Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Все эти земли, все эти села были и прежде в держании феодалов:, « село Иваново , что Андрей держал Борисовичь, а ныне князю Скиргайлу; також и Ментвино село , что Яц держал …; також, то на Ваце село, што Борис держал… и с тым, шток тому тягло и тягнет » и пр. Едва ли нужно доказывать, что по своему положению Войшвилт, Андрей Борисович, Яц и им подобные принадлежат к тому же сословию, что Козлейке, Войдило и другие, известные нам из «дорожников», хроник и грамот. Это сословие феодалов, живущее эксплуатацией тяглых крестьян окрестных сел, волостей и волосток. Прав был Я. Якубовский, когда приводил эту грамоту в качестве свидетельства в споре с теми, кто пытался изобразить языческую Литву запустелой и дикой [1746] J. Jakubоwsкi-1, str. 32. Текст грамоты там же, str. 44–46. Ср. грамоты Скиргайлы. — CEV, № 33 (от 18 июня 1387 г.). .

Вместе с тем уже известные нам привилеи виленским церковникам, упоминающие старинные славянские формы повинностей (полюдье, уставное лукно, конокормцы, язь и т. п.), и содержание жалованной грамоты Скиргайле достаточно характеризуют тесную взаимосвязь литовских и русских (точнее, белорусских) общественных и правовых отношений.

Знатные вассалы использовались великим князем в качестве воевод целых областей: достаточно вспомнить Сударга и Сурмине в Жемайтии или Давыда городенского; Давыд владел землей на правах лена как кастелян ( castellan — burcgreve ) [1747] PD, III, 349 (1324 г.). . Крупные вассалы чувствовали себя уверенно в своих владениях, где каждый из них, подобно упомянутому Дюсбургом нобилю, был «как бы вторым после короля литовцев» [1748] Там же, 228. . В крупных городах, таких, как Вильно, Троки, Ковно и другие, сидели великокняжеские тиуны-наместники, источники отмечают их и в XIV и (для подвластной Литве Земгалии) в XIII в. [1749] CEV, р. 129 (староста жемайтский извещает в. князя [в 1406 г.]: wir batten unsern tolg gesanth czu dem houbtmanne czur Wille und Tracken und unsern schriber czu dem theivnen czu Kawen ); LR, SS. 207, 210 (Намейсис — houbet zu Terwetein ; но пленных немецких рыцарей он отсылает в Литву. Ibid., S. 201, vv. 8756–8757).

Великий князь имел в качестве вассалов прежде всего своих сыновей: при Миндовге в Черной Руси правил Войшелк, при Гедимине в Кернове — Монвид, в Троках и Жемайтии — Кейстут, и т. д. Высшую знать использовали и в качестве руководителей посольств в Новгород [1750] НПЛ, стр. 98 (1326 г.). , в Ригу [1751] PD, III, 359. и т. д.

Более крупные вассалы и города (например, Ковно [1752] М. Gumowski-3, str. 265. ) имели свои гербы и печати. Известна, например, печать боярина Войдилы (1380 г.) на русском языке [1753] W. Sеmkоwiсz-2, str. 410. . Но это было не везде: жемайтские бояре еще своих печатей не имели [1754] GEV, № 67–68 (1390 г.). . Вассалы обладали тем большими правами, чем крупнее были их владения. Некоторые из них располагали и внешнеполитическими функциями. Это видно из грамоты 1387 г. Любарта Гедиминовича, по вопросу о подчинении Волыни киевскому митрополиту, посланной им византийскому императору, минуя великого князя Ольгерда [1755] J. Wоlff1, str. 73; А. С. Павлов-1, стр. 15. Cp. РИБ, т. VI, прил. № 3 и 7, стб. 31; cp. грамоту Дмитрия Ольгердовича от 1388 г. — САЛ, № 4, стр. 6. ; о том же свидетельствует трактат о взаимопомощи Любарта с Казимиром [1756] AKL, t. I, № L (1366 г.). («а князю Дмитрию помагати королеви на всякого неприятеля, опроче своее братье»; «а коли братья княжя пойдут на короля, князю Дмитрию братьи не помагати») и др. Но это были пока исключения.

