Эккехард Клюг - Княжество Тверское (1247–1485 гг.)

После гибели Александра в октябре 1339 г. тверским князем вновь стал Константин Михайлович. Конфликт между ним и старшим из его племянников, Всеволодом Александровичем Холмским, возник лишь к концу его правления [632]. Таким образом, Константин получил возможность сосредоточить все свои усилия на обеспечении внешней независимости Твери. В какой степени суверенитет тверского правителя находился под угрозой, показывает одно из происшествий этого времени: когда московский наследник Симеон Иванович после казни Александра в конце мартовского года 1339/1340 вернулся из Орды, великий князь Иван Калита приказал снять колокола с тверского храма Спаса и отправить их в Москву [633]. Не исключено, что после удачного приобретения верховной власти над княжествами Галицким, Углицким и Белозерским [634]распространение власти Москвы приобрело еще больший размах. Перед лицом московской угрозы Константин, однако, принял меры, не несущие на себе, впрочем, отпечатка открытой враждебности. Вскоре выяснилось, что и Москва не искала военного столкновения.

Первым шагом тверского князя стал отказ от участия в походе против Смоленска: поход этот состоялся после убийства Александра Михайловича при участии многих русских князей [635]. После смерти Ивана Калиты в конце марта 1340 г. или 1341 г. [636]трое русских князей — Константин Михайлович Тверской, Василий Давыдович Ярославский и Константин Васильевич Суздальский вместе отправились в Орду. По сведениям Воскресенской летописи XVI в. они оспорили притязания московского наследника Симеона Ивановича на великое княжение [637]. Московский свод конца XV в. сообщает, что после смерти отца Симеон поехал к Узбеку и вернулся на Русь с триумфом:

«…и все князи Русские под руку ею даны…» [638].

Представляется, что применительно к наделению Симеона великокняжеским ярлыком эта фраза соответствует истине лишь наполовину: многие летописи в связи со смертью суздальского князя Константина Васильевича в 1355 г. сообщают о том, что княжил он пятнадцать лет [639], т. е. с 1340/1341 г. Поскольку, однако же, Константин начал княжить в Суздале еще с 1331 г., после смерти своего брата Александра Васильевича, указанная продолжительность княжения (пятнадцать лет) предположительно относится не к суздальскому, а к нижегородскому княжению, которое с 1340-х гг. вновь находилось в распоряжении суздальского княжеского дома и имело значение большее, чем сам Суздаль. Уже говорилось, что Александр Васильевич между 1328 г. и 1331 г. владел Нижним Новгородом как частью своей «половины» великого княжения. Когда после его смерти великое княжение целиком перешло к Ивану Калите, Нижний Новгород также перешел под власть московского правителя. Известие о смерти великого князя Ивана настигло его наследника Симеона в Нижнем Новгороде [640]. В последующие годы стало очевидно, что, хотя Симеон и перенял от своего отца великое владимирское княжение, власть его ощутимо уменьшилась из-за утраты Нижнего Новгорода. Немало фактов говорят в пользу поддержки, оказанной суздальским князьям прежде всего с тверской стороны. Как уже отмечалось, Константин Михайлович Тверской уже в 1340/1341 г. отправился в Орду вместе с князьями суздальским и ярославским. После смерти Узбека в 1342 г. к новому хану Джанибеку поехали Константин Васильевич Суздальский, Константин Васильевич Ростовский, Константин Михайлович Тверской и Василий Давыдович Ярославский-еще до того, как в Орду отправился великий князь Симеон Иванович [641].

Рогожский летописец рассказывает, что в следующем году имел место конфликт из-за владения Нижним Новгородом между великим князем Симеоном и Константином Суздальским: Симеон обеспечил себе поддержку нижегородских бояр, а также бояр городецких [642], тогда как Константин, искавший поддержки у хана Джанибека, был поставлен нижегородским князем татарами: вероломные бояре, выданные Константину, поплатились жизнью за свое предательство [643]. Удивительно, что эти события 1343 г. нашли отражение только в «тверской» летописи. Еще одно летописное известие указывает на тесные отношения между Суздалем — Нижним Новгородом и Тверью, существовавшие в это время: в 1343/1344 г. Андрей, старший сын Константина Суздальского, женился на двенадцатилетней Василисе, предположительно дочери видного тверского боярина:

«Си убо преподобнаа княгиня Василиса беяше отъ града Тфери, рода славна и велика, отъ отца именуемаго Ивана и матери порицаемыя Анны…» [644].

Как показывает юный возраст невесты, брак преследовал политические цели. Все же указания на сотрудничество между Константином Суздальским и его тверским тезкой (совместные поездки в Орду, особое внимание тверского летописца к борьбе за Нижний Новгород и к браку Андрея и Василисы) крайне фрагментарны и не позволяют сделать более никаких выводов: представляется все же, что между Суздалем — Нижним Новгородом и Тверью существовал по меньшей мере не связывающий стороны взаимными обязательствами союз, цель которого заключалась в «сдерживании» властных амбиций Москвы, стремящейся к господству над Русью [645]. Этот аитимосковский союз просуществовал, однако, всего несколько лет — обстоятельство, безусловно имевшее большое значение для дальнейшего подъема Москвы и, тем самым, для окончательного упадка северо-восточных русских княжеств «средней руки». Суздальско-Нижегородское княжество было аннексировано Москвой уже в конце XIV в., Тверское — лишь столетие спустя. На вопрос о том, почему же два эти (а вероятно, и другие) княжества не сплотились теснее против угрожавшей им опасности перед лицом все возрастающей силы Москвы, очень трудно ответить из-за небольшого количества сохранившихся сведений об отношениях между отдельными землями, находившимися вне сферы московского владычества. Как представляется, общность интересов княжеств, расположенных неподалеку от Москвы, заканчивалась, как только начинался дележ «шкуры неубитого медведя», т. е. великого владимирского княжения [646]. Решающим фактором в неспособности Твери установить на Руси активные союзные отношения и создать, таким образом, базу для успешной борьбы с Москвой, оказалось то, что с середины 1340-х гг. Тверское княжество во все большей степени раздиралось внутренними конфликтами. Вместо того, чтобы самой действовать на внешнеполитической арене, Тверь превратилась в объект для попыток вмешательства со стороны соседних княжеств.

Несомненная заслуга Константина заключалась в том, что после нескольких ударов, обрушившихся на Тверь при его отце и старших братьях, ему удалось добиться определенной консолидации и утвердить независимость Твери по отношению к Москве. Самостоятельный характер политики Константина был продемонстрирован еще в одном событии: Константин явно не принял участия во встрече русских князей в Москве и в последовавшем за ней походе на Торжок в 1340/1341 г. [647]В этой борьбе решался вопрос о спорных новгородских податях. Вскоре после московского похода против Торжка восьмилетний племянник тверского князя Михаил Александрович отправился в Великий Новгород. Архиепископ Василий принял к себе своего «сына крестного» и велел учить его чтению и письму [648]. Это, конечно, не означало активной оппозиции Москве, но все же демонстративно подчеркивало политическую дистанцию между Тверью и Москвой.