Нэнси Сталкер - Япония. История и культура: от самураев до манги

В 1877 году Кондер приехал из Британии в Токийский императорский университет в качестве первого профессора архитектуры. Он выучил первое поколение современных японских архитекторов, а также спроектировал и построил легендарные объекты, такие как павильон Рокумэйкан и район Маруноути в Токио, который должен был напоминать деловой район Лондона. Кондер проявил глубокий интерес к японскому искусству, особенно к икебане и ландшафтным садам, и написал несколько популярных книг, знакомивших западного читателя с этими явлениями. Он остался в Японии на всю жизнь.

Чемберлен преподавал в Японской императорской военно-морской академии, но прославился переводами японской литературы на английский, включая многие хайку и «Кодзики» (1882). Самая популярная его книга, «Японские заметки» (Things Japanese, 1890), представляет собой собрание разнородных сведений о Японии — от самураев до суеверий, от паломничеств до керамики — для просвещения европейских и американских путешественников.

Хёрн, журналист и профессор английского языка Токийского императорского университета, стал практически местным: женился на японке и принял имя Якумо Коидзуми. Самую большую известность ему принесли сборники японских легенд и историй о привидениях, например «Мимолетные впечатления о незнакомой Японии» (1894) и «Кайдан: история и очерки об удивительных явлениях» (1904).

Американец Феноллоза приехал преподавать философию в Императорском университете и проявил чрезвычайный интерес к японскому искусству и буддизму. В начале периода Мэйдзи в угаре стремительной вестернизации многие традиционные жанры искусства отвергались в пользу западного искусства, преподаваемого иностранцами о-ятои, например масляной живописи. Феноллоза посоветовал лидерам Мэйдзи заняться охраной традиционных японских видов искусства. Вместе со своим учеником Окакурой Какудзо (1862–1913) он по заказу правительства провел инвентаризацию государственных хранилищ произведений искусства. Феноллоза со своим богатым другом Уильямом Бигелоу собрал большие коллекции произведений искусства и старинных предметов буддийского культа, которые они завещали Музею изящных искусств Бостона и Художественной галерее Фрира в Вашингтоне. Также Феноллоза участвовал в создании Токийской школы изящных искусств и Токийского императорского музея.

Кроме того, Феноллоза и Окакура оказали огромное влияние на становление и развитие нихонга , или живописи в японском вкусе, — нового синкретического стиля, сочетавшего традиционные художественные приемы и материалы с западными — перспективой, светотенью, реалистичностью. Этот стиль был назван «нихонга», чтобы отличить его от собственно западной живописи, которую называли ёга . Работы нихонга выполняли кистями на японской бумаге-васи или на шелке. Они могли быть как монохромными, выполненными тушью, так и полихромными с использованием пигментов, изготовленных из природных материалов — минералов и полудрагоценных камней. Первоначально нихонга экспонировались в виде свитков, на ширмах-бёбу или на раздвижных перегородках-фусума, однако со временем возобладал западный способ оформления в рамы.

Поскольку иностранные советники помогали строить будущее Японии, лидеры Мэйдзи озаботились международным положением своей страны. В 1871 году Ивакура Томоми возглавил посольство из 49 членов правительства, отправленное в Европу и Америку на долгий срок. У миссии Ивакуры было три основных цели: нанести визиты доброй воли главам 15 государств, с которыми Япония имела официальные дипломатические отношения, обсудить возможные изменения в несправедливых торговых соглашениях и выяснить секрет европейского успеха, изучая их институции, общество и культуру. Посольство очень скоро осознало, что эти страны не собираются пересматривать торговые договоры до тех пор, пока Япония не докажет, что на равных входит в международное сообщество. Для этого ей придется изменить собственные законы и институты таким образом, чтобы они максимально напоминали европейские. Раздосадованные послы удвоили усилия в разведывании секретов европейской цивилизации. Они разделились на подгруппы, нацеленные на разные сферы: одни изучали конституции и политические системы, другие — торговлю и экономику, включая производство, банковскую сферу, налогообложение и валюты, третьи исследовали образовательные системы и философию. Все посольство посетило множество разнообразных мест: тюрьмы и полицейские участки, школы и музеи, шахты и коммерческие палаты, верфи, текстильные фабрики и сахарные заводы. Темпы неумолимо наращивались.

Участники миссии убедились, что необходимо срочно закрывать экономический и социальный разрыв между Японией и так называемыми цивилизованными странами. Многие пришли к мысли, что превосходство европейцев основывалось не только на гораздо более развитой науке и технологиях, но и на прогрессивных культурных и социальных ценностях западного мира. Также участники посольства начали осознавать конкуренцию между странами с точки зрения социального дарвинизма — направления мысли, применявшего теории эволюции и естественного отбора Чарльза Дарвина к человеческим сообществам. Они пришли к мысли, что в мире, в котором выживут только самые приспособленные страны, ими станут именно те, в которых развиваются современные технологии, «цивилизованные» институции и западные либеральные ценности, и им суждено управлять международной обстановкой. Тем же странам, которые не воспримут этих новшеств, уготована судьба колоний или вовсе исчезновение. Япония должна быть непреклонной в своих усилиях завоевать международное уважение и избежать участи слабых стран.

После возвращения миссии Ивакуры японские лидеры осознали, что им не удастся добиться пересмотра несправедливых торговых договоров, пока они не учредят избираемый парламент и не создадут конституцию — идеализированные атрибуты западной политической культуры. Начав планировать эти новые институты, своими основными целями они поставили объяснение суверенитета императора и продолжение концентрации власти в руках правящей верхушки, делегируя народным собраниям как можно меньше реальной власти. Согласно этим принципам император будет царствовать, но не править — как и в прошедшие века.

Пока олигархи размышляли, бывшие самураи, интеллектуалы и богатые селяне начали требовать расширения политических прав. К концу 1870-х годов «Движение за свободу и права народа» ( Дзию минкэн ) включало больше 1000 организаций, в которых состояло не менее четверти миллиона человек, требовавших, чтобы новые политические институции были более демократическими и репрезентативными. Эти группы распространяли массовые петиции, некоторые даже составляли собственные проекты конституции, предполагавшие более широкие полномочия граждан, чем вариант, задуманный олигархами. Лидеры Мэйдзи пытались уничтожить эти движения, сочетая репрессивные законы с рядом стратегических уступок. В 1875 году они выпустили строгие законы, ограничивающие прессу и право проведения собраний, чтобы помешать сорганизоваться движению за права народа. Ордонанс о прессе закрывал любую газету, чья деятельность могла, по мнению правительства, угрожать существующему порядку. На всех массовых политических собраниях необходимо было присутствие полиции, а обсуждать разрешалось только предварительно согласованные темы. Более того, посещать политические собрания запрещалось солдатам, полицейским, учителям, учащимся и женщинам. Чтобы смягчить активистов, правительство в 1878 году согласилось на учреждение собраний в префектурах и городах, а в 1881 году пообещало созвать общенациональный парламент к 1890-м годам.