Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Источники позволяют в некоторой мере осветить методы, применявшиеся Миндовгом для объединения литовских земель; эти методы характерны для правителей раннефеодальных государств. Если проследить судьбу некоторых князей, подписавших договор 1219 г., то можно отметить, что Миндовг истребил всех Булевичей. Упомянув в договоре старшего из Булевичей, князя Вишимута, холмский летописец, как мы видели, заметил: «его же уби Миндогот, и жену его поял, и братью его побил — Едивила, Спрудейка». Как-то подчинил Миндовг и князей Рушьковичей, ибо позднее мы видим князя Сирвида Рушьковича нападающим на Русь совместно с воеводой Миндовга Хвалом и его «людьми» [1698] ПСРЛ, т. II, стб. 840; ср. стб. 797 (о князе Айшъвно). . Великий князь заставил на время смириться и жемайтских князей, воспользовавшись их внутренними усобицами: князья Выкинт и Едивид после недолгого сопротивления были разбиты, а сын Выкинта Тройнат признал власть великого князя [1699] См. часть III, раздел второй, § 2. .

Что касается князя Налыпенайской земли Довмонта, то он, по словам нашей летописи, «мысляше бо абы како убити Миндовга, но не можаше, зане бысть сила его мала, а сего велика» [1700] ПСРЛ, т. II, стб. 860. . В Черной Руси, которой Миндовг овладел в 40-х годах XIII в., воспользовавшись тяжелыми для Русской земли последствиями монгольского нашествия, княжил его сын Войшелк, но он стоял в зависимости, был вассалом великого князя: Миндовг сам держал Новогородок, а сыну передал только Слоним и Волковыйск [1701] Там же, стб. 831. .

Несколько иначе сложились отношения великого князя с ятвяжскими нобилями, которые поддерживали жемайтского князя Выкинта [1702] Там же, стб. 815. , а с Миндовгом имели «многи брани». Великий князь был вынужден прибегнуть к иному сродству — он подкупил ятвяжских князей: «убеди я серебром многим» [1703] Там же, стб. 820. . Добился оп преобладания и в Земгалии. Русский летописец так охарактеризовал объединительную политику Миндовга: «Нача [Миндовг] избивати братью свою и сыновце свои, а другая выгна из земле, и нача княжит и один во всей земле Литовьской» [1704] ПСРЛ, т. II, стб. 858. .

За этой лапидарной формулой скрывается итог длительной социально-экономической эволюции и политической борьбы — возобладания крупной собственности на землю и превращения одной из привилегированных групп нобилей в «старейших» князей сперва Аукштайтии, а затем и всей Литвы. Возникшее государство (как и все государства подобного типа) не было достаточно единым, монолитным ни в смысле этническом, ни в смысле уровня развития своих частей (Аукштайтия, Жемайтия, Черная Русь, позднее — вся Белоруссия). Историю формирования литовской монархии мы рассмотрим ниже [1705] См. часть III, раздел второй, § 1–2. , здесь же соберем сведения о складывании отдельных государственных институтов — органов власти и управления.

Князь. Великокняжеская власть в древней Литве была настолько сильна, что некоторые историки сочли возможным писать об абсолютизме [1706] К. Avizonis-1, S. 73; ср. W. Кamienecki-4, str. 27. Уже Г. Ловмяньский справедливо усомнился в литовском абсолютизме (Н. Lowmiański4, str. 216). . Это — глубокое заблуждение. Абсолютизм — категория совершенно иного этапа истории феодального общества. Перед нами раннефеодальное государство, источник силы которого коренится в особенностях породившего его общественного строя. Это несомненно сильная власть, которая переживает период своего наибольшего подъема в пору быстрого расширения государственной территории.

Упрочение власти нашло отражение прежде всего в титулатуре. Потерпев неудачу в попытке завоевать Литву, ее соседи должны были признать силу Литовского государства и его правителей, которая явно отличалась от менее устойчивой княжеской власти в феодально раздробленных странах. Волынский летописец именовал Миндовга «самодержцем» [1707] ПСРЛ, т. II, стб. 858. , новгородский — «великим князем» [1708] НПЛ, стр. 84. . Через столетие Гедимип титуловался уже иначе, это « rex sive dux Litwanorum », затем — « rex Letwinorum et Ruthenorum » и, наконец, « Letphinorum Ruthenorumque rex, princeps et dux Semigallie » [1709] См. J. Adаmus-1, str. 313 и сл. .

Сами великие князья, разумеется, были склонны считать себя неограниченными властителями, при удобном случае подчеркивать это и сурово расправляться с соперниками. Тройден называл «мужиками и псами» своих «королевских людей», захваченных с товарами Ригой, но в качество ответной меры все же задержал ливонского посла [1710] LU, t. I, № 507, р. 628. ; Гедимин утверждал, что волен распоряжаться жизнью ж смертью своих подданных [1711] LU, t. II, № 690. ; Кейстут велел повесить боярина Войдилу — придворного Ягайлы [1712] ПСРЛ, т. XVII, стб. 74, 87, 195. ; Ягайло погубил видных нобилей, среди которых был дядька матери Витовта [1713] Там же, стб. 76, 89, 147. , и велел казнить двух бояр, противников унии [1714] ПСРЛ, т. VIII, стр. 51. ; Ягайло и Витовт писали тиунам-наместникам, что медлящим с христианизацией грозит «шея», т. е. высшая кара.

Власть литовских князей с начала XIII в. была наследственной, что свидетельствует об ее устойчивости [1715] См. Приложение 1. и одновременно бесспорно подтверждает господство принципа наследственной собственности в общественном строе. Великий князь мог лишить стола любого из вассальных князей (не говоря уже о держаниях бояр): по смерти полоцкого князя Воина здешний стол получил не его сын Лобок, а Наримунт, сын великого князя.

Его отношения с крупными князьями династии регулировались договорами, с подвластными землями «рядом», переросшим в привил ей. Великий князь жаловал земли магистру, прусским переселенцам (в Черной Руси [1716] ПСРЛ, т. II, стб. 874. ), при его дворе находили прибежище и русские, например, рязанские бояре [1717] Возможно, что упомянутый летописью Остафий — сын Константина, князя рязанского (ПСРЛ, т. VII, стр. 125, под 1217 г.), изгнанного Даниилом из Перемышля (ПСРЛ, т. II, стб. 793, ср. стб. 855, 861). , ж т. д. Умирая, великий князь «городы и княженья раздаял есть» [1718] Троицкая летопись, стр. 402. .

Из привилеев 1387, 1413, 1434, 1447 и 1492 гг., расширявших иммунитетные права боярства (юридическая сторона этого процесса хорошо раскрыта М. Красаускайте), узнаем, что великий князь мог нарушать наследственные права бояр на землю (привилей 1387 г.), привлекать их к ответственности по явному и тайному доносу (привилей 1434 г.), карая не только виновного, но и его родственников (привилей 1447 г.); великий князь бесконтрольно распоряжался раздачей должностей; юридически не были ограничены его прерогативы в отношении финансов, а также в области внешней политики (привилей 1492 г.).