Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Боэмунд задался целью украсить свою корону «жемчужиной Сирии». Другими словами, добыть Антиохию. Хотя рыцари согласились на это, оставалась еще одна угроза. Император Алексей Комнин считал город своим. По его мнению, это была часть Ромейской империи, незаконно отторгнутая сельджуками. Следовательно, нужно было сделать так, чтобы император не мог помешать планам Боэмунда. Алексей был далеко, но рядом находился Татикий с ромейским корпусом. Византиец внимательно следил за соблюдением прав своего базилевса. Следовало удалить соглядатая под любым предлогом. Боэмунд мгновенно сориентировался в ситуации. Он решил сыграть роль задушевного друга Татикия. Это получилось тем проще, что норманн вроде бы примирился с Алексеем. Боэмунд пришел на встречу с Татикием и сообщил ему следующее: на выручку Антиохии движется большое войско сельджуков. {68}

Боэмунд обрабатывал Татикия.

— Заботясь о твоей безопасности, я хочу открыть тебе тайну, — напустив на себя мрачный вид, сообщил норманн. — До графов дошел слух, который смутил их души. Говорят, что войско из Хорасана султан послал по просьбе императора Алексея. Графы поверили и покушаются на твою жизнь. Я исполнил свой долг и известил тебя об опасности. Теперь твое дело — позаботиться о спасении своего войска.

Заметим, что форма подачи сплетни вызывает большие сомнения. Не сам ли Боэмунд нашептывал «графам», что султан и император находятся в сговоре? Этот нелепый слух вполне мог вызвать доверие у некоторых не очень умных крестоносцев. Больше того: даже современный французский историк Пьер Виймар пишет в популярной книге об истории Крестовых походов о «предательстве византийцев» и о сговоре Алексея Комнина с мусульманами.

Конечно, такие люди, как Раймунд Тулузский или Стефан Блуа, не поверили инсинуациям Боэмунда. Но простые бароны и шевалье поверить вполне могли.

Татикий был очень умен. Возможно, он разгадал игру Боэмунда. Но что было делать? Если рыцари и вправду настроены враждебно к византийцам, под стенами Антиохии может разыграться такая драма, каких еще не было. Татикия с его войском уничтожат благодаря интриге норманна, а потом принесут извинения Алексею.

Татикий не стал медлить. Он связался с начальником византийского флота, который базировался неподалеку — на острове Кипр, и договорился об эвакуации своих полков. Крестоносцам сказал, что едет встречать императора, армия которого уже выступила на помощь и скоро будет под стенами Антиохии.

Алексей действительно находился в Малой Азии, но до Антиохии не дошел. Из-за этого образ Византии в глазах крестоносцев изрядно потускнел.

Боэмунд разыграл вторую часть партии. Он отправился к другим предводителям крестоносцев и сообщил, что Татикий подло бежал. Со стороны это и вправду выглядело, как позорное бегство. Ромей бросил товарищей по оружию — голодающих рыцарей, окруженных врагами. Разумеется, о своей роли в бегстве Татикия Боэмунд умолчал.

Операция удалась блестяще. Рассказ о дезертирстве ромеев вошел в западные хроники Крестовых походов, причем хронисты неизменно обвиняли Византию в коварстве. Непонимание между Западом и Востоком только усиливалось. А образ греков стал ассоциироваться у европейцев с хитрыми и лживыми людьми. После бегства Татикия и отступления Алексея византийцы утратили возможность влиять на события крестового похода.

Графы и герцоги благодарили Боэмунда за бдительность. Только благодаря ему удалось избегнуть козней коварного греческого императора. В благодарность князья поклялись Боэмунду осаждать Антиохию 7 лет. В те годы, когда срок службы рыцаря своему сеньору ограничивался сорока днями в году, эта эпическая клятва поражала воображение.

Закипели новые битвы. Теперь зашевелился сын Тутуша Ридван, который правил Халебом. Он собрал войска и напал на рыцарский лагерь. Одновременно сделал вылазку Баги-Зиян. Рыцарей взяли в клещи.

Крестоносцы, однако, не растерялись и доказали, что их армия — по-прежнему одна из самых сильных в мире. Рыцарская кавалерия атаковала аскеров Ридвана. Европейская пехота отразила вылазку Баги-Зияна. Двойное нападение было отбито. Ридван вернулся в Халеб и потерял интерес к осажденной Антиохии. Он выполнил свой долг мусульманина. Остальное было не в его силах.

Теперь последней надеждой защитников города был приход армии сельджуков из Хорасана. Слухи о ней ходили уже давно. Однако турецкие войска продвигались на запад крайне медленно.

А крестоносцы решили перейти к более активным действиям. В начале марта 1098 года они соорудили башню у моста через Оронт, чтобы из нее обстреливать осажденных и помешать им принимать подкрепления. Поскольку блокада, судя по всему, не была полной.

Сооружение башни серьезно встревожило Баги-Зияна. Он сосредоточил главные силы в этом районе и атаковал крестоносцев. Завязалась схватка, в ходе которой защитники Антиохии потерпели полное поражение и были отброшены. Крестоносцы стали преследовать врага, достигли ворот и попытались ворваться в город на плечах бегущих.

Главные подвиги, по свидетельству очевидцев, совершил тогда Готфрид Бульон. Герцог немного поправился от болезни и нашел случай выказать мужество. «Он нагнал неприятеля у моста, — пишет Раймунд Ажильский, — и, заняв одно возвышение, разрубал приближавшихся пополам». Однако и на сей раз окончательный успех не дался в руки крестоносцам. «Прославив свою победу многочисленными криками радости, наши возвратились в лагерь, обремененные добычей и ведя за собой множество лошадей». Напоследок христиане осквернили турецкие трупы.

Впрочем, эта победа имела действительно большое значение. Гарнизон Антиохии потерял тысячи полторы убитыми. Он был обескровлен. Крестоносцы обнесли Антиохию укреплениями, замкнули кольцо осады, перерезали пути снабжения города продовольствием и людьми. Теперь падение «жемчужины Сирии» стало вопросом времени.

Не будем утомлять читателя описанием рыцарских подвигов и однообразных сражений. Баги-Зиян несколько раз пытался атаковать и разрушить укрепление рыцарей у моста. Но на сей раз прославился Раймунд Тулузский, который в отчаянных схватках отстоял позицию и отбросил врага.

Зато другой рыцарь, Стефан Блуа, предпочел покинуть лагерь крестоносцев. Возможно, его сумел выпроводить хитрый Боэмунд. Причем норманн распустил слух, что Блуа струсил и бежал. Эта версия впоследствии утвердилась в западных летописях. На самом деле Стефан уехал к Алексею Комнину, который воевал в Малой Азии. Блуа сообщил, что дела под стенами Антиохии идут из рук вон плохо. Рыцари перессорились, турецкий гарнизон держится крепко, а из Хорасана идет большая мусульманская армия. Осторожный Алексей предпочел не ввязываться в заваруху. Боэмунд и Бульон проклинали его, называя предателем.