Геннадий Литаврин - Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв.

Наконец, еще одно специфическое затруднение: современная историография констатирует наименьшую разработанность проблем как раз государственной системы Восточноримской империи и путей ее эволюции в связи с изменениями в ее экономической и социальной структуре. Указывая на многообразие факторов, отражавшихся на формах и специфике государственной власти, историки не считают возможным в настоящее время оценивать констатируемые при этом особенности в качестве одного из признаков типологии феодальных отношений в Европе, хотя и подчеркивают здесь как наиболее важное типологическое отличие сильную центральную власть и всеобъемлющую централизованную эксплуатацию непосредственных производителей через государственную налоговую систему [3] Удальцова 3. В., Гутнова Е. В . К вопросу о типологии феодализма в Западной и Юго-Западной Европе. — В кн.: Юго-Восточная Европа в эпоху феодализма. Кишинев, 1973, с. 12–23; Они же. К вопросу о типологии феодализма в Западной Европе. — В кн.: Проблемы социально-экономических формаций: (Историко-типологические исследования). М., 1975, с. 107–123. .

Сколько-нибудь полная характеристика процессов экономического развития империи в ходе V–VI столетий здесь, конечно, невозможна. Однако и обойти молчанием этот вопрос нельзя, поскольку он связан с проблемой социальной структуры восточноримского общества, а эта структура, в свою очередь, лежала в основе государственной системы империи в юстиниановский и постюстиниановский периоды.

Ко времени воцарения Юстиниана I (527–565) империя, уже более столетия развивавшаяся совершенно обособленно от Западной Римской империи, окончательно конституировалась политически как самостоятельное государство, обнаружившее в IV–V вв. гораздо большую жизнеспособность, чем западная часть бывшей единой Римской державы.

Главные причины этой устойчивости состояли в том, что на Востоке кризис рабовладельческого строя протекал более медленными темпами и имел менее острые формы. Обусловлено же это было следующими факторами: рабовладение в восточных провинциях было вообще менее развито, чем на Западе; здесь был гораздо более многочисленным слой свободного крестьянства, игравшего существенную роль и в производстве, и в сохранении боеспособного войска; мягче, чем на Западе, были здесь также формы колоната; намного больше было на Востоке городов, славившихся своими изделиями и игравших крупную роль в международной торговле; значительно богаче были в Восточном Средиземноморье и природные ресурсы, и более благоприятными географические и климатические условия.

Обособление восточных провинций от западноримских, переживавших глубокий затяжной кризис, содействовало концентрации средств в руках господствующего класса и упрочению государства, которое окончательно сложилось к началу VI в. как военно-бюрократическая монархия, осуществлявшая диктатуру класса рабовладельцев и крупных землевладельцев, а также высшего чиновничества.

В пределы Восточноримской империи вошли следующие земли: весь Балканский полуостров (кроме Далмации и Паннонии), Малая Азия, Северная Месопотамия, Сирия, Палестина, Египет, а также Крит, Кипр, Родос и другие острова Восточного Средиземноморья.

Балканский полуостров, северные провинции которого пережили расцвет в IV — начале V в., в целом уже не принадлежал к провинциям, составлявшим главную экономическую базу государства. Эту роль исполняли азиатские провинции, и особенно Египет. Однако равнины Фракии, Южной Македонии, Фессалии и Пелопоннеса славились и в начале VI в. высоко рентабельным производством злаков, фруктов и овощей. Высокопродуктивным было на полуострове также скотоводство.

Здесь были расположены и два крупнейших торгово-ремесленных центра империи: ее гигантская столица Константинополь и Фессалоника. Балканы пересекали три крупные торговые магистрали, ведшие к Константинополю: знаменитая «Виа Эгнация», шедшая от Диррахия через Фессалонику; путь из Виндобоны (Вены) через Сингидунум (Белград) и путь по правобережью Дуная до его устья и далее — на юг.

Как и прочие части империи, Балканский полуостров не представлял собой некоей однородной социально-политической структуры: он, впрочем, никогда не составлял полного единства также не только в природно-географическом, но и в этническом и общественно-культурном отношении.

Относительная общность всего региона была обусловлена в IV–V вв. единообразием политического и государственно-административного устройства. Тем не менее разные его части резко различались но уровню экономического и культурного развития, по степени интенсивности городской жизни, по общему укладу быта и организации поселений. Наиболее развитыми были южные области (включая Южную Македонию), населенные по преимуществу греками. В глухих горных районах (в Эпире, Родопах, на Пинде и Геме, в Иллирике) преобладали скотоводство и экстенсивные формы земледелия. Эти районы не испытали в V–VI вв. заметного подъема, но в них был менее острым и кризис рабовладения.

Неустойчивой была экономическая и социально-политическая жизнь в северных провинциях, ставших с III в. объектом нашествий «варваров».

Социальная структура восточноримского общества в рассматриваемую эпоху усложнилась. В последние годы все чаще высказывается убеждение, что исследователи предшествующего времени существенно преуменьшили значение рабского труда в Позднеримской империи V–VI вв. не только в ремесле, но и в сельском хозяйстве [4] Лебедева Г. Е. Кодексы Феодосия и Юстиниана об источниках рабства, — ВВ, 1973, т. 35, с. 33–50; Курбатов Г. Л . К проблеме перехода…, с. 10–11; Он же . К проблеме рабства в ранней Византии. — В кн.: Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества. Л., 1978, вып. 2, с. 3; Лебедева Г. Е. Социальная структура…, с. 15 и след. . В эпоху Юстиниана I произошла стабилизация рабства [5] Лебедева Г. Е . Кодексы…, с. 44; Курбатов Г. Л . К проблеме перехода… с. 8, 13; Weiss G . Antike…, S. 560; Корсунский А. Р . От Восточной Римской империи к Византии. — ВВ, 1968, т. 29, с. 303; Лебедева Г. Е . Социальная структура…, с. 65–68. . Археология подтверждает факт сохранения на Балканах в VI в. крупных рабовладельческих вилл; законодательство Феодосия II (408–450) и Юстиниана I не оправдывает мнения о специальном введении новых норм права с целью содействия процессу изживания рабства [6] Лебедева Г. Е. Кодексы… — ВВ, 1974, т. 36, с. 39; Николаевић И. Велики посед у Далмацији у V и VI веку у светлости археолошких налаза, — ЗРБИ, 1971, т. 13, с. 277–292. . Напротив, эти законы способствовали его сохранению [7] Лебедева Г. Е . Кодексы…, т. 36, с. 48–50; Литаврин Г. Г . Рец. на кн.: Липшиц Е. Э . Право… — ВВ, 1978, т. 39, с. 232. . Следует учитывать также, что в горных районах существовали крупные скотоводческие хозяйства, в которых обычна рабы использовались в значительном числе (в качестве пастухов, на переработке сельскохозяйственной продукции, при доставке грузов и т. д.).