называемых стрельцов, вооруженных мушкетонами. (Мушкетоны) эти стреляют крупной картечью, снаряды (Skraasakke) которой изготовляются наподобие пушечных, заключающих чугунную картечь. Когда (полк), переходя по льду через реку, подошел к крепости, он построился и салютовал ей тремя ружейными залпами. С вала отвечали тремя выстрелами. Насколько мне известно, в других (странах) подобного (обмена) салютами не бывает.

7-го. Я сделал визит великому канцлеру графу Головкину, а вечером того же (дня) прибыл из Москвы и вице-канцлер барон Шафиров. В этот же день приехал из Дании гонец, гоф-фурьер его королевского величества, Иосиф Кардинал [222], в сопровождении француза Техильяка [223], состоявшего подполковником датской службы. Гонец этот привез от моего всемилостивейшего государя и короля орден Слона для князя Меншикова [224]. (Но) князь был в отлучке по царским делам, его ожидали обратно через несколько недель, (а потому) до его возвращения в Петербург, (я) сохранил орден у себя.

На следующий день приехали сюда обе вдовствующие царицы и три молодые царевны, о которых говорилось выше.

11-го. Пришла весть о несчастной (для нас) битве под Гельсингборгом, в Шонии [225]. Потеряв много людей и артиллерии, датчане были разбиты шведами (и обращены) в бегство. (Сведения) эти настолько меня опечалили, что я не захотел выходить из дому, ввиду чего царь, (сопутствуемый) великим канцлером и вице-канцлером, лично посетил меня и хотя, как то ясно сказывалось в его словах, жестах и приемах, сам принимал это (дело) близко к сердцу, тем не менее утешал меня, как умел, (увещевал) не падать духом из-за одной какой-нибудь неудачи и заверял, что ни за что не оставит моего всемилостивейшего государя и наследственного короля, — напротив, постарается всеми силами способствовать возмещению ему этой потери [226].