Илья Сидорчук - Пагубные страсти населения Петрограда–Ленинграда в 1920-е годы. Обаяние порока

Существует предположение, что свою роль в росте однополых отношений среди женщин сыграло запрещение проституции. В 1920-е гг. девушкам приходилось работать в более опасных условиях, когда взаимопомощь являлась необходимостью. Зачастую девушки-проститутки старались найти помощь более опытных коллег по ремеслу. Это порождало эмоциональную привязанность, перераставшую в сексуальные отношения.

В августе-октябре 1933 г. Полномочное представительство ОГПУ в Ленинградском военном округе предприняло оперативную ликвидацию притонов гомосексуалистов путем арестов их актива и задержаний многочисленных клиентов, проживавших в Ленинграде и его окрестностях [300] Иванов В.А. Контрреволюционные организации среди гомосексуалистов… С. 126. . Так началась кампания по криминализации и преследованию сторонников однополой любви, завершившаяся постановлением Президиума ЦИК Союза ССР от 17 декабря 1933 г. «Об уголовной ответственности за мужеложство». Гомосексуальная досуговая культура вынуждена была на долгие годы «уйти в подполье».

Петроградский военно-революционный комитет уже 24 ноября 1917 г. постановил закрыть все клубы и притоны, где играют «в карты, лото и пр.», в октябре 1918 г. запрещена игра на бильярде. Запрет ударил и по общественным собраниям. Их попытки отстоять себя и даже заступничество М.И. Калинина, полагавшего, что лучше собирать с них налоги в пользу города, ни к чему не привели. При этом карточные игры не были запрещены как таковые, продолжала работать карточная фабрика, хотя из-за экономического кризиса выпуск продукции резко уменьшился, а потом она закрылась. Цены на карты выросли: если в декабре 1917 г. колода стоила 25–30 руб., то уже летом 1918 г. — от 30 до 57 руб. [301] Чистиков А.Н. Государство против карточной игры // Нормы и ценности повседневной жизни: становление социалистического образа жизни в России, 1920-1930-е годы. СПб., 2000. С. 305. . Тем не менее, это не снизило покупательский ажиотаж — каждый день перед открытием специализированного магазина на Казанской улице собирались сотни людей.

Любой дефицит порождает возможность для махинаций. Так случилось и с картами. Заведующий вышеназванным магазином Егоров, получив распоряжение повысить цены на карты в девять раз, сделал это не только для новых партий, но и для карт из старых запасов. Прибыль впоследствии арестованного Егорова составила 900 тыс. руб. [302] Чистиков А.Н. Государство против карточной игры // Нормы и ценности повседневной жизни: становление социалистического образа жизни в России, 1920-1930-е годы. СПб., 2000. С. 305. .

Согласно выводам исследователя А.Н. Чистикова, в годы Гражданской войны запрет на то, чтобы иметь карты в личном пользовани, в Петрограде все-таки существовал. Это следует из постановления Совета труда и обороны от 9 ноября 1921 г., где сказано: «Постановления административных органов, воспрещавшие держание и продажу игральных карт, отменить» [303] Там же. .

Разумеется, эти запреты не соблюдались. Это относилось даже к охране Смольного. 31 декабря 1920 г. дежурный помощник сообщал его коменданту: «Во время обхода казарм в 1 ч. 20 м. ночи <���…> обнаружена была группа сидящих красноармейцев и играющих в карты на деньги. Тут же, в присутствии дежурного по караулу и его помощника, отобраны колода карт и деньги в сумме 1750 руб.» [304] Цит. по: Там же. С. 306. . За вторую половину 1919 г. выявили 304 случая игры в карты на деньги, причем в это число входил 31 милиционер.

В ноябре 1921 г. наконец разрешили продажу карт. Нэп вновь вернул азартным людям возможность играть, не нарушая закон. Впоследствии, как раз к концу десятилетия, они вновь стали нелегальными. Причиной, по которой при переходе к новой экономической политике власть стала терпимей относиться к подобному пережитку, вполне понятна — он приносил казне немалые доходы, которые тратились, в том числе, и на развитие города.

Разрешив продажу карт, центральные власти сохранили запрет на игорные дома и общественные собрания. В регионах, впрочем, его могли и обходить. В Петрограде заведения с азартными играми создавались для оказания помощи губпомкомголу или Деткомиссии. Первая занималась оказанием помощи голодающим, вторая — опекой безнадзорных и беспризорных детей. Средства от прибыли выделялись значительные. В частности, «Сплендид-Палас», где можно было торговать спиртным и устраивать азартные игры, отчислял в 1922 г. от 60 до 80 % от прибыли губпомкомголу. Любопытно, что оставшиеся 20 % шли «в распоряжение президиума губисполкома», т. е. городским властям [305] Чистиков А.Н. Государство против карточной игры // Нормы и ценности повседневной жизни: становление социалистического образа жизни в России, 1920-1930-е годы. СПб., 2000. С. 307. .

В воспоминаниях в ноябре 1922 г. К. Чуковский писал о том, что разрешение играть, наравне с другими послаблениями, было встречено с большим энтузиазмом: «У всех выражение счастья… Мужчины счастливы, что на свете есть карты, бега, вина и женщины. <���…> Все живут зоологией и физиологией. Психическая жизнь оскудела: в театрах стреляют, буффонят, увлекаются гротесками и проч.» [306] Цит. по: Кравчинский М. Песни и развлечения эпохи нэпа. Н. Новгород, 2015. С. 141–142. . Только за два летних месяца 1922 г. «Сплендид-Палас» посетили 20,5 тыс. человек, и только за входные билеты получено 2,5 млн руб. [307] Чистиков А.Н. Государство против карточной игры. С. 308. , это еще один символ возврата к мирной и, что самое главное, сытой жизни.

Клубы просуществовали весь период нэпа, даже если на них жаловались жители и рабочие окрестных предприятий. Вот случай из 1927 г.: «Центром пьянства и разврата на Петроградской ст. является клуб „Трокадеро“, расположенный вблизи завода им. Кулакова и ф-ки имени Свердлова. Неоднократно от рабочих поступали в райсовет коллективные ходатайства о закрытии клуба. В последнее время этот вопрос ставился на общих собраниях рабочих» [308] Ленинградская правда. 1927. № 198. 1 сент. С. 5. .

По данным Народного комиссариата внутренних дел на 1 марта 1927 г., в Ленинграде действовало четыре клуба с разными играми. Они находились в ведении губернского отдела народного образования (ГУБОНО). За три года клубы дали чистого дохода около 8 500 000 руб., однако при этом функционировали без разрешения НКВД. Ленинградский губисполком на запрос НКВД ответил, что в городе насчитывается не 4, а 3 игорных клуба, которые находятся в ведении не губернского отдела народного образования, а губкомиссии по улучшению жизни детей (КУЖД). Также в ответе он отмечал: «Последняя из доходов, выручаемых клубами, формально перечисляет в местный бюджет ежегодно около 2 000 000 руб., за счет коих увеличивается бюджет ГУБОНО по местным средствам сверх обычной доли, причем это увеличение бюджета обращается на содержание детских домов» [309] ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 86. Д. 2. Циркуляр государственных дорог губернии, доклад об азартных играх в игорных клубах, март-май 1927 г. Л. 18. .