Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

5. ляжемъ костью ту, мертвии бо срама не имут — со славой умрем (gloriose moriamur) — один и тот же смысл.

6. Аще ли побѣгнемъ, то срамъ имамъ — надо показать [врагам] спину?… Позорно было бы, если бы мы… сдались врагам (terga vertam?… Pudeat iam… inimicis manus dare) — близко по смыслу и включает дословное совпадение [165] Др. — русск. срамъ — точное соответствие лат. pudor . .

7. азъ же предъ вами поиду — он поднял щит и священное копье и первым направил коня на врага (arrepto clipeo ас sacra lancea, ipse primus equum in hostes vertit) — один и тот же мотив: правитель первым идет в бой; в летописи он включен в речь, у Видукинда описан как действие короля.

Совпадает также мотив численного превосходства противника: у Видукинда он звучит в речи Оттона I (Superamur, scio, multitudine), в летописи об этом сказано до речи Святослава: против 10 тысяч его воинов греки выставили 100 тысяч, и «видѣвъши же Русь, убояшася зѣло множества вои» [166] НПЛ. С. 121–122; ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 70; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 57–58. .

Не менее значительно сходство со словами Оттона I речи Святослава в изложении Льва Диакона.

1. Погибла слава, которая шествовала вслед за войском россов, легко побеждавшим соседние народы и без кровопролития порабощавшим целые страны, если мы теперь позорно отступим перед ромеями (οἴχεται τὸ κλέος… ὃ τῄ Ῥωσικῆ πανοπλία συνείπετο, τὰ πρόσοικα καταστρεφομένῃ ἔθνη ἀπονητὶ καὶ χώρας ὅλας ανδραποδιζόμενη ἀναιμωτὶ, εἰ νῦν ἀκλεῶς Ῥωμαίοις ὑπείξομεν) — До сих пор с помощью ваших неутомимых рук и вашего славного непобедимого оружия я одерживал победы везде за пределами моей страны и державы, так неужели же мне теперь в своей земле, своем королевстве, надо показать [врагам] спину?… Позорно было бы, если бы мы… сдались врагам (Hactenus enim inpigris minibus vestries ас armis simper invictis gloriose usus extra solum et imperium meum ubique vici, et nunc in terra meo et regno meo terga vertam?… Pudeat iam… inimicis manus dare) — совпадение местами дословное.

2. проникнемся мужеством (ἀνειληφότες ἀρετὴν) — Нам необходимо запастись мужеством в столь тяжелом испытании (Opus esse nobis bonorum animorum in hac tanta necessitate) — дословное совпадение.

3. легко побеждавшим соседние народы и без кровопролития порабощавшим целые страны… мощь россов до сих пор была несокрушимой (τὰ πρόσοικα καταστρεφομένῃ ἔθνη ἀπονητὶ, καὶ χώρας ὅλας ἀνδραποδιζоμένη ἀναιμωτὶ… ὡς ἀκαταγώνιστος ὡς Ρωσική μέχρι καί τημερον καθέστηκεν αλκή) — мы, ныне повелители почти всей Европы (nunc dominos репе totius Europae) — один и тот же мотив прежних побед и славы.

4. Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством (οὐδε γὰρ ἔθιμον ἡμῖν θεύγουσιν ἐς τὴν πατρίδα φοιτᾷν) — надо показать [врагам] спину? (terga vertam?) — один и тот же смысл.

5. (мы должны) либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой (ἀλλ ἢ νικῶντας ζῆν, ἥ εὐκλεῶς τελευτᾷν) — со славой умрем (gloriose moriamur) — совпадение дословное.

