Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

География ад-Димашки «Наилучшие [рассказы] о диковинах суши и моря» («Нухбат ад-Дахр фи 'Аджа'иб ал-Барр ва-л-Бахр») тоже представляет собой компиляцию. Сведения автора, в том числе о сакалиба , восходят к более ранним источникам, но по некоторым особенностям подачи материала можно заключить, какой смысл вкладывал автор в интересующее нас понятие. Наиболее показателен в этом отношении раздел, специально посвященный сакалиба [70, с. 261]. Источники ад-Димашки здесь — ал-Мас'уди [ср.; 291, т. 1, с. 254], ал-Бакри [ср.: 232, с. 336] [116]и ал-Идриси [ср.: 128, с. 917]. Цитата из ал-Идриси для нас наиболее важна, так как именно в ее подаче лучше всего виден подход ад-Димашки. Племена, которые у ал-Идриси называются племенами русов, у ад-Димашки предстают как племена сакалиба . Сходным образом в другом фрагменте, упоминая о варягах ( варанк ), ад-Димашки называет их «самыми настоящими сакалиба » ( саклаб ас-сакалиба ) [70, с. 133]. Встречаются также такие понятия, как «река русов и сакалиба » [70, с. 106] [117]и «море варягов и сакалиба » [70, с. 23, 139] [118]. Очевидно, для ад-Димашки сакалиба были прежде всего населением Руси — вплоть до самых дальних ее пределов, то есть Ладоги, за которой начиналось Балтийское море или море варягов и сакалиба .

Упоминания о сакалиба встречаются у Рашид ад-Дина в его истории Европы. Историю предваряет географическое описание, составленное частично на основе восточных, частично — на основе европейских материалов. В этом описании сакалиба упоминаются дважды. Один раз страны русов, тюрок и сакалиба помещаются на север от земли ифрандж , куда входят Испания, Франция и Германия [109, с. 1]. Соседство с русами и тюркскими народами указывает на то, что сакалиба следует искать в Восточной Европе, точнее, в ее северной части. Это предположение подтверждается другим фрагментом Рашид ад-Дина о сакалиба , в котором говорится, что Русь называют Саклаб [109, с. 6]. Следует заметить, что оба эти упоминания принадлежат самому Рашид ад-Дину; мы не видим, по крайней мере, никаких прямых параллелей с другими авторами. Можно заключить, что в представлении Рашид ад-Дина название сакалиба применялось к населению Руси.

Трактат ал-Хаджари «Книга способствующего победе религии над неверными» («Китаб Насир ад-Дин 'ала-л-Каум ал-Кафирин») — рассказ о поездке автора в 1611–1613 гг. в Европу (Франция и Голландия) и состоявшихся у него там теологических диспутах. Ал-Хаджари, правда, не встретил сакалиба , зато в его сочинении обнаруживается один интересный географический фрагмент, в котором автор пытается возродить старинную систему разделения обитаемой суши на четыре части. Одна из этих частей — Европа, и вот какие сведения о ней, в частности, излагаются: «Сосед исламского мира — султан Аламании; мне кажется, что они (жители Аламании. — Д.М .) — сакалиба , упоминаемые в историях на арабском языке» [35, с. 121]. Под Аламанией, безусловно, разумеется Германия.

Приведенный фрагмент — хорошая иллюстрация того, каким образом позднейшие авторы переосмысливали понятие сакалиба , фактически вкладывая в него новое значение. Ал-Хаджари, как он сам оговаривается, выражает собственное мнение, совмещая почерпнутые из книг сведения с информацией, полученной во время поездки. В результате этого совмещения слово сакалиба теряет свое первоначальное значение, приобретая новое, которое, как и в этом случае, часто отличается от прежнего.

Подведем итоги проведенного анализа. Основной вывод, кажется, заключается в следующем: в исламской литературе слово саклаби применялось, как правило, к славянам. Это особенно характерно для тех авторов, которые сами побывали в землях сакалиба (исключение составляет только Ибн Фадлан, но он, как мы видели, совершил ошибку еще до начала своего путешествия и в дальнейшем следовал ей). Однако по мере того, как данные о сакалиба отдалялись от оригинальных источников, переходя из произведения в произведение, они подвергались все большим искажениям. Искажения эти были связаны с недобросовестностью при копировании (ал-Казвини), стремлением объединить сведения обо всем, называемом с.к.л.б , вне зависимости от того, к кому они относятся (Йакут), или попытками компиляторов приспособить данные о сакалиба к собственным представлениям (ал-Мас'уди, Ибн Са'ид). Между тем эти дефекты относятся скорее к погрешностям поздних авторов при работе с источниками, чем к сознательному употреблению слова сакалиба в расширенном значении. Можно заключить, что слуги- сакалиба , которых мы видим в исламском мире, — в основном славяне. В то же время анализ источников показывает, что возможность ошибки, то есть зачисления в сакалиба не-славян, существует. В свете этих наблюдений наиболее разумным кажется следующий подход к слугам- сакалиба . Понимая, что название сакалиба обозначало, как правило, славян, можно условно считать, что встречающиеся нам слуги- сакалиба — славяне. Но так как вероятность ошибки все-таки нельзя исключить, прямо говорить о славянах, как это делают многие специалисты, неправомерно. В дальнейшем изложении сакалиба будут именоваться только этим словом.

Изучение проблематики поселения славян на Ближнем Востоке ставит исследователя перед необходимостью обращения к истории Византии. Славянские поселенцы, которых мы встречаем в Арабском халифате, попадали туда через византийскую Малую Азию. В Малой Азии существовали славянские поселения, и их история теснейшим образом связана с историей тех славян, которые оседали на землях Халифата. Поэтому в дальнейшем изложении будут рассматриваться не только сведения о славянах в Халифате, но и данные о переселении славян в азиатские владения Византии.

Для понимания того, каким образом происходило переселение славян в Малую Азию, уместно сделать несколько вводных замечаний. Прежде всего, переселение больших масс людей на новые места обитания было характерной чертой византийской политики. Такие переселения происходили еще до арабских завоеваний. При Юстиниане I (527–565) вандалы были поселены в восточных областях Малой Азии, готы — в Вифинии, кутригуры — во Фракии. Тиберий (578–582) переселил на Кипр десять тысяч армян; о более масштабном переселении помышлял его преемник Маврикий (582–602). Такие переселения имели двойную цель: с одной стороны, ослаблялась реальная или потенциальная угроза, которую тот или иной народ мог представлять для Византии, с другой — империя приобретала новых подданных, из которых впоследствии можно было набирать войска, в том числе и для боевых действий в Азии [119]. Переселенные в Малую Азию вандалы, например, участвовали в войнах с персами [21, с. 275–276].