Эккехард Клюг - Княжество Тверское (1247–1485 гг.)

Как уже было сказано, тверские бояре попытались обеспечить своему князю господство над Новгородом еще в 1304 г. Когда новгородцы воспротивились этому, обе стороны в конце концов обменялись посольствами и решили подождать возвращения Михаила и Юрия [382]. Однако неопределенная ситуация сохранялась вплоть до 16 июля 1307 г., когда Михаил Ярославич смог наконец приобрести новгородское княжение [383]. В промежутке между двумя этими моментами Тверь и Новгород, безусловно, вели интенсивные переговоры. Это подтверждается и большим количеством грамот, тщательно исследованных Л. В. Черепниным; в соответствии с его выводами, эти грамоты представляют собой проекты договора, составленные новгородской и тверской сторонами [384]. Л. В. Черепнин приходит к заключению, что договор 1307 г. был составлен на основании тверского проекта, относящегося, по всей вероятности, к 1304 г., но во многих пунктах выходил за его рамки. Статьи, включенные в договор дополнительно, в основном соответствуют новгородским интересам. Михаилу пришлось без всякой компенсации отказаться от земель, принадлежавших великим князьям Дмитрию и Андрею Александровичам. Земли, приобретенные в новгородских владениях самим князем, тверским епископом, княгиней или тверскими боярами и служилыми людьми, также возвращались Новгороду, причем исключение предусматривалось лишь для земельной собственности, приобретенной посредством купли. Помимо этого, в договоре 1307 г. определялась граница между новгородской территорией и Суздальской землей — «по старому обычаю»; Михаилу пришлось также принять на себя обязательство возвращать в Новгород холопов и зависимых поручников [385], если они бежали из Новгорода в земли, непосредственно подвластные великому князю.

Согласно А. В. Черепнину, этим выгодным для Новгорода пунктам договора противопоставлены три его статьи, наделяющие князя еще более обширными правами, чем тверской проект 1304 г. [386]Несмотря на это, общие выводы А. В. Черепнина производят впечатление, что в целом Новгород выиграл от корректировки тверского проекта 1304 г. [387]

Без всякого сомнения, Новгород смог добиться осуществления своих интересов в решении многих важных переговоров между новгородцами и великим князем, но мы все же должны сопоставить его и с новгородским проектом договора 1304 г. Только после этого становится ясно, что Михаил Ярославич смог отклонить около полудюжины новгородских требований, частично весьма для него тяжелых [388]. С учетом соперничества со стороны Юрия Московского это был заметный успех Твери. Принять Михаила в князья новгородцев в конце концов явно побудили военная сила Твери, ее ключевое географическое положение на Волге, важнейшем торговом пути новгородцев, но помимо этого, наверняка и обеспеченная великокняжеским титулом татарская поддержка. Дальнейшее поведение новгородцев, впрочем, оправдывает подозрение, что они при первой же удобной возможности намеревались избавиться от Михаила Ярославича [389].

Митрополит Максим, поддержавший притязания Михаила Ярославича на великокняжеский престол, умер 6 декабря 1305 г. [390]Примерно в это же время в юго-западной Руси умер митрополит галицкий. Таким образом константинопольский патриарх получил возможность вновь объединить обе русские митрополии. Однако новым митрополитом киевским и всея Руси стал не настоятель Геронтий, прибывший в Константинополь из Суздальской земли (предположительно-кандидат великого князя Михаила), а уроженец юго-запада настоятель Петр [391]. Когда Петр появился в северо-восточной Руси в первые недели или месяцы 1309/1310 г., он очень быстро столкнулся с открытой враждебностью со стороны Твери. Противники Петра выдвинули против него серьезные обвинения. В одном из посланий патриарха Нифонта к Михаилу Ярославичу, написанном осенью 1310 г. — весной 1311 г., упоминаются обвинения митрополита в симонии и освящении браков между родственниками в четвертом и пятом колене [392]. Однако на собрании светских и духовных властителей в Переяславле в 1309 г., где речь явно шла о выдвижении официальных обвинений [393], митрополит был оправдай. Житие Петра, единственный источник, освещающий это важное событие (что само по себе весьма знаменательно), избегает какой-либо критики в адрес Михаила Ярославича, сообщая, что великий князь во время переяславской встречи был в Орде, но зато резко осуждает тверского епископа Андрея [394]. В конце концов в 1316 г. Андрей, изображаемый в житии как гнусный клеветник, сложил с себя епископский сан и ушел в один из тверских монастырей [395]. Уже упоминавшееся послание Нифонта к Михаилу доказывает все же, что великий князь не оставался непричастен к выпадам против Петра. Нельзя сказать с уверенностью, когда и каким образом он вмешался в дело. Во всяком случае, Михаил не откликнулся на дерзкое предложение лично выступить против митрополита, сформулированное в кругах тверского клира [396], возможно, он даже приказал прекратить нападки на Петра [397]. Все же отношения между великим князем и митрополитом осложнились на столь длительный срок, что Тверь понесла от этого немалый ущерб. Хотя источниками доказывается всего один случай промосковских действий Петра, имеющий форму вмешательства в политические дела [398], значение этой симпатии к Москве на самом деле должно было быть гораздо большим. Наверняка не случайно летописи, находящиеся под сильным тверским влиянием, обходят молчанием смерть митрополита 21 декабря 1326 г. [399]В Москве же, где был похоронен Петр, вскоре началось его почитание как святого [400].

Послание, в котором Нифонт вел речь об обвинениях против Петра, было адресовано «великому князю Михаилу всея Руси» [401]. М. Дьяконов делает из этого вывод, что Михаил возвысил свои политические притязания вплоть до титула, равного титулу митрополита («митрополит Киевский и всея Руси»), как это позднее сделали и великие князья московские [402]. Следуя М. Дьякову, нужно предположить, что патриарх Нифонт титуловал великого князя в своем обращении не произвольно, а с учетом титула, принятого самим Михаилом.

В одном греческом источнике, исторических выдержках из трудов современника императора Андроника II Палеолога (1232–1327 гг.) Максима Плануды, сказано даже, что Михаил Ярославич в качестве «Basileus ton Rhos» [403]направил посольство к византийскому императору [404]. Не ясно, впрочем, какое русское обозначение было переведено здесь византийским императорским титулом. В выдержках из Плануды употребляется, впрочем, и титул более низкого ранга «Archon ton Rhos» [405](господин, князь росов). Как отметил в этой связи В. Водов, употребление царского титула лишь в одном случае в контексте может быть понято как указание на низкое положение великого князя за императорским столом (конечно, речь может идти лишь о фиктивном положении по причине личного отсутствия великого князя в Константинополе) [406].