Геннадий Литаврин - Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв.

Помимо естественно совершавшегося процесса социального расслоения, к усилению эксплуатации рядовых общинников славянскую аристократию должно было побуждать свертывание военных предприятий: на смену экстенсивным формам обогащения и упрочения своего социального господства должны были приходить интенсивные формы. Первуд, вождь ринхинов, казненный из-за подозрений в заговоре с целью захвата Фессалоники, владел греческим языком, часто бывал в городе (он и был арестован во время пребывания в нем), имел среди знати города приятелей (L., I, р. 209. 7–18, § 231, 232; р. 209. 29–31, § 235). Конечно, он был не только военным предводителем союза славянских племен (или племени), но и главой племенной аристократии, обладал богатствами, сделавшими его своим среди городской знати. Возможно, он как сын вождя еще ребенком воспитывался в Фессалонике. Положение славянской аристократии определялось, по-видимому, принадлежностью к знатным родам, военными заслугами и богатствами [156] Литаврин Г. Г . Темпове и специфика на социално-икономическото развитие на средновековна България в сравнение с Византия: (От края на VII до края на XII в.). — ИП, 1970, № 6, с. 29; Свердлов М. Б . Общественный строй славян в VI — начале VII в. — ССл., 1977, № 3, с. 56–59; Он же . Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л., 1983, с. 18 и след. .

Было бы, разумеется, весьма важно определить конкретное содержание тех понятий, которыми византийские авторы VII в. обозначали вождей и племенную знать славянских объединений (архонты, склавархонты, экзархонты, филархи, этнархи, таксиархи, игемоны, игумены, рексы) [157] Zastšrova В . Les Avares…, р. 74–75; Grafenauer В . Sklabarchonles — «gospođarji slovanov» ali «slovenski knezi»? — Zgoclovinski Časopis, 1955, N 9, s. 202–219; Benedicty B . Die auf die friihslawische Gesell-scliaft…, S. 51–52; Antoljak S . Die Makeđonischen Sklavinien. — В кн.: Македония и македонцы в прошлом. Скопье, 1970, с. 27–44; Ditten Н . Zur Beđeutung…, S. 78–79. . К сожалению, эти термины, оставшиеся почти неизменными сравнительно с рубежом VI–VII вв., как и с VIII–IX вв., были традиционными для византийской историографии; различия между этими понятиями практически непостижимы. Полагают, однако, что именно рексы обладали сравнительно большей властью и могуществом и были, видимо, в отличие от других, самостоятельными, никому не подвластными, стоящими во главе отдельных племен или племенных соединений.

В отношении славянских вождей в центральной части Балкан для VII–VIII вв. в «Чудесах», у Феофана и Никифора употребляются обычно понятия «архонт», «рекс», «экзархонт», «игемон». Учитывая достоверность сведений «Чудес», было бы очень важно разобраться в особенностях терминологии этого памятника. Существенно, что в нем понятия «игемоны» и «архонты» используются преимущественно во множественном числе. Это, видимо, люди из высшего слоя. Они сами участвовали в сражениях, руководили подготовкой к осаде, наблюдали за строительством осадных сооружений (L., I, р. 218. 26–27, § 271). Рекс же поставлен над архонтами и игемонами. Рексом в «Чудесах» последовательно обозначается наиболее видный из вождей Первуд. То, что рексу принадлежала высшая власть во время военных операций над всеми их участниками (или только над одним из объединений племен), видно из эпизода с мастером-строителем осадного сооружения. Разрешение на его строительство мастер испрашивал у «самого рекса» (τον ρήγα, αύτόν), а затем уже работами руководили «архонты» (L., I, р. 218. 29, § 271). Рексы решали вопросы войны и мира: славяне со Струмы, узнав о выступлении императора, обратились за помощью к «разным рексам» (έκ διαφόρωυ ρηγών) (L., I, р. 220. 19, § 278); «рексы драгувитов» единодушно решили начать войну против города (L., I, р. 214. 19–20, § 255). Рекс, следовательно, был «первым из архонтов», как это сказано о Кувере, у которого Мавр был «одним из выдающихся его архонтов» (L., I, р. 229. 18–21, § 291).

