Владимир Пашуто - Александр Невский и борьба русского народа за независимость в XIII веке

Члены ордена делились на три разряда: 1) «братьев-рыцарей», главным занятием которых была война; 2) «братьев-священников», составлявших духовенство ордена, и 3) «служащих-братьев», выполнявших обязанности оруженосцев, ремесленников и др. Во главе ордена стоял магистр, избираемый орденом из числа сочленов. При магистре состоял совет из знатнейших рыцарей, совместно с которыми решались важнейшие вопросы жизни ордена. В провинциальных замках, которые возводились на захваченных землях, суд и управление сосредоточивались в руках командоров или фогтов.

Завоёванные земли немцы раздавали своим вассалам и духовенству, подчиняя их власти местное население, которое было обязано содержать своих поработителей, работать на них и участвовать в их военных мероприятиях. Среди немецких крестоносцев не было единства. С первых же лет их вторжения началась борьба за земли и доходы между епископами, обосновавшимися в Риге, и орденом, имевшим свой центр в Вендене.

Особое положение в Прибалтике занимал ряд вновь основанных городов, в их числе и Рига; они пользовались полным самоуправлением. Городская власть находилась в руках выборных магистратов, каковыми являлись эльдермены гильдий и старейшины ремесленных цехов, т. е. в руках торгово-ремесленной верхушки, эксплуатировавшей городские низы. Города ревниво оберегали свои вольности от покушений ордена, который был бы не прочь прибрать их к рукам.

В этой связи можно отметить, что, несмотря на провозглашённую папской курией торговую блокаду Руси и почти непрерывные военные действия в восточной Прибалтике, немецкие (особенно рижские) бюргеры-купцы стремились к экономическим соглашениям с Русью и прежде всего с Новгородом, Полоцком я Смоленском. Новгород имел для всей Прибалтики и северной Европы первостепенное торговое значение, он контролировал и торговлю с Востоком. Впоследствии, когда выяснилось, что немецким крестоносцам не суждено овладеть русскими землями, купечество северогерманских городов поспешило заключить с Новгородом торговый договор (1269), по которому вопросы торговые отделялись от военных: «А будет вражда между новгородцами и соседними с ними землями — гостю ехать бес пакости водой и горой, повсюду, где новгородская власть». Аналогичные формы торговых отношений установились с немецкими купцами и у Полоцка, Смоленска и Витебска. Это явилось вынужденным признанием политической силы и экономической значимости Руси.

Торговля с Русью велась, видимо, в больших масштабах, которые лимитировались следующей статьёй немецкого купеческого устава (так называемой «Скры»). «Никто не должен иметь права привозить во двор (имеется в виду двор немецких купцов в Новгороде) [товаров] более, как на тысячу марок серебра». В товарном выражении это означало, что каждый немецкий купец мог привозить в один раз, например, 8 000 хлебов, или 4 000 пудов мёду и т. д. Купцов же приезжало в Новгород немало, судя по тому, что они здесь (подобно тому, как русские купцы в немецких городах) имели свой двор с церковью, отведённые луга для коней и ездили из Новгорода торговать, например, в Карелию.

В условиях напряжённых политических отношений, установившихся в то время между Новгородской Русью и Германской империей, торговый устав, выработанный немецким купечеством, предусматривал полную отчуждённость немецких купцов в отношении местного населения: под страхом крупных штрафов немецким купцам запрещалось самовольно торговать с русскими, новгородцами или иногородними, занимать у них деньги в долг, приобретать совместно с ними какое-либо имущество и т. п.

Не следует думать, что с учреждением ордена меченосцев немецкая власть без труда распространялась в восточной Прибалтике. Местные народы оказывали жестокое сопротивление захватчикам, которым приходилось к тому же считаться с мощью Руси и нарастающими ударами Литвы. Первоначальным успехам немецких феодалов немало способствовало отсутствие единства среди народов восточной Прибалтики, а также и среди правителей отдельных русских княжеств.

Полоцкий князь, в зависимости от которого находились земли ливов, не имел достаточных сил для того, чтобы сбросить немецких крестоносцев в море. В 1206 г. он организовал в помощь ливам поход на Гольм, но не только не смог уничтожить немецкую крепость, но и сам потерял Куконос. Князь Куконоса Вячеслав, вассал полоцкого князя, нанёс немцам ряд ударов, но в 1207 г., не получив помощи из Полоцка, сжёг свой замок и ушёл в Русь; на месте Куконоса немцы в 1209 г. построили новый замок.

В 1209 г., сосредоточив большие силы, немецкие феодалы неожиданным ударом овладели подвластным Полоцку городом Герцыкэ, который буквально опустошили. Сам немецкий хронист откровенно сообщает: «Тот день всё войско оставалось в городе, собрало по всем углам большую добычу, захватило одежду, серебро и пурпур, много скота, а из церквей колокола, иконы, прочее убранство, деньги и много добра… На следующий день, растащив всё, приготовились к возвращению, а город подожгли». Князь Всеволод, хотя и сохранил часть своих владений, но фактически попал в зависимость от Риги.

Так начались первые столкновения немецких рыцарей с русскими княжествами, но решающие столкновения с Русью были ещё впереди.

Немецким феодалам приходилось опасаться и литовцев, зачастую выступавших совместно с русскими. Идеолог крестоносного разбоя епископский хронист Генрих писал, касаясь положения в Подвинье: «Власть литовцев до такой степени тяготела тогда над всеми живущими в этих землях племенами, что лишь немногие решались жить в своих деревушках, а больше всего боялись лэтты». Боялись не только лэтты, но и у самих тевтонов дрожали руки, когда они в 1205 г. «с миром и питьём» встречали у ворот Риги проходивший на север для сбора дани двухтысячный литовский отряд.

Отдельные литовские князья в поисках дани и добычи (пленников, скота, ценностей) издавна совершали набеги на Лэттигаллию, доходя до Валка и даже до Саккалы в земле эстов; ливы и лэтты, по выражению хрониста, «были кормом и пищей» литовцев, и если прежде литовские князья сталкивались здесь с русскими, то теперь они сплошь и рядом в контакте с русскими вступали в борьбу с немецкими крестоносцами.

Русские князья с своей стороны стремились поддержать с литовцами мирные отношения.

Так, подчинённый Полоцку, князь Всеволод, правивший в Герцыкэ, был женат на дочери крупного литовского князя Даугеруте: — «Будучи как зять его, для них (литовцев) почти своим, — писал хронист, — связанный с ними сверх того дружбой, [он] часто предводительствовал их войсками, облегчал им переправу через Двину и снабжал их съестными припасами». Например, вместе с литовцами он совершил в 1203 г. успешный налёт на Ригу. Использовали литовцы в своих целях и главный замок в земле селов — Зелен.