Уильям Дюрант - Жизнь Греции. История цивилизации

Римский полководец выучил греческий язык в Таренте (так римляне называли Тарант) и был увлечен греческой литературой, философией и искусством. По-видимому, он искренне хотел освободить греческие города-государства от македонского господства и предоставить им все возможности для свободного и мирного существования. Не без труда убедив римское руководство в мудрости своей политики, он явился на Истмийские игры в Коринф (196), на которые собрался едва ли не весь греческий мир (по словам Полибия, каждый пытался предсказать следующий шаг римлян), и провозгласил через глашатая: «Римский сенат и проконсул Тит Квинкций после победы над царем Филиппом и македонцами предоставляют свободу следующим народам, которые не будут размещать у себя чужих гарнизонов, платить кому-либо подати, но будут жить по собственным законам: коринфянам, фокидянам, локрам, евбейцам, ахейцам Фтиотиды, магнесийцам, фессалийцам и перребам» — т. е. всем тем жителям материковой Греции, которые были до сих пор несвободны. Большая часть собравшихся, не способная поверить в столь неслыханное великодушие, потребовала зачитать это объявление еще раз. Когда глашатай прочитал его снова, «раздался такой взрыв ликования, — говорит Полибий, — что те, кто слушает рассказ об этом сегодня, просто не способны себе этого вообразить» [2453]. Многие сомневались в искренности декларации и считали, что за нею кроется какая-то хитрость; но Фламинин в тот же день начал вывод римских войск из Коринфа и к 194 году вся его армия вернулась в Италию. Греция восхваляла его как спасителя и освободителя и счастливо вступала в последнюю эпоху своей свободы.

Этолийцы были недовольны этими решениями. Некоторые из городов, освобожденных Римом, когда-то находились под этолийским господством, но теперь так и не вернулись в Союз. Не успела завершиться Вторая Македонская война, как этолийцы пригласили Антиоха III спасти Грецию от Рима. Пергам и Лампсак, зажатые между неугомонными галлами на севере и растущей державой Селевкидов на юге, обратились к Риму за помощью против Антиоха. Сенат послал к ним самого одаренного своего полководца — Публия Сципиона Африканского, победителя при Заме. С несколькими легионами и войсками Евмена II римские военачальники победили Антиоха при Магнесии и, повернув на север, отбросили галлов. Римляне взяли под свое покровительство почти все средиземноморское побережье Азии, а затем вернулись в Италию. Евмен был им благодарен, но материковая Греция поносила его как предателя Эллады, натравившего римских варваров на своих братьев греков.

Непостоянная Греция уже жалела о том, что приняла милости от своего неотесанного спасителя с запада. Было замечено, что, хотя Фламинин и его преемники дали Греции свободу, на все города, поддерживавшие Филиппа, Антиоха или этолийцев, они наложили такую контрибуцию, что греки трепетали при мысли о еще одном таком освобождении. Во время триумфа Фламинина три дня перед глазами Рима тянулись повозки с трофеями из его греческого похода: в первый день то было оружие, доспехи и бесчисленные статуи из мрамора и бронзы; во второй — 7800 килограммов серебра, 1610 килограммов золота и 100 000 серебряных монет; в третий — 114 диадем [2454]. Мало того, римляне поддержали и теперь через своих представителей продолжали активно поддерживать имущие классы Греции против бедноты, наложив запрет на все проявления классовой войны. Греки не хотели мира такой ценой; они желали свободно решать собственные разногласия и дать простор территориальным претензиям своих государств; они не выносили неизменности. Вскоре возобновилась вражда между союзами, и повсюду разгорелись распри. Каждый город или группа излагали противоположные претензии перед римским сенатом; сенат направлял комиссии для рассмотрения и разрешения дела; греки осуждали это вмешательство как попрание их свободы. Путы чужеземного контроля были невидимы, но крепки; из года в год все греки, кроме богатых, чувствовали это все острее и молились о конце такой свободы. Сенат начинал прислушиваться к тем своим членам, которые настаивали на том, что в Греции не будет ни порядка, ни покоя до тех пор, пока Рим не возьмет ее полностью под свой контроль.

В 179 году Филипп V умер и на престол не без кровопролития вступил его старший сын Персей. За семнадцать лет мира македонская экономика окрепла, и выросло новое поколение молодежи, готовое сложить свои головы на полях войны. Персей заключил союз с Селевком IV и женился на его дочери; присоединившийся к союзу Родос направил большой флот для сопровождения невесты. Вся Греция ликовала, видя в Персее живую надежду на освобождение от власти Рима. Евмен II, опасавшийся за независимость Пергама, совершил поездку в Рим и убеждал сенат уничтожить Македонию ради своего же блага. Возвращаясь домой, он чудом избежал гибели в результате случайной ссоры. Риму показалось подходящим истолковать этот скандал как покушение Персея на жизнь царя; патриотический обмен взаимными дипломатическими обвинениями послужил прологом Третьей Македонской войны. Только Эпир и Иллирия осмелились поддержать Персея; греческие государства тайно посылали ему сочувственные письма, но ничего не предпринимали. В 168 году Эмилий Павел разгромил македонскую армию при Пидне, разрушил семьдесят македонских городов, сослал их высшие классы в Италию и разделил Македонию на четыре автономные, но обложенные податью республики, между, которыми были запрещены всякая торговля и любые дипломатические сношения. Персей был заключен в италийскую тюрьму, где скончался спустя два года из-за плохого обращения. Эпир был опустошен, и 100 000 эпиротов были проданы в рабство по доллару за голову [2455]. Родос, не принимавший активного участия в войне, был наказан тем, что его владения на азиатском побережье получили свободу, а на Делосе был учрежден конкурирующий свободный порт. Был захвачен секретный архив Персея, и все греки, предлагавшие ему помощь или утешение, были изгнаны или арестованы. Тысяча наиболее видных представителей Ахейского союза, в том числе и Полибий, были депортированы в Италию; они пребывали в изгнании шестнадцать лет, за это время семьсот из них умерло. Греция никогда так не восхищалась Римом-освободителем, как ненавидела теперь Рим-завоеватель.

Жестокость победителей имела нежелательные последствия. Ослабление Родоса покончило с его ролью жандарма Эгеиды и привело к возрождению губительного для торговли пиратства. Высылка такого числа аристократов из городов Ахейского союза развязала руки радикальным вожакам, и классовая война разгорелась с невиданным прежде ожесточением. Богатые искали защиты у Рима, тогда как беднота требовала одновременного низвержения богатых и римской власти. В 150 году выжившие ахейские изгнанники вернулись из Италии и присоединились к требованию о выходе Греции из-под власти Рима. Чтобы ослабить мощь ахейцев, Рим направил в Грецию комиссию, которая приказала Коринфу, Орхомену и Аргосу отпасть от Союза. Коринфянки встретили это решение тем, что окатили римских уполномоченных помоями [2456]. В 146 году Союз проголосовал за провозглашение освободительной войны, надеясь, что войны Рима в Испании и Африке отвлекут его силы и вынудят согласиться на выгодный для них мир. Города Союза охватила патриотическая горячка. Рабы получали свободу и оружие, был объявлен мораторий на взыскание долгов, бедноте обещали землю, тогда как несчастные богачи, зажатые в тиски между Римом и социализмом, поневоле жертвовали делу свободы деньги и драгоценности. Афины и Спарта остались в стороне, но Беотия, Локрида и Евбея мужественно вступили в войну. К открытому восстанию против Рима присоединились македонские республики.