Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Литовское крестьянство видело в боярстве своего врага, что отразилось и в фольклоре, где существовали достаточно нелестные легенды о происхождении бояр от черта [1655] См. Э. А. Вольтер-6, стр. 139–140. .

Итак, классовая борьба и в Литве, и в Пруссии первоначально переплеталась с национально-освободительным движением; затем она выступала в форме побегов и, вероятно, других видов протеста; наконец, она прорывалась в открытых восстаниях. То затихая, то вспыхивая с новой силой, но никогда не прекращаясь, она оказывала решающее влияние на эволюцию политического строя.

Политический строй является официальным выражением строя общественного и потому полнее представлен в источниках. Литва не всегда имела государство и была политически единой. Современники, сами жившие при дворах феодальных государей, единодушно утверждают, что и древние литовцы, и пруссы обитали среди болот, не знали государства и не были опасны соседям.

Во времена Владимира Мономаха Русь могла не опасаться за свои западные рубежи, ибо тогда «Литва из болот на свет не выникиваху», — писал автор «Жития» князя Александра Невского (XIII в.) [1656] Житие князя Александра, стр. 188. , давая понять, что в его время положение в корне изменилось. То же сообщали о пруссах их западные соседи. Пруссы жили « sine rege, sine lege » [1657] МРН, t. I, р. 478. , — отмечал Галл-Аноним; они селились среди недоступных болот, не терпя в своей среде никаких господ, — вторил ему Адам Бременский [1658] См. часть I, § 2. , словом, как выразился папа, gens hujusmodi olim solita lege naturae vivere [1659] См. Р. Кlimas-1, str. 58. .

Иной предстает в источниках Литва середины XIV в. Это сильное, объединенное Литовское великое княжество со столицей в Вильно; оно успело завладеть Белоруссией, наступает на Украину, соперничает с Польшей и Русью и в то же время упорно отражает натиск Ордена. Как произошла эта перемена, какова была политическая структура древней, не знавшей государства Литвы, каким образом эта структура трансформировалась в государственную организацию, какие формы приняла последняя и почему? Вот вопросы, которые подлежат рассмотрению в данном параграфе.

Источники застают литовскую землю уже знающей территориальное деление, возникновение которого восходит к до-государственной старине. С. Заянчковский и Г. Ловмяньский много потрудились над определением элементов догосударственного территориального деления Литвы и пришли к выводу, что древнейшей территориальной организацией, сочетающей в себе черты общественные и государственные, была волость [1660] S. Zajączkowski-4, str. 407. Что «племена» IX–XIII вв. — территориальные союзы, полагают и археологи (П. 3. Куликаускас-5, стр. 46). .

Выводы польских исследователей нуждаются в существенном уточнении. Низшей первоначальной общественной организацией, длительное время сочетавшей в себе функции власти и управления, была сельская община, ясно отраженная в Помезанской Правде, община средним размером в двенадцать дворов, со сходкой, старостой и прочими признаками [1661] Помезанская Правда, ст. 20, 39, 93; В. Т. Пашуто-4, стр. 39–41. . Впрочем, и из исследований названных авторов вытекает, что волость, возникшая вследствие распада племени, а затем земли, состояла из деревень [1662] Н. Lоwmiański-2, t. II, str. 141–149. .

Волость лучше, чем община, отражена в хрониках. По данным хроник Петра Дюсбурга, Германа Вартберге, Виганда Марбурга и других, это terra, territorium, regio, lant, districtus [1663] S. Zajączkowski-4, str. 400–402; см. K. Avizonis-1, S. 20. . Судя по источникам, волости уже находятся во власти разного рода нобилей, которые, как мы видели, владеют здесь укрепленными замками-усадьбами и простирают свое управление на окрестные села.

Среди волостей есть и такие, центрами которых были бывшие общинные укрепления, служившие опорными пунктами народной обороны от врагов. Это territorium castri . В них укрывались жители нескольких волостей: например, в 1336 г. в замке Пиллене нашли убежище 4 тыс. человек четырех земель [1664] SRP, t. II, p. 488. . Таковы волости Бизены, Оукаимы, Сиздитена, Виелоны и другие, позднее попавшие под контроль государственных гарнизонов [1665] PD, III, 222, 247, 276, 290, 321; Lites, II 2 , p. 137. .

Пруссия насчитывала одиннадцать земель, хорошо известных источникам, каждая из которых, как мы видели из Христбургского договора, делилась на изрядное число волостей. Число деревень в волости зависело от размеров последней. Нечто подобное обнаруживается и в Литве. По соображениям Г. Ловмяньского, Аукштайткя первоначально распадалась на четыре земли: Нальшенайскую, Делтуву, собственно Литву и Упите, а Жемайтия состояла из пяти земель: Цеклисской, Коршувской, Медииицкой, Шауляйской, Кнетувской [1666] Н. Lоwmiański-2, t. II, str. 105–106. . Следовательно, в Литве могло быть девять земель. Причем в Жемайтии имелось не менее 43 волостей, часть которых была весьма устойчива и дожила до XVI в. [1667] Ibid., str. 144.

Размеры волостей неодинаковы. В Пруссии они, как видно из Христбургского договора, сравнительно невелики; в Литве, по примерным подсчетам, довольно значительны: в Аукштайтии на 6 тыс. кв. км приходится 16 волостей, т. е. по 375 кв. км на волость; в Жемайтии на 9 тыс. кв. км — 32 волости, или, в среднем, около 280 кв. км на волость [1668] Ibid., str. 140. . Как ни шатки эти расчеты, они позволяют предполагать объединения значительных групп сельских общин, деревень, сел в пределах одной волости.

Источники знают военные выступления целых земель, например, всей Литвы [1669] ГЛ, XI, 5: «послали по всей Литве собирать большое войско» (1207 г.). , всей Жемайтии [1670] ПСРЛ, т. II, стб. 897. , всей Ятвягии [1671] Там же, стб. 810. , прусских земель. Это заставляет предполагать существование каких-то органов управления, уходящих корнями в племенное прошлое. Подобные органы управления должны были стоять уже высоко над общиной.

Пытаясь заглянуть в догосударственную историю Литвы, мы заранее должны примириться с тем, что увидим лишь отмирающие остатки прошлого. Мы уже знаем, что в Литве развивается крупная земельная собственность, что имущественного и общественного равенства нет, значит мы не найдем ни родовой организации, ни племенного строя, ни народных собраний. В лучшем случае мы можем найти остатки этих форм народовластия, под которыми скрывается новое содержание. Обратимся к источникам.

Прусские материалы (в частности, Вульфстан и жития) рисуют нам местное общество, уже в IX в. находящимся под контролем людей власть имущих, которые правят в «городах» и крепостях, воюют и ссорятся друг с другом. В XIII в. эти нобили управляют военными делами прусских земель, вступают друг с другом в союзы, заключают договоры с противником, зачастую изменяют общему делу и предают свой народ [1672] См. часть III, раздел второй, § 2. . Их в Пруссии множество, это мелкие вотчинники, ведущие политические дела своих общин, а вместе с себе равными — дела групп общин, объединенных в волости, и, наконец, дела групп волостей-земель. Они все свободны, знатны, равноправны. Они возвышаются над простым народом, который состоит из лично свободных, вооруженных главным образом пеших воинов.