Геннадий Литаврин - Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв.

Местное население, Конечно, сохранилось во всех провинциях, хотя и в разных пропорциях — его плотность возрастала с севера на юг и с северо-запада на юго-восток полуострова. Часть его, видимо, действительно ушла в горы; недаром именно в горах по преимуществу сохранилась фракийская топонимия [130] Ангелов Д . Образуване…, с. 80–89, 158–159. . Отразившие нападения города, признавая власть Константинополя, выплачивали, по всей вероятности, славянским вождям дань, как это делали еще в IX в. города Далмации (De adm. imp., I, p. 146. 124–133) и как поступали во время набегов аваров и славян города Мисии и Фракии уже в VI–VII вв.

Но каковы были судьбы деревенского населения? Имеется на этот счет любопытное свидетельство Михаила Сирийца (автора XII в.), пользовавшегося трудами писателей VI–VII вв., в том числе сочинением Иоанна Эфесского. Он пишет, что в 584 г. авары и славяне говорили жителям городов империи: «Выходите, сейте и жните, мы возьмем в качестве дани только половину» [131] Хр., I, с. 24. . Известно, что в Аварском хаганате платить дань было обязано славянское население [132] Avenarius A . Die Awaren in Europa, S. 85 ff. . Вполне возможно, что подобными повинностями было отягчено и автохтонное население на Балканах в контролируемых хаганом районах. «Чудеса св. Димитрия» свидетельствуют о значительном социальном прогрессе славянского общества, и было бы маловероятным, если бы попавшие под власть славянских вождей селяне — автохтоны ничего не вносили новым повелителям. Славяне и автохтоны (прежде всего греки) жили, несомненно, по соседству. Когда в 805 г. восстали славяне Пелопоннеса, они «сначала разграбили дома соседних греков» (De adm. imp., I, p. 228. 5–6). Если бы дело обстояло иначе, был бы совершенно не объясним факт ассимиляции большинства славян в X–XI вв. в Южной Фракии, Греции и на Пелопоннесе, и напротив — факт ассимиляции греков в Средней и Северной Македонии, в Северной Фракии и на черноморском побережье Мисии. О сокращении коренного населения свидетельствуют почти полная замена прежней топонимии на славянскую в Македонии [133] Заимов Й . Заселване на българските славяни на Балканския полуостров. Проучване на жителските имена в българската топонимия. С., 1967, с. 100. и археологические материалы, констатирующие насильственное прекращение жизни в ряде городов в конце VI — начале VII в. (следы пожаров и разрушений, отсутствие монет этого времени — в Димитриаде, Афинах, Коринфе и др.) [134] Milojčić V . Nova iskopavanja u makedonskom glavnom gradu Demetrijadi (Tesalija), 1967–1974. Zagreb, 1977; Metkalf D . The Slavonic threat to Greece circa 580: some evidence from Athens. — Hesperia, 1962, vol. 3, № 2, p. 134–157; Πολλάς Δ . Τά αρχαιολογικά τεκμήρια τής καθόδου των βαρβάρων εις τήν Ελλάδα. — Ελληνικά, 1955, № 4, σ. 87–105. .

Однако не все районы полуострова пострадали одинаково: компактные массы греческого населения сохранились во Фракии, в черноморских городах Томи, Одесс, Месемврия, Анхиал, Созополь, в прибрежных областях Македонии (с Фессалоникой), Средней Греции (с Афинами), Эпира (с Диррахием), Пелопоннеса (с Коринфом), на островах Эгейского и Ионического морей (которые хотя и подверглись нападениям, но не были заняты славянами). Удалось империи удержать и часть городов Далматинского побережья [135] Тъпкова-Заимова В . Нашествия и етнически промени на Балканите през VI–VII в. С., 1966, с. 76. .

О городах внутренних провинций от VII–VIII вв. почти нет известий. На VI Вселенский собор 680–681 гг. и на собор 691–692 гг. являлся лишь епископ г. Стоби — видимо, городу удалось установить мирные отношения с драгувитами [136] Коледаров П . Политическа география на средневековната Българска държава. G., 1979, т. I, с. 7, 15. . В «Чудесах», в рассказе об обосновании на Керамисийском поле воинства Кувера сообщается, что пришедшие с ним потомки плененных некогда аварами ромеев стремились на родину предков: в Фессалонику, Константинополь и «другие сохранившиеся города Фракии» (L., I, р. 229. 1–3, § 288), которые оставались под властью империи.

Можно предполагать, что когда обстановка на полуострове стабилизировалась, коренное население, укрывавшееся в труднодоступных местах, возвращалось в родные места, если, конечно, они не были заняты славянами. X. Эверт-Каппесова предполагает, что одним из условий договора хагана с Фессалоникой после 4-й осады (L., I, р. 189. 12–16, § 213) было признание хаганом права беженцев, укрывавшихся в городе, беспрепятственно вернуться в свои земли [137] Evert-Kappesova Н . Slowiane pod Thessalonikа.— In: Europa — Slowianszczyzna — Polsca. Poznan, 1970, s. 189. . В «Житии 15-ти Тивериупольских мучеников» при изложении событий этой эпохи упоминается о жителях-христианах в долине Струмы, пытавшихся обратить пришельцев-язычников в христианство [138] Панов В . Општествено-политическите прилики во Струмската облает од краја на VI до почетокот на X век. — Гласник на Институт за национална историја. Сконје, 1961, № 2, с. 201–243. .