По то же самое о понятии реке мы сказали выше и для VI в.; то же самое, видимо, следует сказать и о термине «экзарх». В «Чудесах» им обозначен единожды Хацон, возглавлявший славянские племена во время осады Фессалоники в 615 (?) г., т. е. это понятие имеет значение «предводитель войска». Это подтверждается другим местом памятника: во время совместной осады аваров и славян Фессалоники их «экзархом… был хаган» (L., I, р. 189. 7, § 212), т. е. он являлся высшим военачальником. Точные славянские эквиваленты названных выше византийских терминов трудно определимы. Предлагались такие понятия, как «жупан», «старейшина», «князь», «король». В славянском средневековом переводе эпизода «Чудес» Первуд поименован «князем», архонты — «старейшинами», но это попытка позднего осмысления [158] Тънкова-Заимова В . Текстове за св. Димитър Солунски в Макариевия сборник. — В кн.: Русско-балканские культурные связи в эпоху средневековья. С., 1982, с. 149. .

Нерешенным остается вопрос о резиденциях славянских вождей. Что касается округи крупных городов, то резиденцией могло быть приведенное в порядок поместье близ города, проастий или вилла; вождь мог иметь свой дом непосредственно и в самом городе. Археологи заключают, что, несмотря на следы частичного приспособления под жилье городских строений, в целом старые города (Доростол, Ниш, Охрид, Сердика, Скопье и др.), оказавшиеся в руках славян, переставали функционировать в качестве городских центров в подлинном смысле слова [159] ИВ, 2, с. 42; Ваклинов Ст . Формирование па старобългарската култура. С., 1977, с. 50. . Особенно ясно это видно там, где не было временного отвоевания городов империей, как, например, в Нижней Мисии. Отнюдь не случайно, что ни одна из первых столиц Болгарии не была основана на месте старого имперского города. В VII–VIII вв. уровень экономического и социального развития славянского общества, по-видимому, еще не достиг той зрелости, когда город возникает и функционирует как необходимый элемент системы, ее хозяйственный, социальный и общественно-культурный институт. Не использовались, вероятно, эти старые (кстати говоря, разрушенные или полуразрушенные) города на территории славянских объединений и в качестве крепостей: оборонять крепости славяне еще не умели, не говоря уже о том, что их предварительно нужно было восстановить, что также предполагало навыки в строительстве, а главное — достаточно высокий уровень эксплуатации, наличие больших средств, развитую систему организации власти. Всего этого у славян той эпохи еще не было.

Об особенностях связей между союзами племен и их отношениях с византийцами позволяет судить описание 5-й (последней) осады Фессалоники в 676–678 гг. Осаде предшествовали мирные отношения окружающих город славян с его жителями. Вождь ринхинов Первуд бывал частым гостем в городе. Но вот управитель города донес императору, что Первуд злоумышляет против Фессалоники. Было велено доставить его в Константинополь. Первуд был схвачен в городе. Тогда «весь народ славян (а именно — обе его части, т. е., что с Ринхина, а также со Стримона) решил вместе с городом просить вышеназванного повелителя, чтобы были прощены его прегрешения и он был отправлен к ним…» (L., I, р. 209. 12–13, § 232). Опытные граждане с посланцами из выдающихся (έκλεκτων) славян прибыли к царю. Он готовился в поход против арабов и обещал отпустить Первуда после войны. Вождь был освобожден от оков, ему дали все необходимое для жизни. Узнав об этом, славяне «поуспокоились в их ярости». Однако один из переводчиков царя, пользующийся доверием его и византийских архонтов, уговорил Первуда бежать из столицы в имение переводчика во Фракии под Визой. Узнав о его исчезновении, император повелел выслать отряды конницы и корабли на поиски беглеца. Был послан быстроходный корабль в Фессалонику с вестью о бегстве и приказом позаботиться о безопасности и запасах продовольствия ввиду ожидаемого нападения славян. Но Первуда обнаружили, и автор «Чудес» считает чудом, что Первуд, находясь так близко от «других славянских племен» (во Фракии), не бежал к ним из имения. Первуд был снова взят под стражу — сохранилась договоренность, что «при определенных обязательствах он будет отпущен». Но Первуд снова пытался бежать. На допросе он заявил, что если бы ушел «в свое место», то более не помышлял бы о мире, а «собрал бы близлежащие к нему племена» и не оставил бы не затронутого войной района на суше и на море, пока сохранялся в живых хотя бы один христианин. Первуд был казнен. Славяне со Струмы и с Ринхина, а также сагудаты в ответ на это осадили Фессалонику.