Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Здесь мы вступаем в определенное противоречие с указанием духовной грамоты 1389 г. Дмитрия Донского, в которой он называет Белоозеро «куплею же деда своего» [522]. Но никакого разногласия здесь нет — Дмитрий Донской нигде в своем завещании не говорит именно о Калите, а упоминает лишь «деда своего». Под этим определением мог пониматься как сам Калита, так и его братья. Для Дмитрия все они были дедами. Таким образом, нам следует искать одного из братьев Калиты, который во время великого княжения Юрия Даниловича Московского в 1318–1322 гг. женился на дочери одного из белозерских князей.

Кандидатура самого Юрия в данном случае также исключается: нам известно, что он был женат дважды — с 1297 г. на неизвестной по имени ростовской княжне, а затем сестре хана Узбека Кончаке (в крещении Агафьи), погибшей в 1318 г. в Твери. Из числа возможных отпадает и фигура их брата Александра Даниловича, умершего в 1308 г. Таким образом, из известных по летописям сыновей Даниила Александровича Московского остаются лишь братья Калиты — Борис (ум. 1320) и Афанасий (ум. 1322) Даниловичи [523]. Один из них действительно мог в промежуток времени между 1318 и 1322 гг. жениться на белозерской княжне и в качестве приданого за ней получить земли на Белоозере. Однако ситуация затрудняется тем, что летописи не дают известий о браках Бориса и Афанасия Даниловичей и мы точно не знаем, были ли они женаты.

Тем не менее у нас все же есть возможность выяснить имя белозерской княжны. Обратившись к уже знакомому нам Череповецкому синодику белозерских князей, видим, что после перечисления мужских имен в нем далее следует список из пяти женских, начинающийся именами «княгини Анны, Феодосьи». А.И. Копанев установил, что упомянутая второй Феодосия есть не кто иная, как жена Федора Романовича Белозерского, погибшего на Куликовом поле в 1380 г., и младшая дочь Ивана Калиты. Но кем была названная первой «княгиня Анна»? Поскольку ее имя названо впереди Феодосии, следует полагать, что по времени она жила раньше последней. Можно осторожно предположить, что ею была как раз та самая белозерская княжна, которая между 1318 и 1322 гг. вышла замуж за одного из московских князей.

Данное предположение получает серьезное подтверждение в тот момент, когда мы находим имя Анны в духовных и договорных грамотах московских князей XIV в. Впервые она упоминается в договорной грамоте 1348 г. Семена Гордого с братьями: «Или что мя благословила которыми волостьми тетка моя, княгини Анна, Заячковым…» [524]. Второй раз ее имя встречается в завещании Семена Гордого 1353 г., где читаем: «…Заячков, что мя благословила тетка моя, княгини Анна, и Гордошевичи…» [525].

Н.М. Карамзин и С.М. Соловьев, отмечая сам факт наличия у Семена Гордого «тетки Анны», не решались прокомментировать это место из его духовной грамоты) [526]. Лишь только М.Д. Хмыровым было высказано предположение, что Анна являлась женой брата Калиты князя Афанасия Даниловича.

Сведений о последнем сохранилось немного. В 10-х гг. XIV в. он являлся наместником своего старшего брата Юрия в Великом Новгороде. Здесь он упоминается начиная с 1316 г.: «Той же зимы, пред великим заговенисмь» приеха князь Юрьи в Новъгород на стол с братомь Афанасьемь; и ради быша новгородци своему хотению… Поиде князь великыи Юрьи из Новагорода, позван в Орду от цесаря, марта 15, в суботу Лазореву, оставив в Новегороде брата своего Афанасья…» В отсутствие Юрия начался военный конфликт новгородцев с великим князем Михаилом Тверским, вылившийся в Новоторжское разорение. Борьбу новгородцев с Михаилом возглавил Афанасий Данилович. В 1318 г. «уби цесарь в Орде князя Тферьского. Михаила, а великое княжение дасть Юрью… и приела князь Юрьи в Новгород брата Афанасья». Правление его здесь продолжалось до 1322 г., когда «преставися князь Афанасии, брат Юрьев, постригъся в черньци, и положишь и у святого Спаса на Городищи» [527]. Данные летописей о пребывании Афанасия в Новгороде подтверждаются материалами сфрагистики — здесь были обнаружены печати, на одной из сторон которых — изображение святого Георгия на коне, а на другой — надпись: «Афанасия князя печять» [528].

М.Д. Хмыров обратил внимание на известия новгородских летописей. Под 6835 (1326) г. Первая Новгородская летопись сообщала: «Того же лета постави церковь святой Богородицы Рожество архиепископ Моисии, в Десятине» [529]. Но при более детальном изучении материалов новгородского летописания выясняется, что владыка не являлся храмоздателем, а лишь освятил храм. Вторая Новгородская летопись годом раньше, под 6834 (1325) г. помещает известие о смерти прежнего новгородского архиепископа Давыда и поставлении Моисея. Далее под этим годом были записаны и другие события, так или иначе связанные с деятельностью нового владыки, взятые без разбора из последующих лет. Наше внимание привлекает первое из подобных известий: «Того лета постави княгиня Анна святую Богородицу на Торгу» [530]. Это указание и позволило М.Д. Хмырову соотнести княгиню Анну, поставившую храм в Новгороде, с женой правившего здесь князя Афанасия Даниловича [531]. Очевидно, после смерти супруга она по-прежнему оставалась в Новгороде, занимаясь делами благочестия, и в память о покойном муже поставила церковь.

Являясь женой брата Калиты, Анна, соответственно, приходилась и теткой Семену Гордому.

Мнение М.Д. Хмырова достаточно прочно утвердилось в литературе [532], но позднее было подвергнуто критике со стороны В.А. Кучкина, посвятившего особую статью выяснению вопроса о происхождении тетки Семена Гордого. Историка смутило известие Четвертой Новгородской летописи, сообщающей под 1327 г., что не названная по имени «княгиня Святославля» поставила «церковь святоую Богородицу» в Рождественском монастыре на Десятине [533]. Данным определением, на взгляд В.А. Кучкина, исключается всякая возможность того, что эта княгиня была вдовой князя Афанасия Даниловича. Пытаясь выяснить, кем являлась упомянутая летописью «княгиня Святославля», он предположил, что речь должна идти о вдове великого князя Тверского Святослава Ярославича, которую, возможно, также звали Анной [534].

Но если новгородская княгиня Анна не имеет отношения к московскому княжескому дому, то кем тогда была тетка Семена Гордого Анна? По мнению В.А. Кучкина, в ней следует видеть «не упоминаемую источниками дочь первого московского князя Даниила Александровича, родную сестру Ивана Калиты, бывшую замужем за одним из рязанских князей» [535].

Однако утверждение это не выдерживает критики. Предположение, что «княгиня Святославля» могла быть вдовой тверского князя Святослава Ярославича, крайне маловероятно по хронологическим соображениям. Известно, что Святослав Ярославич княжил в Твери в начале последней четверти XIII в. Летопись не сохранила известия о его кончине, но уже в середине 80-х гг. XIII в. на тверском столе сидит его брат и преемник князь Михаил Ярославич [536]. Реальность того, что его вдова (о существовании которой нет никаких данных ни в летописях, ни в родословцах) могла через четыре с лишним десятилетия после смерти мужа поставить церковь, оказывается чрезвычайно ничтожной.