Поселение в новом географическом и климатическом регионе, длительное проживание по соседству с коренным населением ускорило, несомненно, перемены в хозяйственной системе и в общественной структуре славян. Оседая на землях империи, они занимали преимущественно области, удобные для земледелия в долинах Струмы, Вардара, Марицы, Моравы, на плодородных равнинах Фракии, Южной Македонии, Фессалии. Это были возделываемые поля со сложившейся агрикультурой, что, безусловно, благоприятно отразилось на общем уровне сельскохозяйственного производства. О появлении значительного прибавочного продукта говорит тот факт, что в 70-х годах VII в., во время 5-й осады Фессалоники, ее жители купили крупную партию продовольствия (зерна, бобовых) у велегезитов в Фессалии (L., I, р. 214. 9–13, § 254). Вскоре драгувиты обеспечили содержание многотысячного воинства Кувера (L., I, р. 229. 10–13, § 289).

Особенно значительные перемены в хозяйстве должны были произойти у тех славян, которые поселились в так называемой «оливковой зоне», захватывавшей южные районы Фракии, Македонии и Эпира. Здесь преобладали интенсивные формы земледелия (виноградарство, оливководство, возделывание цитрусовых, овощеводство и садоводство). Видимо, и эти формы земледелия были быстро освоены славянами: велегезиты продавали и сушеные фрукты (L., I, р. 218. 1–2, § 268).

Данные о распространении древнейших славянских топонимов свидетельствуют о поселении (видимо, в конце VI–VII в.) славян не только на равнинах, но и в горах Иллирика и Македонии, в Родопах, на Пинде и Тайгете. Здесь, возможно, земледелие сочеталось с пастушеством. К сожалению, археология дает для изучения хозяйственной деятельности славян на Балканах в VI–VIII вв. меньше, чем для любого другого региона славянского мира. Славянские находки на юге Югославии и в Греции единичны, а находки IX–X вв. трудно поддаются интерпретации. Согласно мнению одних, славяне длительное время сохраняли традиционные формы жизни и деятельности, судя по материалам раскопок в Румынии и Болгарии. В. Попович проводит мысль, что термины χασα и σχηνη (хижина, шалаш), употребляемые в «Чудесах» применительно к славянским жилищам, означают хорошо известную полуземлянку [139] Popović Vl. Nota sur l’habilitat paleoslave. — In: L., II, p. 235–241. . Действительно, болгарские археологи показали, что славяне и на землях империи не сразу отказались от привычного типа жилища [140] Въжарова Ж . Славянски и славянобългарски селища в българските земи от края на VI–XI век. С., 1965, с. 178–197; Она же . Славяни и прабългари…, с. 354. . Но есть факты и об использовании славянами покинутых коренным населением жилищ, и о ремонте городских помещений под новые жилища [141] ИБ, 2 с. 50. . Скорее всего, почти полное отсутствие славянского археологического материала VI–VIII вв. объясняется тем, что влияние более развитой, чем у славян, материальной культуры привело к быстрому сглаживанию специфики орудий труда, бытового материала у славян в южной и центральной части полуострова [142] Ljubinković М . Ka problemu kontinuiteta iliri-sloveni. — In: Naučno društvo SR Bosne i Hercegovine. Posebna izdanja, XII: Centar za balkanoloska ispitavanja. Sarajevo, 1969, kn. 4, s. 204; Алексова В . Материјална култура на словените во Македонија. — В кн.: Словенска писменост: 1050 — годишнина на Климент Охридски. Охрид, 1966, с. 143–147; Георгиева С . Средневековни некрополи в Родопите. — В кн.: Родопски сборник. С., 1965, т. 1, с. 166; о ранневизантийской сельскохозяйственной технике см.: Kopstein H . Gebrauchsgegenstanđe des Altags in archaologischen und lilerarischen Quellen. — JOB, 1981, Bd. 31, S. 366–375; Eadem . Vorbemerkungen zur Bedeutung der landwirtschaftlichen Produktivkrafte im friihen Byzanz. — In: Produktivkrafte und Gesellschaftsformationen in vor-kapitalistischer Zeit. B., 1982, S. 563–571. . Раскопки в Болгарии также свидетельствуют, что основные сельскохозяйственные орудия VII–IX вв. местного и соседнего византийского населения практически неотличимы, что оправдывает вывод об их заимствовании славянами как более совершенных и соответствующих новым условиям [143] ИБ, 2, c. 52; см.: Овчаров Д . Континуитет и приемственост в ранносредновековната българска култура: (Към постановката въпроса). — Археология, 1983, кн. 3, с. 16–23. .