Сходство речи Оттона I с речами Святослава в русском и греческом изложении, таким образом, не меньшее, чем между речами русского князя по летописи и Льву Диакону. Случайность совпадений поэтому исключена. Даже если допустить, что фразы о необходимости проявить мужество, позорности бегства и готовности умереть со славой — некие топосы, которые могли появиться независимо, остается близкое сходство мотивов 1 и 3 между летописью и Видукиндом и 1 и 3 между Львом Диаконом и Видукиндом. Впрочем, на самом деле, других сопоставимых (с дословными совпадениями) аналогий и для названных выше, на первый взгляд, напрашивающихся в речи перед битвой мотивов не обнаруживается. Так, признано, что речь Оттона I в изложении Видукинда испытала влияние античного источника — речи Катилины (по Саллюстию [167] Видукинд Корвейский. Деяния саксов. С. 252 (комм. 4 к гл. 46 кн. 3). Заимствования из сочинения Саллюстия «О заговоре Катилины» встречаются у Видукинда и в других местах (см.: Санчук Г.Э. Видукинд Корвейский и его «Деяния саксов» // Видукинд Корвейский. Деяния саксов. С. 32). ). Однако при этом в речи Катилины мотив необходимости сражаться мужественно хотя и присутствует, но текстуальное сходство меньше, чем между речами Оттона I и Святослава; о пагубности бегства говорится, но без указания на постыдность этого поступка, а мотив гибели со славой не звучит вовсе [168]; т. е. даже во фрагменте, текстуально, несомненно, связанном с изложением речи Оттона Видукиндом, сходство с ней слабее, чем между речью Оттона и речами Святослава в русском и греческом изложении.

Фактически не вошли в речи Святослава только мотивы, неуместные в обстановке русско-византийской войны, — о плохом вооружении противника и отсутствии у него Божьей помощи, а также заимствованный Видукиндом из речи Катилины отрывок о бесполезности слов при отсутствии храбрости. По сути дела, речь Оттона и речи Святослава в летописи и у Льва Диакона (и Скилицы) — три варианта одной и той же речи, с поправкой на различие языков и исторических ситуаций. При этом некоторые мотивы присутствуют во всех трех вариантах, некоторые же — только в русском и греческом, русском и латинском или греческом и латинском (см. таблицу).

Таблица 1 . Жирным шрифтом выделены места, текстуально близкие во всех трех вариантах речи, курсивом — только в русском и греческом, подчеркнутые — только в русском и латинском, жирным курсивом — только в греческом и латинском.

Версия о болгарском источнике-посреднике между византийским изложением событий и летописью, следовательно, должна отпасть: она, во-первых, требует допущения знакомства составителя общего источника Льва Диакона — Скилицы с речью Оттона; во-вторых, никаким допущением не объяснить, как возникло большее сходство с нею некоторых мест летописных речей в сравнении с изложением Льва Диакона и Скилицы (параллели 1, 2 и 3 между летописью и Видукиндом) [169]. Следовательно, единственной версией появления связи между речами Оттона I и Святослава может быть предположение, что реальная речь русского князя, отразившаяся независимо в летописи и у Льва Диакона — Скилицы, подражала речи Оттона I.

Благодаря, прежде всего, трудам А. В. Назаренко, ныне не вызывает сомнений, что между Русью и Германией связи во второй половине X столетия не просто существовали, но были достаточно постоянными [170]. В 959 г. мать Святослава и правительница Руси Ольга отправила посольство к Оттону I с просьбой прислать на Русь епископа. Результатом стал приезд в Киев в 961 г. епископа Адальберта, имевшего опыт миссионерской деятельности у западных славян. Итог миссии оказался неудачен (исследователи полагают, что сыграла свою роль позиция Святослава, сохранявшего, по летописному свидетельству, верность язычеству), но Адальберт пребывал некоторое время на Руси [171]. Разумеется, он и его спутники общались, в первую очередь, с правящим семейством — Ольгой и Святославом. Имея целью вовлечение Руси в лоно Римской церкви, они должны были говорить о могуществе своего государя, коль скоро успех миссии сулил Руси союз с ним. Самой же славной (и совсем недавней) победой Оттона I был разгром, учиненный им хорошо знакомым Руси венграм. Возможно, содержание речи Оттона I, произнесенной перед этим сражением, стало известно Святославу еще тогда [172]. Позже, в конце 960-х гг., имели место дипломатические контакты между Русью и Германией, приведшие к военно-политическому союзу двух государств, направленному против Византии [173]; информация о знаменитой речи императора могла быть доведена до Святослава и во время этих переговоров [174].