Геннадий Литаврин - Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв.

Конечно, причина успеха восстания, в результате которого было создано Второе Болгарское царство, заключалась не только в этом. Общественно-политическая ситуация в завоеванных империей землях исключала возможность их органичной интеграции с прочими провинциями империи в единый государственно-политический организм. В этом смысле византийская «реконкиста» запоздала: в течение почти трех с половиной столетий существования независимого Болгарского государства сложилась самостоятельная феодальная болгарская народность с ее собственным этнокультурным обликом и самосознанием, с устойчивыми политическими традициями. Именно это обстоятельство определило исход борьбы, хотя сыграли роль и помощь влахов, и союз с задунайскими половцами, и ослабление сил империи, в которой не прекращалась острая внутриполитическая борьба и все явственнее давала о себе знать феодальная раздробленность.

Результатом того же процесса на славянской территории было образование в Македонии в начале 80-х годов XII в. независимого княжества Добромира Хриза, поддерживавшего связи с Асенем и Петром. Несколько иного происхождения были политические объединения, возникавшие в это время в сербо-хорватских землях в обстановке соперничества за гегемонию великих держав. Появляясь как новые или возрождаясь как старые княжества, они использовали противоречия сильных соседей и добивались фактической независимости, сами устанавливая подвластные им границы. Так, в частности, постепенно формировалась Дубровницкая республика, находившаяся сначала под эгидой Византии; самостоятельным в конце XII в. был некоторое время Котор; сложилась и окрепла Боснийская держава бана Кулина (1180–1204 гг.); особая роль на Адриатике принадлежала новому, Омишскому княжеству Качичей.

Восстание в Болгарии весной 1186 г. имело своим поводом, как и восстания Деляна и Войтеха, усиление налогового гнета. Его возглавили братья-боляре из Тырнова, нового поднимающегося городского центра забалканской Болгарии. Они избрали наступательную тактику, и, несмотря на временные неудачи, в 1187 г. империя была вынуждена признать существование независимого государства, обозначаемого в науке как Второе Болгарское царство, но трактуемого как возрожденное старое, некогда уничтоженное Василием II Болгаробойцей.

Видимо, четвертый рассмотренный нами период международных отношений на Балканах не поддается однозначной краткой характеристике. Тем но менее следует, по всей вероятности, подчеркнуть, что для этого периода в целом свойственно постепенное и все чаще в форме непосредственного военного вторжения вмешательство в балканские дела крупных европейских держав, пытающихся перехватить у слабеющей Византийской империи гегемонию на полуострове. Яркое воплощение эта тенденция найдет несколько позже — во время Четвертого крестового похода 1203–1204 гг.

Соответственно главным задачам данного труда, о которых было сказано во Введении, остановимся прежде всего на общем и особенном в структуре раннефеодальных государств, которые сложились на Балканах в ходе VII–XII вв. Отметим сначала коротко наиболее общие черты сходства между ними, оставив при этом в стороне далматинские города как совершенно особый тип общественно-политической организации.

Одной из важнейших, общих всем балканским государствам черт было опережающее утверждение централизованной (государственной) эксплуатации в качестве преобладающей и первичной формы изъятия прибавочного продукта у непосредственных производителей. Именно эта эксплуатация стала основой материальных ресурсов государственной власти. Организация сбора налогов и выполнения населением трудовых повинностей составила одну из главных функций государства, создавшего для этой цели уже на начальном этапе своего развития особые органы публичной власти и в центре, и на местах.

Основу воинских сил всех государств на Балканах со времени их образования, как и в Византии в ту же эпоху, по крайней мере до середины XI в. (а для Сербии до конца XII в.), составляло по преимуществу также свободное общинное крестьянство, земледельцы и пастухи. Сбор и формирование этих ополчений обеспечивали специальные государственные ведомства и особый чиновный аппарат, действовавший на территории всей страны.

В разных формах и различными темпами во всех государствах полуострова в рассматриваемую эпоху были образованы в пределах установленных монархом границ для каждой из областей страны органы провинциального управления во главе с назначаемыми или утверждаемыми государем и лично ответственными перед ним наместниками. Ни для одного из балканских государств (включая Хорватию до ее подчинения Королевству Венгрия в начале XII в.) не была свойственна характерная для феодальных стран Западной Европы иерархическая структура земельной собственности и, соответственно — вассально-ленная система правоотношений, организации воинских сил и управления провинциями.

С утверждением христианства среди южных славян и с организацией церкви серьезную роль в делах управления и обеспечения прочности монархического феодального строя и единства государства приобрело духовенство, являвшееся в целом, как правило (исключая, может быть, лишь хорватские земли и часть сербских, где утвердилась западноримская церковь), послушным орудием центральной власти.

Гораздо больше, однако, в раннефеодальный период в государственной структуре стран Балканского полуострова черт отличия, которые к тому же не оставались неизменными в течение исследуемой эпохи: одни из них сглаживались и исчезали, другие, напротив, углублялись, третьи появлялись в ходе внутреннего развития и в результате внешнего воздействия.

Разумеется, здесь невозможно заново отметить все из них. Укажем лишь на самые существенные, как они нам представляются. Вряд ли было бы правомерным, говоря об особенностях, избрать в качестве некоего эталона для сопоставления государственную систему раннефеодальной Византии как наиболее раннего из балканских государств, хотя ее общественно-государственное устройство в XI–XII вв. обретало все более признаков сходства с западноевропейскими феодальными монархиями: аппарат центрального и провинциального управления империи нес на себе явный отпечаток старых многовековых традиций, чуждых политическим структурам молодых южнославянских государств.

В целом можно сказать, что ближе всех других стран на Балканах к государственно-правовой системе Византии в X— начале XI в. оказалась все-таки Болгария: по характеру ее столичных ведомств, организации налогообложения, по ее законодательству, основанному на византийском праве, и функционированию судебных органов, системе провинциального управления, значению столичного города, теории монархической власти, ее регалиям, придворному церемониалу, видам привилегий знати, светской и духовной, формам контроля центральной власти над крупным землевладением, функциям дипломатической службы и т. д. Однако и здесь были налицо разительные отличия, особенно существенные в VIII–IX вв., в дохристианской Болгарии, когда ярко выраженный и лишь постепенно изживавшийся дуализм, отмеченный сильными пережитками родоплеменного строя, был присущ и государственно-политическому устройству Первого Болгарского царства, и самому его этнокультурному облику. Характерным для Болгарии было и длительное сохранение (вплоть до конца IX в.) института «народных собраний», созывавшихся в кризисных для государства ситуациях. К древним и славянским и протоболгарским традициям восходил здесь также строго соблюдавшийся в целом принцип наследственности верховной власти от отца к сыну и от брата к брату. Междоусобия в борьбе за престол имели место только в середине VIII в. между протоболгарскими родами в условиях еще не совсем конституировавшейся государственной системы, а в X — начале XI в. борьба шла лишь между членами правящей династии. Болгарский трон Первого царства не знал узурпаторов, тогда как в Византии за тот же период они составляли половину всех императоров.