Илья Сидорчук - Пагубные страсти населения Петрограда–Ленинграда в 1920-е годы. Обаяние порока

Этот больной слаб. Болезнь протекает тяжело. Вливать сальварсан — опасно. Врач объясняет больному вред, который может принести ему вливание. Это не действует… Больной настаивает на вливании. Иногда дело обходится миром. Но бывает и наоборот. На днях, во время ответственной операции, больной с шумом ворвался в операционный зал и потребовал у врача вливание. Если бы требование этого больного удовлетворить, он мог бы уйти к праотцам.

Часто повторяющиеся случаи: больные раздетыми высовываются из окон. Сестра просит их надеть халат, чтобы не простудиться. Больные подымают скандал:

— Тюрьма здесь, что ли? Что за порядки!

Очень часто такие ответы подкрепляются сквернословием.

Иногда дело доходит до оскорбления действием. На днях в больницу явилось 13 больных — 8 из них с осложненной болезнью. В больнице в этот день было только одно свободное место. Один из легко больных стал требовать, чтобы на это место взяли именно его. Дежурный врач пытался доказать его неправоту. В ответ больной схватил огромную чернильницу и намеревался бросить ее в врача. Только усилиями больных удалось предотвратить удар.

Случаи хулиганства в больнице им. Нахимсона нередки. Оскорбление врачей, сестер, санитаров — явление повседневное.

На днях был возмутительный случай хулиганства. После обеда один из больных высунулся из окна и стал бросать в гуляющих по двору больных хлебом. Когда больные поднимали головы, чтобы узнать, кто в них бросает, — хулиган плевал им в лицо. Плевавший — сифилитик.

Хулиганов выписывают из больницы, но это не укрощает их» [443] В. Д. Повседневное (В больнице им. Нахимсона) // Ленинградская правда. 1927. 3 июля. № 149. С. 5. .

Публиковались данные об особо провинившихся больных. Некто А.А. Иванов устроил дебош в больнице 25 Октября (бывшая Александровская больница, наб. Фонтанки, 132), осыпав заместителя главного врача «потоком такой отборной ругани, что должны были уйти присутствовавшие при скандале сестры». Причина заключалась в нежелании подчиниться распоряжению дежурного врача, не разрешившего прогулок в саду в дождливую погоду.

В той же больнице пациентка Анна Кириллова ударила поленом в ванной комнате дежурную сестру за замечание о непритворенной двери. А Е.Г. Федотенок ударила сиделку за то, что ей не позволили умыться в ванне. Хулиганское поведение использовалось и для того, чтобы не стоять в очереди. Служащий Европейской гостиницы Рогульский, не попавший в очередь к зубному врачу, с криками, переполошившими всю амбулаторию: „Режьте меня, без помощи не уйду!“, валялся по полу в приемной. Ему вынуждены были оказать помощь вне очереди. По выходе от врача Рогульский похвалялся своей находчивостью» [444] М. П. Хулиганы // Ленинградская правда. 1927. 3 июля. № 149. С. 5. .

Неспокойно могло быть и в гинекологическом отделении больницы в память 25 Октября. Там произошел вопиющий случай: в больницу поместили серьезно больную гражданку Серебряную. Ее появление в палате вызвало бурное негодование двух больных — Прасковьи Ивановой, студентки педагогического рабфака, и Лидии Бохон-Копейкиной только потому, что вновь положенная — еврейка. Иванова и Бохон стали над ней издеваться и пугать [445] Хулиганы-антисемиты // Там же. .

Самым распространенным «больничным» хулиганством было распитие больными спиртного. «Сад при больнице в память Жертв революции (Мариинская больница на Литейном пр.) являлся для пациентов прекрасным местом для культурного отдыха на свежем воздухе. В один из августовских дней при уборке сада в кустах нашли 40 бутылок из-под водки, набросанных больными, а накануне застали в саду за распитием водки больных легочного отделения — Церсина, Архипова и пришедшего навестить их гр. Баранова» [446] В. М. Пьянство в больнице // Ленинградская правда. 1927. 10 авг. № 180. С. 7. .

Таким образом, хулиганство не было сосредоточено в отдельных локусах городского пространства, но существовало везде, досаждая обывателям и днем и ночью.

При всем развитии хулиганства в пространстве города на Неве стоит отметить, что подчас власть сознательно сгущала краски, вылавливая поводы для начала очередной кампании по борьбе с ним. Распространение хулиганства официальная пропаганда связывала с так называемыми «новыми рабочими» — выходцами из деревни, ведь хулиганство и драки в начале ХХ в. были типичной формой свободного времяпрепровождения сельской молодежи [447] В селах Ленинградской губернии среди молодежи хулиганские убийства и поножовщина действительно были распространенным явлением. Приезжая в Ленинград, такие люди не торопились менять свои привычки. «В деревне Пески, Ленинградского уезда, по субботам, особенно после получки на Дубровке, и в праздники стоит дым коромыслом. Пьяные драки и буйство представляют заурядное явление. И потому, когда из дома крестьянки Семеновой, в воскресенье, 8 мая, раздались крики: „Караул, режут!“ — то они на услышавших их особенного впечатления не произвели. Но в тот день в доме Семеновой действительно зарезали человека. 8 мая Козлов и его шурин Савельев выпили не то три, не то две бутылки. Но этого им было мало, — и они пришли к Семеновой, у которой, как говорили, всегда можно было „достать водку“. Бутылка и закуска появились на столе немедленно. И все кончилось бы благополучно, но на беду Козлов так неловко положил локти на стол, что стол закачался. — Ты! увалень! — крикнул муж Семеновой Дмитриев. — Аккуратнее сиди, не то влетит! — Как? Мне? Мне влетит? — заревел Козлов и набросился на Дмитриева. Семенова и ее сын Миша кинулись их разнимать. Тогда Козлов выхватил из-за голенища финский нож, стал крошить их всех. Мишу пырнул два раза, Семеновой распорол живот, а Дмитриеву нанес шесть колотых и резаных ран, от которых тот через два дня и умер» (Ленинградская правда. 1927. 6 авг.). . А в начале 1930-х гг. власть увидела в девиантном досуге уже и политическую угрозу. Как писал А.Г. Каган, «после досуга культурного рабочий становится к станку отдохнувшим, окрепшим и вполне способным к большому трудовому напряжению. Сознательный, здоровый, крепкий ударник. В противном же случае рабочий является в цех расслабленным, не способным не только к скорым темпам работы, но и к обычным. Не ударник — балласт, плохо работающий сам, мешающий работать и другим» [448] Каган А.Г. Молодежь после гудка. М.; Л., 1930. С. 7. .

Между тем, многие исследователи отмечают связь девиантного досуга с процессами индустриализации и культурной революции [449] Rojek C. Leisure Theory: Retrospect and Prospect // Loisir et Societe I Society and Leisure. 1997. Vol. 20. P. 393; Williams D.J. Deviant leisure: rethinking «the good, the bad, and the ugly» // Leisure sciences. 2009. Vol. 31. P. 208. . Пьянство, хулиганство, демонстративное безделье в этом контексте могут восприниматься как форма социального протеста, особенно в условиях напряженного режима труда и общих обстоятельств «бедного общества» эпохи нэпа и первой пятилетки.