Геннадий Литаврин - Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв.

Введение новой феодальной титулатуры должно было означать закрепление иной системы социальных связей, основанных на отношениях личной верности и покровительства, и, в конечном счете, консолидацию центральной власти за счет периферийной. Между тем к Далматинской Хорватии этого периода применимо, видимо, положение, выдвинутое В. П. Грачевым на основе сербских средневековых источников, согласно которым, термин «жупан» зачастую употреблялся представителями знати, чтобы подчеркнуть свое положение местного управителя или господина. Сильные во второй половине XI в. позиции знатных хорватских родов препятствовали введению новой системы феодальных титулов. В более поздних грамотах Звонимира титул комита в отношении высшей хорватской аристократии использовался уже крайне редко (CD, р. 163–187).

Развитие центральных институтов власти в Хорватии не завершилось к концу XI в. формированием устойчивых органов управления, представлявшихся привилегированным слоем раннефеодального государства. Сохранялся обычай выбора правителя «всем народом» или «всей знатью и малыми людьми» (CD, р. 140, 188); король принимал важные государственные решения на собраниях знати, генетически восходивших к народному вече. Промежуточным этапом в их формировании были, очевидно, собрания жупанов, одно из которых упомянуто в грамоте Трпимира. В дальнейшем состав таких собраний расширился за счет служилых людей, что подтверждается появлением в источниках специальной и обобщающей. терминологии. Уже Мунцимир принимал решения «с общего совета» со всеми находившимися при нем «верными людьми» (fidelibus) и «главами народа» (primatus populi), т. е. представителями родоплеменной аристократии (CD, р. 23). Материалы сплитских соборов 925 и 928 гг. показывают, что важные решения принимались совместно правителем и знатью (proceres) (CD, р. 34, 37). В XI в. король совещался «со своими нобилями» (CD, р. 97, 107, 117, 170). Широкий круг лиц, участвовавших в собраниях, определяет грамота Крешимира IV: это жупаны, комиты, баны, капелланы, королевская свита (CD, р. 113). На собраниях решались вопросы не только о земельных пожалованиях, но, видимо, и о важнейших делах государства. Грамота Крешимира сохранила традиционную форму, в которую облекалось рассмотрение подобных проблем: король собрал знатных людей страны, чтобы «обсудить, как хранит всемогущий бог вверенное ему кормило унаследованного им государства и бережет вечный покой его предшественников, и не обнаружил в делах ничего, заслуживающего сожаления или противного богу».

Однако подобные собрания не были постоянно функционирующим органом — они собирались от случая к случаю, не имели постоянного состава, определенного круга полномочий и установленного места проведения. Вначале они проходили под открытым небом, подобно собранию знати 892 г. перед церковью св. Марии в Бихаче (CD, р. 24). В дальнейшем, с появлением резиденций правителей собрания, очевидно, проводились в них. Так, в грамоте Крешимира от 1069 г. слово cenaculo (верхний этаж), обозначающее место проведения представительного собрания (CD, р. 113), определенно указывает на королевский дворец в Нине. Появление в хорватских источниках оппозиции «знать — малые люди», терминов «proceres» и «nobiles» в отношении слоя населения, имевшего социально-политические и экономические преимущества, подтверждает факт выделения в Хорватии привилегированного класса.

Основная роль в процессе классообразования принадлежала свободному сельскому населению. Для обозначения лично свободных крестьян, составлявших большинство сельских жителей, в источниках используются лишь термины широкого значения — «владельцы» (posessores), «вилланы» и др. Свободные крестьяне обладали как неразделенными общинными угодьями (альмендой), так и индивидуальными участками, об отчуждении которых имеется много данных.

