Нэнси Сталкер - Япония. История и культура: от самураев до манги

Развиваясь в течение двух веков, заимствованное из Китая времяпрепровождение, когда гости сидели на высоких стульях, а хозяин демонстрировал в веселой атмосфере изысканную драгоценную фарфоровую посуду, в Японии превратилось в медитативный и торжественный ритуал, проводимый в маленькой комнатке, похожей на хижину, с добавлением японской и корейской керамики и утвари, которые на фоне тончайшего китайского фарфора смотрелись грубо и неподобающе. Возникшее тогда восхищение японской керамикой отражает как местную реакцию на всеобщее засилье китайского искусства, так и возможность для купцов — любителей чая утвердить собственные эстетические воззрения, которые, впрочем, разделялись не всеми любителями чая. В результате дальнейшего развития чайной церемонии сложились два разных стиля: один — роскошный и почти без правил, предпочитаемый богатыми, и другой — более строгий по форме, основанный на эстетических идеалах деревенской простоты, аскетизма и спокойствия. Эта более поздняя эстетика, известная как ваби или саби , имеет философскую подоплеку: считается, что она воплощает буддийские понятия скоротечности жизни и несовершенства. Чайный мастер Такэно Дзёо (1502–1555) попытался передать суть ваби такими стихами Фудзивары-но Тэйка, создающими ощущение приглушенных цветов и простой скромной комнаты:

Эстетику ваби передает различная японская керамика: неглазурованная, обожженная на дровах древняя керамика из печей Бидзэн; керамика из Сэто с черновато-коричневой глазурью; изделия из Сирагаки, природных оттенков с вкраплениями полевого шпата.

Чайная церемония ваби в идеале проводится в крошечной комнате чайного дома, обставленной на манер скромной горной хижины. Дверные проемы очень низкие, поэтому всем гостям приходится наклоняться и вползать в нее на четвереньках. Тем самым все сидящие в комнате оказываются как бы равны по статусу, что было очень важно для купеческого сословия, позаимствовавшего эту традицию у более высоких слоев общества. Такая стилистика чаще всего ассоциируется с чайным мастером XVI века Сэн-но Рикю (1522–1591), который, как говорят, описывал философию, лежащую в основе чайной церемонии ваби, следующим образом:

Чайная церемония в маленькой комнатке — это прежде всего выполнение практики и воплощение на деле буддийского пути. Восторгаться утонченной роскошью жилища или наслаждаться изысканным вкусом — это все земная жизнь. Вообще для человека достаточно укрытия, в котором не протекает крыша, и достаточно столько еды, сколько нужно, чтобы не умереть от голода. Таково буддийское учение, и в этом краеугольный смысл чайной церемонии. Мы приносим воду, собираем хворост, кипятим воду и завариваем чай. Потом мы предлагаем его Будде, подаем окружающим и пьем сами. Мы расставляем цветы и курим благовония. В этом всем мы подражаем Будде и наставникам древности. Через все это ты должен прийти к самосознанию [49] Dennis Hirota, Wind in the Pines: Classic Writings of the Way of Tea as a Buddhist Path (Asian Humanities Press, 2002), 217. .

Рикю родился в купеческой семье в портовом городе Сакаи, которым управлял совет богатых торговцев. Это был мирный и богатый город, где процветали искусства и ремесла. Рикю учился чайным традициям у Такэно Дзёо — купца, нажившего состояние на продаже военных сёдел, одного из первых приверженцев стиля ваби в чайной церемонии. Дзёо проводил церемонии, которые погружали участников, находящихся в центре оживленного города, прямо в деревенскую тишину горной лачуги, такой, как крошечная хижина Камо-но Тёмэя. В дальнейшем его ученик Рикю развил эту эстетику чая ваби. Ею можно насладиться в чайной комнате Тай-ан, которую он создал для храма Мёкиан в Киото: грубые землебитные стены и неприкрытые балки из кедра. Также его эстетика ваби проявляется в асимметричных чайных чашах матового черного цвета, которые, как говорят, он заказал для Хидэёси у Тёдзиро, мастера изготовления черепицы. Довольный властитель отблагодарил семью гончара печатью с иероглифом « раку » (наслаждение) и пожалованием фамилией Раку; семья продолжила делать такие чаши, ставя на них знак «раку» и передавая секрет их изготовления из поколения в поколение. Так была основана династия керамистов. Настоящие раку до сих пор высоко ценятся, хотя само слово «раку» сейчас обозначает низкотемпературную керамику вообще.

