Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Убитые мусульмане не вызывают сочувствия. Они пришли в Антиохию незваными и покорили ее силой. Теперь наступило возмездие. Достоин сожаления другой факт. Этот город уже не вернулся к византийцам. Он стал добычей католиков.

Однако часть турок спаслась. Это были те, кто не потерял голову в первые минуты штурма. Их собрал сын Баги-Зияна, молодой сардар (военачальник) Шаме ад-Даула. Во главе нескольких сотен аскеров он пробился в цитадель Антиохии, заперся там и ответил отказом на требование рыцарей открыть ворота. Боэмунд со своими норманнами кинулся на штурм, но был отбит. Пришлось начинать осаду заново.

Когда-то в глубокой древности, 1100 лет назад, Гай Юлий Цезарь осадил галльский город Алезию, а его самого окружила, в свою очередь, армия галлов. В похожей ситуации вскоре оказались рыцари.

Слухи о приходе хорасанской армии не были только слухами. Она уже достигла Мосула. Здесь командование принял Кербуга.

У страха глаза велики. Одни рыцари говорили, что турок 300 тысяч, а другие увеличивали это число вдвое. Мы не раз убеждались в конструктивности деления этих мифических цифр на десять. Получается, что армия Кербуги могла насчитывать тысяч 30 аскеров. Но если учесть громадные потери рыцарей, понесенные под Антиохией, эта цифра должна была казаться огромной.

Первым удар Кербуги и его аскеров принял эдесский граф Бодуэн Брабант — брат Готфрида. Эдесса была осаждена врагом. Бодуэн храбро сопротивлялся при поддержке местных армян. Кербуга же надеялся быстро взять Эдессу, но упустил главную цель — Антиохию. Антиохия продержалась семь месяцев, думал Кербуга. Продержится и еще две-три недели.

Но турецкий полководец ошибся. Короткая осада Эдессы стала для него роковой. За это время Антиохия пала. Граф Бодуэн задержал турок и помог рыцарям выиграть время. Не за это ли его впоследствии выбрали иерусалимским королем?

После трехнедельной осады Эдессы Кербуга одумался и пошел выручать Антиохию, но было поздно. 8 июня он достиг вытоптанных и разоренных крестоносцами предместий «жемчужины Сирии», которую рыцари захватили за пять дней до этого. {69}

При первых слухах о приближении турок рыцари попрятались — кто в окрестных замках, кто в самой Антиохии. Съестных припасов не было. Их остатки уничтожили в первые же дни после штурма. Победители-крестоносцы устроили дикую оргию и сумасшедший пир. Протрезвев, обнаружили себя в Антиохии без еды и питья. А за пределами стен расположился грозный Кербуга с хорасанской армией. Было от чего впасть в грех уныния.

Турецкий полководец взялся за дело основательно: «разбил стан, выкопал ров и, сложив свое снаряжение, решил осаждать город», — сообщает Анна Комнина. Ему пришли на помощь войска из Халеба и Дамаска. «Сам же Кербуга собрал бесчисленные толпы язычников», — пишет еще один средневековый автор, Петр Тудебод.

Западные хронисты не жалеют красок для описания отчаянных схваток, продолжавшихся пять дней. Кербуга ввел подкрепления в цитадель, а сам атаковал внешние стены города. Рыцари сделали вылазку, но Кербуга загнал их обратно в город. Крестоносцам пришлось сражаться на два фронта: против Кербуги на стенах и Шаме ад-Даулы — внутри города со стороны цитадели.

Рыцарей охватила тревога. Хитрый Боэмунд предложил разделиться:

— Я буду сражаться против защитников цитадели, а вы — против Кербуги, — обратился он к «графам». — Ибо не следует сражаться сразу на две стороны.

Норманнского Одиссея опять послушали. Так Боэмунд сберег силы, чтобы впоследствии оставить город за собой. При помощи горожан он соорудил стену напротив цитадели, отделив осажденных турок от остальной Антиохии. Сельджуки несколько раз пытались штурмовать укрепления. Но теперь роли переменились. Боэмунд превратился из нападавшего в защитника. Как известно, потери обороняющихся за стенами воинов — один к четырем. Боэмунд легко отбивал атаки врага и демонстрировал чудеса храбрости. Урон понес небольшой, зато мусульман перебил немало.

Остальные крестоносцы дежурили на внешних стенах. Армянам никто не доверял, поэтому католические воители неусыпно следили за каждым участком обороны.

Тем не менее после первых дней боев рыцари приуныли. Тогда свершилось чудо. К папскому легату Адемару явился какой-то крестьянин и объявил, что нашел священное копье, которым был пронзен Христос на Голгофе. Собственно, поселянин нашел эту христианскую реликвию не сам. Христос явился к нему лично во сне и сообщил о местонахождении копья. Эти данные подтвердил апостол Андрей, который также неоднократно посещал земледельца в разнообразных видениях.

Находка копья подняла дух крестоносного войска. Наличие этого артефакта ясно говорило, что нужно идти в атаку и разбить мусульман: сам Господь и апостол Андрей помогут христианам одержать верх. Альтернатива была проста: решающая атака или голодная смерть. «Голова лошади, и еще без языка, — уточняет обстоятельный Раймунд Ажильский, — продавалась по два и по три солида, внутренности козы — пять солидов и курица — семь или восемь». Солид — золотая монета. В Византии их звали номисмами. Из описания следует, что цены на продукты в Антиохии были почти такие же, как в современных московских аэропортах.

Правда, уточняет хронист, некоторые из рыцарей награбили так много добычи, что могли рассчитываться за продовольствие без труда. Страдала, как всегда, беднота. Христианские воины не гнушались дезертировать к мусульманам. «Многие из наших убегали к туркам и говорили им о той крайности, которая господствует в городе».

Наконец крестоносцы приняли отважное решение: выйти в поле и отогнать Кербугу, армия которого понесла большие потери во время осады. Утром 28 июня 1098 года крестоносцы вышли из города. Кербуга дал им перейти мост через Оронт и выстроиться для битвы. Эмир рассчитывал увлечь врага притворным бегством и расстрелять из луков.

— Дайте им выйти, — скомандовал Кербуга своим, — так они быстрее окажутся у нас в руках.

Большая часть крестоносцев уже миновала мост, когда отряды конных сельджуков стали заходить справа и слева, чтобы обойти неприятеля и начать стрельбу. Бдительный Боэмунд своевременно разгадал маневр врага, удачно контратаковал и обратил его в бегство. Возможно, это бегство опять было притворным. Но победа в первой схватке неожиданно решила судьбу сражения. Кербуга не отважился наступать по всему фронту. Это погубило его репутацию в глазах аскеров. Начались ссоры и распри. Тем временем рыцари стали теснить врага. Что-то сломалось в обороне мусульман. Замысел Кербуги был нарушен. Крестоносцы навязали ближний бой. В этом виде сражения легковооруженные джигиты, попадавшие на скаку в обручальное кольцо выстрелом из лука, уступали латной коннице Западной Европы. Всеобщее замешательство лишь увеличило потери мусульман. «А наши мало-помалу подвигались вперед к центру неприятельских сил, то есть к их палаткам», — пишет Петр Тудебод. Готфрид Бульон, Роберт Фландрский и Гуго Великий теснили главные силы неприятеля, расположенные на западе, ближе к морю. «Со знаменем креста они единодушно напали на них». Этот дружный натиск окончательно сломал хребет турецкой армии. Мусульмане бежали из-под стен Антиохии, а войско их развалилось. «Мы умерщвляли всех, кого могли схватить», — вспоминает Петр.