Владимир Пашуто - Александр Невский и борьба русского народа за независимость в XIII веке

Умело избегая столкновений с золотоордынским ханом, Александр Ярославич сумел, таким образом, объединить в своих руках всю Северо-Восточную и северо-западную Русь.

Но если дипломатический талант Александра Ярославича позволил ему правильно решить внутриполитическую проблему междукняжеских отношений и значительно упрочить великокняжескую власть в стране, то международные задачи ещё ждали своего разрешения.

Папская курия не прекращала своих происков и, узнав о том, что великоханский стол перешёл к Менгке, предприняла очередной манёвр. В 1252 г. папа и его союзник французский король Людовик IX отправили в Золотую Орду и в Монголию новое посольство во главе с Вильгельмом де Рубруквис. Король предлагал Батыю и Менгке военный союз против турок-сельджуков и Никейской империи, которая усиливала борьбу за освобождение Константинополя от крестоносцев, предлагал принять католичество и оставить Рубруквиса в качестве постоянного дипломатического агента курии в Сарае. Это были предложения о военном союзе татаро-монгольских ханов с правителями западноевропейских стран, союзе, который таил в себе глубокую угрозу Руси.

Но и на этот раз происки западных правителей были разгаданы русской дипломатией, которая в лице Александра Невского сумела оказать должное воздействие на политический курс «кибитных политиков». Русские дипломаты, видимо, играли немалую роль в Сарае, так как, например, иноземные, документы, поступавшие сюда, переводились прежде всего на русский язык. Королевский посол Рубруквис не достиг ни одной из поставленных перед ним целей. Татаро-монголы сочли нецелесообразным посягать на сложившуюся в русском обществе идеологию и затрагивать экономические и политические позиции русских духовных феодалов; они сохранили прежний порядок в русско-византийских церковно-политических отношениях и поставили их лишь под свой контроль посредством организованной в 1261 г. в Сарае специальной русской епископии.

Одновременно с этим татары предприняли шаги к организации своих органов власти на Руси. В 1252 г. великий хан отправил на Русь своего родственника Китата с полномочиями проводить перепись, собирать дань и доставлять её ко двору, а также с правом производить набор войск из местного населения; «тое же зимы, — сказано во Владимирской летописи, — приехаша численици, исщетоша всю землю Суждальскую и Рязаньскую и Мюромьскую, и ставиша десятники, сотники и тысящники и темники, и идоша в Орду».

Единицей обложения были «соха», «плуг», «рало», к чему были добавлены подводная повинность и обязанность русских князей как вассалов служить своими вооружёнными силами хану-сюзерену в походах.

Устанавливая властвование над Русью, монголы в то же время постарались привлечь на свою сторону русских духовных феодалов, они освободили их владения от повинностей, «не чтоша игуменов, черньцов, попов, крилошан, кто зрит на святую богородицю и на владыку».

Уходя из Руси, татарские численники оставили баскаческую военно-политическую организацию, состоявшую из десятников, сотников, тысячников и темников. Они принудительным путём сформировали особые военные отряды, в значительной части составленные из местного населения, поставив во главе их пришлый татаро-монгольский командный состав; эта организация поступала в распоряжение баскаков (от слова «бас» — «дави»), которые расположились по княжествам и были обязаны контролировать выполнение даней и повинностей и всю жизнь данного княжества.

Баскаческие отряды были поставлены в землях Муромской, Рязанской, Суздальской, Тверской, Курской, Смоленской и др., а позднее и в землях юго-западной Руси — в Болоховской, Галицкой и др. Так как во Владимире находился великий князь, то состоявший при нём баскак считался главным — «великим», которому подчинялись другие.

Баскаки и их отряды заменяли, в сущности, монгольские войска. Основное назначение баскаческой организации состояло в том, чтобы «держать в повиновении» завоёванную Русь.

Господство татаро-монголов над завоёванными странами К. Маркс называл кровавой грязью монгольского ига, это иго, по мнению Маркса, «не только давило, оно оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой».

Вот как характеризовал тогдашнее положение Руси современник, владимирский епископ Серапион: «Кровь и отец и братья нашей, аки вода многа землю напои; князий наших, воевод крепость ищезе… мьножайша же братья и чада наша в плен ведени быша; села нашы лядиною (молодым лесом) поростоша, и величество наше смирися; красота наша погыбе, богатство наше онемь в користь бысть; труд наш погании наследоваша; земля наша иноплеменникомь в достояние бысть; в поношение быхомь живущим вскрай земля нашея…»

Однако проведение татарской переписи натолкнулось на ожесточённое сопротивление со стороны простого народа, что ярко проявилось в Новгородской земле. В Новгородской летописи читаем, что в 1257 г. «приде весть из Руси зла», будто бы «хотять татарове тамги и десятины на Новегороде».

Произошло выступление новгородских городских низов. Волнения не прекращались в течение целого года. К зиме положение обострилось настолько, что во время одной из вспышек народного гнева был убит княжеский посадник Михаил Степанович. Видимо, движение и на этот раз возглавлялось частью оппозиционной великому князю боярской знати, к которой примкнул даже сын князя Василий Александрович. В самый разгар волнений в город прибыл князь Александр, а с ним татарские послы. Они встретили здесь энергичный отпор. Василий Александрович бежал в Псков, а новгородцы отказались подчиниться князю и допустить татарских чиновников производить перепись; они только «даша дары» хану и «отпустиша» послов «с миром».

Но это был не мир, а лишь перемирие. Татарские послы уехали, а князь вынужден был подготовить подчинение Новгородской республики татаро-монгольской власти. Подтянув к городу войска, великий князь начал расправу с «непокорными». Во-первых, он вступил в Псков, арестовал своего сына Василия и «посла (его) в Низ», т. е. во Владимир. Во-вторых, он жестоко расправился с теми, «кто князя Василья на зло повел», и предал казни наиболее инициативного руководителя движения некоего Александра-новгородца, а также его сторонников («дружину»): «овому носа урезаша, а иному очи выимаша».

Но эти суровые меры не подавили новгородскую бедноту. Назначение нового, взамен убитого, посадника Михаила Фёдоровича и нового тысяцкого Жирослава («Жирохи») не изменило положения. Только зимой 1259 г., когда в Новгород возвратились новгородские послы из Владимира и определённо заявили на вече, что в случае продолжения сопротивления князем будут двинуты против Новгорода вооружённые силы, новгородцы смирились «и яша Новгородци по число», о чём и послали известить великого князя.