В результате Рикю стал настолько знаменит в чайном сообществе, что сам Ода Нобунага пригласил его к себе в качестве мастера чайной церемонии — Нобунага использовал ее в качестве политического инструмента, чтобы завоевать доверие купцов, торгующих военной амуницией. Нобунага пользовался своей властью, чтобы завладеть ценной утварью ( мэйбуцу ) своих союзников и врагов, награждая ею иногда влиятельных союзников и верных вассалов. Чайная церемония была способом приобщиться к прекрасному для самураев; для купцов же она стала средством приблизиться к правящему воинскому сословию и предоставила возможность демонстрировать свое богатство и вкус. Во времена Нобунаги считалось, что богатый человек, не практикующий чайную церемонию, — невежа, совершенно лишенный любых умственных и эстетических достоинств. Чай был весьма важен для политики: мастера чайной церемонии выступали посланниками между даймё, собрания за чаем предоставляли культурную площадку для дипломатических переговоров, а ценная утварь служила дорогими подарками для скрепления союзов.

После смерти Нобунаги Рикю служил мастером чайной церемонии у Хидэёси, который унаследовал драгоценную коллекцию своего предшественника и выказывал еще большее рвение к искусству чайной церемонии. Это стало для Рикю одновременно и благом, и несчастьем. Сначала они прекрасно ладили; Рикю стал близок к правителю, чье покровительство тяною способствовало его дальнейшему распространению как среди воинов, так и у богатых купцов. Как-то Хидэёси заявил: «Людям до́лжно быть умеренными в своих страстях, но я осознанно посвящаю столько сил тяною, как и охоте» [50] Kawasaki Momoto, Hideyoshi to bunroku no eki (Tokyo: Chu — o ko — ronsha, 1979), 60–61. . Однажды ему понравился пышный, роскошный стиль чайной церемонии, который так отличался от более аскетического учения Рикю. Например, он велел построить переносную чайную комнату, в которой стены, полки и вся утварь были полностью покрыты золотом — сусальным золотом или золотистым лаком. В 1587 году Хидэёси приказал провести в святилище Китано-тэнмангу в Киото беспрецедентный по роскоши десятидневный чайный фестиваль, на который приказал свезти мастеров чайной церемонии со всей страны. В итоге на празднике присутствовали 800 чайных мастеров, не говоря уже о десятках тысяч жителей Киото, включая придворных, самураев и простых горожан. Однако так случилось, что Хидэёси и Рикю повздорили, что привело к тому, что вспыльчивый правитель приказал своему чайному мастеру совершить ритуальное самоубийство путем вспарывания живота ( сэппуку ). Легенда говорит, что Хидэёси был оскорблен тем, что ему пришлось пройти под деревянной статуей Рикю, установленной на воротах храма Дайтокудзи в Киото. Другое популярное объяснение состоит в том, что Хидэёси завидовал драгоценной чайной чаше, которой владел Рикю. Кроме того, судьба чайного мастера могла зависеть от сиюминутной политики. Поскольку Хидэёси планировал вторжение в Корею, город Сакаи оказался менее важен по сравнению с Хакатой — портовым городом на Кюсю, откуда должен был начаться поход. Торговцы и чайные мастера из Хакаты приобрели большой вес в окружении Хидэёси и могли продемонстрировать свое влияние, таким образом низвергнув Рикю.