Илья Сидорчук - Пагубные страсти населения Петрограда–Ленинграда в 1920-е годы. Обаяние порока

Психиатр Я.П. Бугайский видел причину распространенности недостойного поведения в отношении к девушке также во влиянии литературы, и прежде всего творчества Сергея Есенина: «Целый ряд поэтов отозвался на смерть Есенина. Некоторые из них в поступках поэта, вся жизнь которого, без сомнения, символизирует современное хулиганство, видят „удаль до безбрежий“ (К. Алтайский «Есенин»); В. Звягинцева («Есенину») не знает никого — „чья молодость звончей твоей звенела“, П. Орешин в поведении поэта видит „удаль разудалых лет“ («Сергей Есенин»).

И отношение к женщине, как оно проявляется у хулигана, проникло и в литературу. Хулиганское „лапание“ поэтизируется.

Для хулигана, — поэт он или нет, — женщина — не человек» [453] Бугайский Я. Хулиганство как социально-патологическое явление. С. 73. .

Критики власти относились к подобным объяснениям более чем скептически. Н.П. Полетика в своих воспоминаниях описывал суд над чубаровцами совсем иначе: «Чубаровский процесс был знаменателен тем, что показал полное отсутствие у молодежи представлений о культуре, морали, товариществе. К тому же прокурор, выступавший на процессе, М. Рафаил (в 1926 г. он заменил Сафарова на должности главного редактора «Ленинградской правды» после разгрома зиновьевцев), проявил необыкновенную глупость. Он обвинял подсудимых, парней 18–20 лет, в том, что они попали под влияние буржуазной морали, начитавшись иностранных буржуазных газет. Но подсудимые были малограмотными. Они не читали не только иностранных газет, которых им было не достать, но и советских газет. Они имели самое смутное представление о советской власти, о задачах комсомола и т. д. Падение уровня образования, культуры и морали за 5–6 лет советской власти выявилось на Чубаровском процессе очень ясно» [454] Полетика Н.П. Виденное и пережитое (Из воспоминаний). Библиотека-Алия, 1982. С. 268. .

Именно Чубаровское дело подтолкнуло власть к ужесточению наказания за хулиганство. Если УК РСФСР 1922 г. наказывал озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года (ст. 176), то ст. 74 УК РСФСР 1926 г. гласила: «Хулиганство, т. е. озорные, сопряженные с явным неуважением к обществу, действия, совершенное в первый раз, — лишение свободы на срок до трех месяцев, если до возбуждения уголовного преследования на совершившего указанные действия не было наложено административного взыскания.

Если означенные действия заключались в буйстве или бесчинстве, или совершены повторно, или упорно не прекращались, несмотря на предупреждение органов, охраняющих общественный порядок, или же по своему содержанию отличались исключительным цинизмом или дерзостью, — лишение свободы на срок до двух лет».

Другой общегосударственной антихулиганской кампанией стал поход против «быковщины», родиной которой также стал Ленинград. 3 ноября 1928 г. рабочий рантовозатяжного отделения обувной фабрики «Скороход» Быков, бракодел, прогульщик и грубиян, в отместку за сделанное замечание застрелил мастера Степанкова «из хулиганских побуждений». С учетом слабости трудовой дисциплины и распространенности конфликтов между рабочими и мастерами этот случай, так же, как и «чубаровщину», решили сделать показательным. Основную причину конфликтов видели в неверном взгляде некоторых отсталых рабочих на мастеров, приравнение их к угнетателям-мастерам с капиталистических предприятий [455] Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917–1929 // Экономические конфликты и политический протест: сб. документов. СПб., 2000. С. 402. .

Еще за несколько месяцев до «быковщины» на ленинградских предприятиях началась кампания борьбы против хулиганства, выражавшегося в различного рода грубых шутках, способных привести к порче станков и другого имущества или травмам. Подобные шутки и сейчас являются частью заводской культуры и представляют форму развлечения, отдыха до и после трудового дня или непосредственно в рабочее время.

Поводом для начала кампании против хулиганов-шутников — нарушителей производственной дисциплины стал трагический случай на заводе «Электросила». Она получила название «семеновщина» по имени 21-летнего рабочего ленинградского завода Алексея Семенова, чья неудачная шутка привела к гибели товарища по работе Осипа Клевядо. Гибель произошла в субботу 19 мая 1928 г., после заводской сирены, во время уборки на заводе «Электросила». Группа рабочих стала обдувать других из шланга со сжатым воздухом давлением около 7 атмосфер. Затем, согласно заключению созванной для исследования случая комиссии, «кандидат ВКП(б), вчерашний секретарь Комсомольской ячейки Алексей Семенов подбежал к читающему газету Клевядо и пытался поставить шланг с воздухом к заднему проходу. Несмотря на нежелание Клевядо, продолжал это. В результате с Клевядо сделалось худо. Он был доставлен в больницу им. Коняшина, где во время операции было выявлено, что у него прорван кишечник и приподнято сердце. В понедельник 21.V около 12 час. дня Клевядо умер» [456] ЦГАИПД. Ф. 2071. Оп. 1. Д. 273. Л. 34. .

Уже на следующий день после происшествия в «Ленинградской правде» вышла заметка, в которой содержался призыв обратить внимание на проблему на уровне города и бездействие начальства и партийной ячейки завода: «В случае с тов. Клевядо не может не возмущать то, что это было на глазах всей мастерской, что никто не счел нужным остановить хулиганов, помешать их диким поступкам. Еще более возмутительно то, что здесь же рядом был отсекр партийной ячейки, тов. Медовый (впоследствии установлено, что его там не было. — Авт.), а сам „шутник“ — от-секр комсомольской ячейки». Речь шла о том, чтобы сделать данный случай показательным, ведь он «является поводом ко вскрытию серьезнейшей язвы в нашем заводском быту»: «Не в Семенове сейчас дело. Нас должно интересовать другое: до каких пор хулиганство в цехах будет поощряться добродушными усмешками и товарищеским похлопыванием по плечу» [457] Аристов-Литвак. 1) «Шутка» хулиганов // Ленинградская правда. 1928. 20 мая. № 116. С. 3; 2) Язва заводского быта // Там же. 1928. 22 мая. № 117. С. 5. .

Сложно было обойти сравнение «семеновщины» с недавно отгремевшим «чубаровским делом». Семенов характеризовался как выразитель нового типа заводской «чубаровщины», «легкий спортсмен от хулиганства»: «В свое время чубаровский процесс вызвал взрыв общественного возмущения. Там хулиганы скопом насиловали одну, а здесь Семенов один нападает на десятерых, угрожая спокойствию их работы. Ленинград угробил ту чубаровщину, и эта будет угроблена тоже» [458] Суд над убийцами тов. Клевядо // Ленинградская правда. 1928. 22 июня. № 143. С. 5. . Став преступником, в глазах пропаганды Семенов переставал быть пролетарием, превращался в пережиток прошлого, от которого надо избавляться: «Семенов — это анархо-индивидуалист, по-старому — недоучившийся гимназист, воинствующий мещанин, плюющий на все авторитеты. Он „смотрит себе в пуп“, он является ярким представителем типа героического мещанина, о котором говорил Горький» [459] Там же. .