Илья Сидорчук - Пагубные страсти населения Петрограда–Ленинграда в 1920-е годы. Обаяние порока

Таким образом, несмотря на все усилия, рабочие упорно предпочитали в клубах общекультурные кружки и банальные развлечения, игнорируя мероприятия политикоидеологического характера. Но, как убедительно показала К. Кухер, в тех случаях, когда режим не мог ограничить популярность «антисоветских» практик, проблема решалась другим способом: эти явления институционализировались и становились частью официального канона [492] Кухер К. Парк Горького. Культура досуга в сталинскую эпоху. 1928–1941. М., 2012. С. 177–178. . Как было заявлено на Пятом Всероссийском съезде союза текстильщиков, «самодеятельные хоровые и драмкружки, танцы, спорт и проч. должны занять законное место рядом с профполитпропагандой и агитработой. Скука — худший способ агитации» [493] Тезисы докладов 5-го Всероссийского Съезда Текстильщиков. М., 1922. С. 13. . Таким образом и удовлетворялись некоторые потребности и желания населения, и государство могло контролировать признанные виды досуговой активности.

В конце 1920-х гг. власть «сдалась» и легализовала культурный уклон работы клубов. В апреле 1929 г. в постановлении ЦК ВКП(б) о культурно-просветительной работе профсоюзов говорилось: «Культработа профсоюзов должна в большей мере организовывать культурный отдых и развлечения, широко охватывать рабочих и работниц различными видами художественной работы, физкультурой, радио» [494] КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 9, доп. и испр. М., 1984. Т. 4. С. 426. .

Помимо клуба пространством досуга, понимаемого как рекреация, были заводские столовые, которые появляются в середине 1920-х гг. и становятся совершенно необходимым элементом заводского быта в конце десятилетия, после введения карточной системы.

Наряду с официальными «местами досуга», где рабочим (в свободное время) в агитационно-пропагандистской оболочке предлагались книги, кино, популярная наука, в пространстве предприятия сохранялись традиционные, идущие с дореволюционных времен, неформальные места отдыха (физической рекреации, «своеволия») — заводской двор, укромные уголки в мастерской и т. п. В напряженном режиме заводского труда работники там выкраивали паузы «для себя».

В первые послереволюционные десятилетия общество в Советской России в целом переживало тяжелейший процесс приспособления к новой власти, новому укладу жизни, пытаясь, в свою очередь, как-то приспособить его «под себя» [495] Колодникова Л.П. Советское общество 20-х годов ХХ века: по документам ВЧК-ОГПУ М., 2009. С. 50. . Советизация жизненных миров происходила постольку, поскольку определенные советские стандарты медленно пробивали себе дорогу в сфере повседневного быта людей [496] Рольф М. Советские массовые праздники. М., 2009. С. 260. . Этот процесс носил характер согласований, в которых принимали участие разные действующие лица неравных властных категорий. Советский человек не соответствовал идеальным представлениям о «новом человеке», а скорее, представлял собой продукт смешения и взаимодействия различных дискурсов и практик как традиционного, так и советского происхождения. Он был «гибридным существом», в котором различные культурные образцы наслаивались друг на друга, изменяясь и взаимодействуя.

Важнейшей задачей государства стало формирование новой индустриальной досуговой сферы. В этом процессе ключевую роль играло промышленное предприятие как определяющая культурная доминанта. Именно здесь формируется базовая культурная среда эпохи сталинизма. Как отметила Ш. Фицпатрик, в СССР власть взяла курс на «освоение культуры» точно так же, как осваивались новые технологии. Позитивная ценность культуры — от культуры личной гигиены до способности разбираться в литературе или классической музыке — стала очевидной. В конце рассматриваемого десятилетия возник концепт «культурности». «Культурный человек» был дистанцирован от религии, знаком с этикетными нормами и следует им; опрятен, а порой и франтоват; не злоупотреблял алкоголем, но выпивал, когда это было допустимо или предписано. Помимо этого, он был знаком с трудами основоположников марксизма-ленинизма; ежедневно читал газеты и знал о том, что происходит в стране и мире; следил за успехами в науке и технике, за новостями спорта (в идеале — сам занимался спортом); интересовался литературой, был знаком с классической русской и советской литературой, музыкой; живо интересовался театром и кинематографом. В жизни этого идеального «нового человека» девиантному досугу места не было. Оставалась только одна задача — превратить мечту в реальность.

Алкоголизм в художественной литературе. Хрестоматия / сост. А. С. Берлянд. М.; Л.: Гос. медицинское изд-во, 1930.

Аничкова С.И. Загадка Ленина: Из воспоминаний редактора. М.: Кучково поле, 2016.

Бараш М. Проституция (конспект лекции). М.: Мос-здравотдел, 1925.

Беньямин В. Московский дневник. М.: Ад Маргинем Пресс, 2012.

Бехтерев В.М. Алкоголизм и борьба с ним. Л.: Государственное издательство, 1927.

Бехтерев В.М. О половом извращении, как особой установке половых рефлексов // Половой вопрос в школе и в жизни / Под ред. И.С. Симонова. Л.: Изд-во Брокгауз-Ефрон, 1925. С. 166–180.

Бобрышев И. Мелкобуржуазные влияния среди молодежи. М.; Л.: Молодая гвардия, 1928.

Броннер В.М., Елистратов А.И. Проституция в России. М.: Изд-во Наркомздрава РСФСР, 1927.

Бугайский Я. Хулиганство как социально-патологическое явление. М.-Л.: Молодая гвардия, 1927.

Бунин А.И. Окаянные дни. Горький М. Несвоевременные мысли. М.: Айрис Пресс, 2004. (Библиотека истории и культуры).

Бюджеты рабочих и служащих. Вып. 1. Бюджет рабочей семьи в 1922–1927 гг. М.: ЦСУ СССР, 1929.

Василевский Л.М. Дурманы (наркотики). М.: Новая Москва, 1924.

Василевский Л.М. Проституция и рабочая молодежь: Соц. — гигиен. очерк. [М.]: Новая Москва, 1924.

Гальперин С.Е. Проституция. М.: Охрана материнства и младенчества, 1927.

Гастев А.К. Как надо работать. М.: Экономика, 1966.

Гернет М. К статистике проституции // Статистическое обозрение. 1927. № 7. С. 86–87.

Глязер С., Копиевский Н. Досуг безбожника. М.: Безбожник, 1930.

Горановский М.А. Хулиганство и меры борьбы с ним. Гродно: Губернская типография, 1913.

Горовой-Шалтан В.А. Морфинизм, его распространение и профилактика // Вопросы наркологии. № 2. М.: Изд. Мосздравотдела, 1928. С. 46–53.

Григорьев С. Казарма // Круг: Альманах артели писателей. М.-Л.: Круг, 1925. Кн. 4.

Декреты Советской власти. Т. 3. М.: Политиздат, 1964.

Дмитриев В., Галин Б. На путях к новому быту. М.: Новая Москва, 1927.