Александр Сидоров - По тундре, по железной дороге: И вновь звучат блатные песни!

Насколько достоверна эта история, сказать трудно. Однако таких побегов — с захватом оружия, перестрелками и боями — в последние годы сталинского правления ГУЛАГ знал немало. Они становились лагерным фольклором, обрастая фантазиями, преувеличениями и проч.

Наиболее известен в этом ряду рассказ Варлама Шаламова «Последний бой майора Пугачёва». Первый «набросок» Шаламов создал в очерке «Зелёный прокурор», изложив историю подполковника Яновского, который увёл в побег арестантов из числа «вояк» [11] Разумеется, фамилия подполковника — вымышленная, но из очерка Шаламова её выудил Солженицын и вставил в «Архипелаг ГУЛАГ», а затем со ссылками на «Архипелаг» её стали трепать многочисленные «исследователи». . Здесь конспективно изложены все линии будущего рассказа: двенадцать беглецов (по числу евангельских апостолов) из числа лагерной хозобслуги — «придурков», откормившихся за зиму (иначе слабому зэку не выдержать побега), нападение на вахту, затем — на барак охраны, где арестанты вооружились, захват грузовика на трассе, уход в тайгу, по направлению к аэродрому, бой с преследователями, даже количество погибших одинаково — двадцать восемь трупов. Один из персонажей «Зелёного прокурора» перекочевал в рассказ о Пугачёве — выживший побегушник повар Солдатов. Правда, в первом случае ему дали двадцать пять лет лагерей, во втором — расстреляли. Это указывает на то, что побег Пугачёва, в отличие от побега Яновского, Шаламов перенёс на более позднее время — когда в Уголовный кодекс снова вернули статью о расстреле.

Есть и другое важное отличие. Группа Яновского состояла не только из бывших бойцов Красной армии, но и «из военных преступников, из власовцев, из военнопленных, служивших в немецких частях, из полицаев и жителей оккупированных немцами сёл, заподозренных в дружбе с немцами. Здесь были люди, за плечами которых был опыт войны, опыт ежедневных встреч со смертью, опыт риска, опыт звериного уменья в борьбе за свою жизнь, опыт убийства…»

В рассказе о Пугачёве Шаламов полностью вымарывает упоминание о власовцах и полицаях, оставляя только советских солдат и офицеров: «Здесь было много людей с иными навыками, с привычками, приобретенными во время войны, — со смелостью, уменьем рисковать, веривших только в оружие. Командиры и солдаты, летчики и разведчики…» И тем самым — искажает историческую правду, лакирует неприглядную действительность.

А в действительности зачастую движущей силой вооружённых побегов являлись именно каратели, особенно украинские националисты. Колымский писатель, знаток истории ГУЛАГа Александр Бирюков в документальном очерке «Побег двенадцати каторжников» рассказывает об одном из реальных побегов двенадцати арестантов с прииска им. М. Горького на Колыме в июле 1948 года. Шаламов наверняка знал об этой истории, поскольку прииск находился примерно в ста километрах от Дебинской больницы, где писатель работал фельдшером.

Во главе побега стоял Иван Тонконогов. Беглецы напали на охрану, захватили оружие и амуницию — пулемёт, 7 автоматов, 3 винтовки, 3 нагана, бинокль, компас. Группа почти полностью состояла из выходцев с Западной Украины: бывших карателей, полицаев, членов Организации украинских националистов. Лишь двое в прошлом служили в Советской армии.

Вот лишь несколько характеристик.

Главарь банды — Тонконогов Иван Николаевич (или Никитович), украинец, в предвоенные годы дважды судим. В апреле 1942 года добровольно поступил на службу в немецкие карательные органы, отличался особой жестокостью, лично избивал и пытал задержанных. Трибунал приговорил Тонконогова к 25 годам каторжных работ.

Худенко Василий Михайлович, украинец, в 1941 году был призван в армию, сдался в плен, в январе 1942 года вступил в члены ОУН, в апреле 1943 года вступил в Украинскую повстанческую армию, был политическим шефом штаба Северной группы УПА. Приговорён к расстрелу, который заменён 20 годами каторжных работ.

Сава Михаил Михайлович, украинец, участвовал в банде УПА, в сотне бандита «Беркута». Приговорён к 15 годам каторжных работ.

И так далее…

В ночь на 26 июля 1948 года эти каторжники напали на вооружённую охрану лагпункта № 3 ОЛП Нижний Ат-Урях и убили старшего надзирателя Васильева, дежурного по взводу Рогова, дежурного по вахте Перегудова, связали жену Перегудова Сироткину и проводника служебных собак Грызункина. Автор очерка отмечает совпадение многих деталей с шаламовским рассказом. Бирюков убеждён, что именно этот случай положен Шаламовым в основу рассказа о побеге Пугачёва.

Группу Тонконогова взяли быстро. Поднятый по тревоге взвод охраны с собаками вышел на след, после первой же перестрелки банда понесла потери и рассеялась. Уже 29 июля почти все беглецы были уничтожены. Уцелели двое и — на этот раз в соответствии с историей о побеге Яновского — получили дополнительные сроки. Кстати, один из них носил фамилию Солдатов — как и персонаж рассказа о майоре Пугачёве. Солдатов не был бандеровцем, он воевал против фашистов, имел награды, состоял в партии. Но в 1944 году здорово напился и застрелил милиционера. О Тонконогове на суде сказал: «Мы были люди разных взглядов, но оба мы — заключённые, и это нас объединило». Вот главное: блатных, «вояк», бандеровцев, «политиков» объединяло стремление «переменить участь»…

Если Шаламов пытался перелицевать побегушников исключительно в неправедно осуждённых честных советских воинов, то другие авторы создавали иные легенды. Например, бывший лагерник Пётр Демант (литературный псевдоним Вернон Кресс), автор «документального» романа «Зекамерон XX века». Демант поведал о побеге с прииска «Днепровский» пятерых зэков во главе с Василием Николаевичем Батютой. С лёгкой руки Деманта история эта кочует по Интернету в кратком изложении: «Штабс-капитан русской царской армии, георгиевский кавалер Василий Батюта, уроженец города Сумы, 1891 года рождения, во время Второй мировой войны служил в СС и удостоился высших наград Рейха. Попав в колымские лагеря, Батюта два раза уходил в побег… После второго побега отряд Батюты из пяти человек… долгое время вёл боевые действия на Колыме. Партизаны нападали на лагпункты, убивали охрану, захватывали продукты и боеприпасы, выпускали заключённых, сеяли окрест панику. Уничтожили спецгруппу НКВД из Москвы, специально посланную для их истребления. Дошло до того, что Батюта прислал начальнику прииска “Днепровский” записку, в которой отдельно говорилось об оперуполномоченном Гаврилове: “Решили покинуть ваши гостеприимные края. Благодарим за хлеб-соль. Точно неизвестно, когда уедем. Если г. Гаврилов будет продолжать издеваться над пленными, передайте ему, что мы вернемся на «Днепровский» и вздёрнем его на линейке, не побрезгуем предварительно кастрировать”. И подпись “В. Батюта, оберштурмбаннфюрер СС, кавалер орденов Святого Георгия Победоносца, Железного креста первой и второй степеней и Рыцарского креста”. Партизанский отряд Батюты стал колымской легендой».