Как правило, на вассалов падала обязанность участия в военных предприятиях великого князя (в привилее 1387 г. это уже старый обычай) [1757] УГ, т. I, № 3 (1352 г.); cp. ZPL, р. 1–2, пункт 5. , причем каждый снаряжался за свой счет.

Рассматривая в общей форме политический строй Литовского великого княжества, надо иметь в виду, что в XIV в. он был не тот, что в XIII в., когда господство великих князей в Жемайтии и Белоруссии лишь утверждалось. Ознакомление с привилеями, данными белорусским землям, показало, что здесь литовское правительство не меняло прежней структуры власти. М. В. Довнар-Запольский хотя и не видел классовой природы отечественного «земства» и феодального, завоевательного характера литовской власти, но, изучив права украинских и русских земель по уставным грамотам XVI в., хранящим глубокие следы старины, обнаружил широкое развитие иммунитета, включая экономические (владение, завещание, наследование, торговля) и судебные права. Он пришел к выводу, что Литовское великое княжество — «федеративное государство», которое сохранило «все главнейшие черты удельно-земского строя древнерусской истории» [1758] М. В. Довнар-3апольский-2, стр. 35, 84. .

Это правильно, если под земским строем понимать боярско-вечевой строй феодальной раздробленности, а в федерации видеть результат сговора литовского и белорусского боярства за счет местного крестьянства. Земли Белоруссии оставались в составе Литовского великого княжества раздробленными, что ясно видно из договора Новгорода с Казимиром: «или учинится пеня в Новегороде полочанину , или витблянину или литъвину или русину с нашего великого княженья» [1759] ГВНиП, № 70 (1440–1447 гг.). .

В Белоруссии литовские князья-вассалы сидели в окружении своей дружины, местного боярства (оно, а не литовское боярство, выступает во всех договорных документах этой поры рядом с литовскими князьями белорусских земель), церковной знати и мужей градских. Старая структура власти (земли, княжества, волости и пр.), как это подтверждают гродненские материалы XV в., осталась неизменной [1760] См. М. Ф. Владимирский-Буданов-6, стр. 14–15. . Территория захваченной Белоруссии была в несколько раз больше литовской. Местная знать была привлечена к решению важных вопросов внешней политики (переговоры с папством в 1324 г. [1761] LU, t. VI, № 3073, р. 482. ) и торговли (договор 1338 г. [1762] См. часть I, § 4. ), она влияла на решения великого князя и по другим политическим вопросам; русская знать несла и дипломатическую службу; посол Лессе в 1326 г. вспоминал о русских, бывших вместе с ним в посольстве ( socios… videlicet Ruthenos una mecum missos [1763] LU, t. VI, № 3075, р. 487. ); она, в свою очередь, служила великому князю и с литовских земель (как свидетельствуют русские имена держателей). Вместе с ней в литовское делопроизводство входило русское право, русский язык [1764] Из русского языка проникли в литовский такие слова, как дума — duma , суд — sddas и др. (V. Кiраrsку-1, р. 31). , он проникал и в геральдику. Но все это служило интересам власти, в первую очередь, литовского правящего сословия. Следовательно, перед нами — неравноправная федерация.

Синтез русских и литовских политических порядков — тема широкая, и мы здесь отмечаем только начальные ее фазы. Мы ничего не поймем в этом синтезе, если будем вместе с М. К. Любавским считать, что в пору захвата Белоруссии в Литве были лишь «зародыши государственной власти», что «социальное разделение» было только «простым фактом», что все было «шатко и изменчиво» и т. д. [1765] М. К. Любавcкий-4, стр. 16. Ничего не даст и предложенное Н. Максимейко простое сопоставление сходных статей Русской Правды и Статутов, особенно если следовать его мысли, что в Литве XIV–XV вв. «действовало русское, а не иное какое-либо право» [1766] Н. Максимейкo-1., стр. 3. . Эта мысль неверна, она опровергается фактами. В 1387 г., как отмечалось, в Вильно действовало и литовское, и русское, и польское право.