Слой сервов, появившихся в имениях отдельных владельцев, как свидетельствует картулярий монастыря св. Петра (Супетарский картулярий), состоял, очевидно, не столько из лиц, утративших личную свободу, сколько из пришлых людей, происходивших из внутренних областей [454] Макова Е. С . К истории генезиса и развития феодальной земельной собственности у южных и западных славян. — В кн.: Проблемы развития феодальной собственности па землю. М., 1979, с. 131. и потому стоявших вне сельских общин, объединявших свободное население. Положение сервов было отличным от рабского. Их зачастую сажали на землю, которую они обрабатывали за часть урожая, использовались они и как пастухи. Однако определить их социальный статус, в частности идентифицировать их с феодально-зависимыми крестьянами, не представляется возможным вследствие противоречивости сведений [455] Ср.: Бромлей Ю. В . Становление…, с. 130. .

Уровень развития в Хорватии феодальных форм собственности во многом определялся особенностями хозяйственной деятельности, обусловленными спецификой природных условий — гористым рельефом местности, каменистой поверхностью и пр. Сельское население более чем на половине земельного фонда страны было вынуждено заниматься скотоводством или вести смешанное, с преобладанием скотоводства, хозяйство [456] По современным оценкам, лишь 36 % территории Северной и 58 % Средней Далмации пригодны для сельскохозяйственной эксплуатации, из них малоценные пастбища составляют соответственно 90 и 60 % этих площадей ( Rogić J . Hrvatska, III. Regije. — In: Enciklopedija Jugoslavije, Zagreb, 1960, t. IV). . Немногочисленные участки земли, пригодные для обработки, были настолько разбросанными и раздробленными, что создание здесь крупных феодальных хозяйств не представлялось возможным.

Таким образом, путь феодализации, предполагавший создание вотчин с несвободными крестьянами, очевидно, не играл существенной роли в Хорватии. Основная форма эксплуатации заключалась во взимании подати с населения, проживавшего на подвластной землевладельцу территории. Однако и эта форма эксплуатации в рассматриваемый период, очевидно, еще не сложилась окончательно, поскольку употребляемый в источниках для обозначения такой подати термин «tributum» использовался также в отношении самого разного рода платежей — и налогов в пользу фиска (GD, р. 88, 90), и дани, выплачиваемой зависимым государством своему сюзерену (GD, р. 54–56). Тем не менее такие владения, собственники которых пользовались правом сбора дани с населения, можно рассматривать в качестве зарождавшихся форм феодов. Их владельцы не были еще собственниками земли, но обладали определенными правами по отношению к проживавшим на ней крестьянам. Тем самым непосредственный производитель, еще сохраняя личную свободу, уже втягивался в феодальную зависимость.

Другой стороной процесса дифференциации свободного населения было выделение мелкой знати. Этот процесс отразился, видимо, в свидетельствах хорватских актов о заинтересованности свободных общинников в приобретении коней, необходимых, вероятно, для несения конной службы [457] Бромлей Ю. В . Становление…, с. 317–318. . Полноправных свободных людей не без основания предлагают искать за пределами частных вотчин, на государственных (королевских) землях [458] Бромлей Ю. В. Некоторые аспекты изучения статуса свободных общинников в раннесредневековых славянских государствах. — В кн.: Исследования по истории и историографии феодализма. М., 1982, с. 133. . Налог, который выплачивали в пользу государства крестьяне этих земель, еще не трансформировался в феодальную ренту, поскольку в рассматриваемый период не произошло закрепления верховной собственности королей на землю свободных общинников-аллодистов. Крестьяне могли продавать землю без ведома короля за пределы королевства. на это указывает известный эпизод из картулярия монастыря св. Петра: король Звонимир был вынужден отменить распоряжение о передаче своему родственнику Отрезу права взимать дань (tribulum) на территории Мосора, так как выяснилось, что часть этой земли была продана крестьянами далматинскому горожанину, ибо земля рассматривалась как собственность «только тех, кто ее продал» (CD, р. 166). Подчинение свободного населения королю как главе государства, но не как землевладельцу обусловило специфику пожалований короля своим вассалам или верным людям. Сущность их состояла в передаче королем тех прав, которыми он сам обладал по отношению к жителям данной территории, прежде всего права сбора налога.