Александр Сидоров - По тундре, по железной дороге: И вновь звучат блатные песни!

Шурмаку «повезло». В начале войны его семья эвакуировалась и оказалась в Средней Азии. Здесь-то, как утверждает Шурмак, и появилась знаменитая песня. Впрочем, обратимся прямо к его воспоминаниям:

«Хотя я ни разу не был за чертой Полярного Круга, моя судьба странным образом связана с краем, где тундра — типичный ландшафт и вечная мерзлота не в диковинку. Начну, однако, по порядку. В 1940-м мой старший брат Изя (Исаак), киевлянин, был осужден на год исправительных работ и отбывал срок наказания в Карелии на лесозаготовках. В июле 1941-го он должен был освободиться, родители уже выслали посылку с вещами, но началась Великая Отечественная война. Наша семья эвакуировалась в Среднюю Азию, где я по окончании ФЗО был направлен на работу в горы, где спешно реконструировался урановый рудник, приобретший оборонное значение. Связь со старшим братом, конечно, прервалась с начала войны. Но я понимал, что двадцатилетний брат призван на Севере в армию, и я тоже горел желанием добровольцем отправиться на фронт. Я поступил в Харьковское пехотное училище, эвакуировавшееся в Наманган, но там на различных хозяйственных работах заболел сыпняком и, поскольку был малолеток для армии, отпущен. Вот так я оказался на руднике Койташ. Трудился дробильщиком на обогатительной фабрике. Ничего не зная об Изе, я тосковал, много думал о нём. В ноябре 1942-го в общагу, где я жил, пришел солдат-инвалид Пётр Смирнов. Правая рука у него была искалечена. Выяснились, что он был взят в армию прямо из лагерей, расположенных в районе Воркуты. Как и мой брат, он был вором. Пётр любил рассказывать о лагерном быте, об отправке на фронт. Оказывается, на фронт отправляли поездом, состоящим из теплушек. Меня поразило: тундра кругом, а действует железная дорога — экзотика! Потянуло сочинить песню, посвящённую брату, который тоже прошел через северный лагерь и тоже где-то воюет. Начало песни возникло само собой: “По тундре, по железной дороге”. А о чём должна быть песня? Ясное дело: о побеге на волю, о матери, память о которой священна для каждого зека.

Весной 1943 года я был призван в армию уже, так сказать, на законных основаниях. В составе 64-й мехбригады принимал участие в боях за овладение днепровским плацдармом в районе Кременчуга, и там был ранен осенью того же года. После пребывания в госпитале воевал в составе 5-го Донского кавалерийского корпуса и в августе 1944 снова ранен. Фронтовые и госпитальные впечатления заслонили всё, что было связано с созданием моей песни. Изредка я пел её ребятам по землянке, по палате, а затем в студенческие годы — однокурсникам. И вдруг в хрущёвскую оттепель обнаружил, что “По тундре…” стала всесоюзно известной. В ту пору по амнистии освобождались десятки тысяч заключённых, осуждённых по уголовным статьям. Среди них были умельцы, обзаведшиеся самодельными радиоустановками, и в один прекрасный день я услышал на средних волнах, как баритон с типичной для воров дикцией смачно исполнял “По тундре, по железной дороге”! И я понял, что Пётр Смирнов, мой приятель по общаге, добрался благополучно до своей Астрахани. На Койташе моя песня до того ему понравилась, что он заставлял меня её петь каждый день по два раза, пока не запомнил. Свой человек в мире уголовников, он, так сказать, невольно популяризировал её. Больше было некому…

Прошли годы. Прошли десятки лет. Наступила “перестройка”. В ход пошли запрещённые стихи, романы. Но и песни. В 1989 году в Москве, где я тогда жил, в издательстве “Московский рабочий” вышел однотомник стихов и поэм бывших политзаключенных под названием “Среди других имен…”. Первый раздел состоял из песен, ставших народными: в нем был представлен Юз Алешковский, был представлен и я, Григорий Шурмак. К тому времени я был уже автором книжки стихотворений, изданной в Киеве в 1975-м, и автором романа “Нас время учило”, изданного в Москве.

Однажды в девяностые годы мне позвонил из Сыктывкара сотрудник местного “Мемориала”: оказалось, на Севере, в Воркуте, в Сыктывкаре — не представляют себе жизнь края без истории создания моей песни. Благодаря мне “Мемориал” связался с Петром Смирновым, и он был единственным из многих тысяч зеков, призванных в армию из Воркутинских лагерей (списками всех поименно “Мемориал” располагает), кто уцелел и судьба которого прояснилась. В Национальной библиотеке Сыктывкара есть стенд, посвященный песне “По тундре, по железной дороге”. Так “нечаянным образом” я оказался навечно связанным с одним из краёв Заполярного Круга».

После войны Шурмак в 1949 году окончил педагогический институт, преподавал русский язык и литературу. По некоторым источникам, в 1966-м его уволили из-за доноса. Чем занимался Григорий Михайлович до 1988 года, неясно: видимо, литературной деятельностью, однако о его публикациях этого времени ничего не известно. Известно лишь, что в 1988 году Шурмак переезжает в подмосковный город Электросталь, где руководит литературной студией. В 1989 году выходит его роман «Нас время учило», произведения писателя появляются на страницах журналов «Новый мир», «Октябрь», «Русская мысль», «Знамя». В 1996 году по рекомендации Григория Бакланова Шурмак вступает в Союз писателей Москвы, выпускает два поэтических сборника. Умер Григорий Шурмак в 2007 году.

Всё бы ничего, если бы не одно обстоятельство: пока в нашем рассказе авторство Григория Михайловича Шурмака не подтверждено фактически ничем, кроме его собственных слов.

Читатель может возмутиться: как же так, вы не верите фронтовику, поэту! Нет, я всего лишь указываю на то, что существуют поводы для сомнений. Многолетние исследования уголовного и лагерного песенного фольклора заставили меня с предельной осторожностью относиться к утверждениям об авторстве, которые ничем не подкреплены. Нередко тот или иной автор объявляет себя сочинителем известной лагерной песни без всякого на то права. К сожалению, встречаются среди таких людей и бывшие фронтовики. Можно вспомнить хотя бы Фёдора Дёмина-Благовещенского — «липового» автора песни «Я помню тот Ванинский порт». Фронтовое прошлое — увы, не индульгенция. Бойцы и даже офицеры, вернувшиеся с фронтов Великой Отечественной, нередко становились грабителями, бандитами, убийцами [1] Подробнее об этом — в моей книге «Я помню тот Ванинский порт» (М.: ПРОЗАиК, 2013). . Так что плагиат в этом ряду — далеко не самое страшное преступление.

Однако есть и другие свидетельства, которые касаются авторства песни «По тундре». Обратимся к публикации Анатолия Попова «Кто пустил курьерский в тундру?» («Аргументы и факты Коми» № 408 от 1 ноября 2006 года). Попов переписывался непосредственно с Шурмаком. Автор материала в «АиФ» сообщает: «В письмах Григорий Михайлович несколько раз упоминал о Смирнове, подчёркивая, что популярность песни — его заслуга: “Не забудьте Петра Смирнова… Без встречи с ним и его рассказов о том, как отправляли на фронт в 1942 году с Севера, не было бы и начальной строки песни”».