Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

В последние два десятилетия XIII в. в западной части Золотой Орды существовало фактически независимое политическое образование, во главе которого стоял Ногай — внучатый племянник Батыя. Ногай пользовался огромным влиянием в Юго-Восточной Европе и сопредельных регионах — в зависимости от него временами были правители Болгарии и Сербии, с ним считались в Византии, Венгрии, Иране, Египте.

Отношения Ногая с русскими княжествами, находившимися в зависимости от Орды, изучены пока недостаточно. В двух работах, специально посвященных Ногаю (архим. Леонида и Н. И. Веселовского), только пересказываются известия летописей о контактах с ним русских князей [692]. Влияние Ногая на междукняжеские отношения в Северо-Восточной Руси было проанализировано А. Н. Насоновым. Он выявил связь происходившей здесь в 80–90-е гг. XIII в. междоусобной борьбы русских князей с фактическим расколом Орды на две части (по терминологии автора — Волжскую Орду и Орду Ногая). А. Н. Насонов выдвинул также предположение, что именно во владениях князей, ориентировавшихся на Ногая, совершился переход от взимания дани ордынскими чиновниками к ее сбору самими русскими князьями — порядок, позже распространившийся на всю Северо-Восточную Русь [693]. Отношения Ногая с князьями юго-востока Черниговской земли были проанализированы В. А. Кучкиным при изучении так называемой «Повести о баскаке Ахмате», дошедшей до нас в составе летописей Северо-Восточной Руси [694]. Политика Ногая в других русских землях (даже Галицко-Волынской, в летописании которой он упоминается чаще всего) специально не изучалась.

Ногай был внуком седьмого сына Джучи — Бувала (вариант: Мовала) [695]. Матерью Бувала была одна из наложниц Джучи; Н. И. Веселовский полагал, что именно по этой причине Ногай не мог занять золотоордынский престол [696]. Но такое допущение выглядит необязательным: достаточно было и того, что Ногай принадлежал к младшей линии Джучидов, ведь за период от смерти брата Батыя, Берке (1266 г.), до усобицы в Орде второй половины XIV в. трон занимали только потомки Батыя [697]. Выдвинулся Ногай в начале 60-х гг., когда проявил себя искусным военачальником в боях с войсками монгольского правителя Ирана Хулагу [698]. С тех же 60-х гг. XIII в. Ногай стал управлять землями улуса Джучи, расположенными западнее Днепра. Ядром его владений было Нижнее Подунавье и Поднестровье, а ставка располагалась в районе г. Исакчи в низовьях Дуная [699](кроме того, у Ногая были владения на Яике [700]). Кочевое население этих территорий считалось, в соответствии с монгольской традицией дуального военно-территориального деления, «правым крылом» Орды, и Ногай являлся его предводителем [701].

Первое известие о контактах Ногая с русскими князьями относится к 1277 г. и касается Галицко-Волынской Руси, чья территория непосредственно граничила с его улусом. Согласно Галицко-Волынской летописи, тогда «присла оканьныи безаконьныи Ногай послы своя с грамотами Тегичага, Коутлоубоугоу и Ешимоута ко Лвови, и Мьстиславоу, и Володимѣрю (галицкому князю Льву Даниловичу, луцкому — Мстиславу Даниловичу и владимиро-волынскому — Владимиру Васильковичу. — А. Г .), тако река: "Всегда мь жалоуете на Литвоу. Осе же вы далъ семь рать, и воеводоу с ними Мамъшѣя, пойдете же с ним на вороги своѣ"». После этого был осуществлен поход на литовские владения в районе Новогрудка, в ходе которого русские и золотоордынские войска действовали раздельно [702].

Зимой 1279/1280 гг. Лев Данилович «еха к Ногаеви, оканьномоу, проклятомоу, помочи собѣ прося у него на ляхы. Онъ же да ему помочь оканьного Кончака, и Козѣя, и Кубатана». Кроме Льва и его сына Юрия, в поход на Польшу отправились Мстислав Данилович с сыном и Владимир Василькович («поидоша неволею татарьского», отметил летописец). Поход не был удачным — повоевав возле Сандомира, русские войска и татары [703]ушли, понеся серьезные потери [704]. Не исключено, что первый из воевод, посланных Ногаем, — Кончак — может быть Кунчаком, одним из племянников хана Менгу-Тимура [705]. Менее вероятны предположения о тождестве Козея с Газаном, правнуком Орды (старшего брата Батыя), а Кубатана — с Кудуканом, сыном Менгу-Тимура [706]; в этих случаях придется предположить слишком сильные искажения имен. Вновь налицо тесные связи Ногая с галицко-волынскими князьями, причем если Лев был инициатором войны, то Мстислав и Владимир двинулись в поход по воле Ногая — очевидно, что последний, как глава «правого крыла» Орды, имел определенные властные прерогативы в отношении князей Юго-Западной Руси. Владимиро-Волынский летописец, перу которого принадлежит текст, наделяет Ногая, как и в рассказе о событиях 1277 г., негативными характеристиками и с нескрываемым злорадством говорит о гибели воинов Льва и татар: «Богъ учини над нимъ (Львом. — А. Г .) волю свою, убиша бо ляховѣ от полку его многы бояры и слуги добрыѣ, и татаръ часть убиша. И тако возвратися Левъ назадъ с великымъ бещестьем» [707].

В 1281 г., после смерти хана Менгу-Тимура (троюродного брата Ногая), на престол вступил его брат Туда-Менгу [708]. И зимой 1281/1282 гг. по его повелению был совершен поход в Северо-Восточную Русь. Младший брат великого князя владимирского и переяславского князя Дмитрия Александровича, городецкий князь Андрей Александрович, отправился в Орду и привел оттуда войско против Дмитрия. Целью похода являлся Переяславль. К татарам, возглавляемым Ковадыем и Алчедаем, присоединились князья Федор Ростиславич Ярославский, Михаил Иванович Стародубский и Константин Борисович Ростовский. Были опустошены Муром, окрестности Владимира, Юрьева, Суздаля, Переяславля, Ростова и Твери. Дмитрий Александрович покинул Переяславль, и 19 декабря город был взят; великий князь бежал в Псков. Андрей Александрович, отпустив татар в Орду, приехал в феврале 1282 г. в Новгород, где был посажен на новгородский стол [709]. К нему, таким образом, переходили прерогативы великого князя владимирского, т. е. верховного правителя княжеств Северо-Восточной Руси, чей сюзеренитет признавал Новгород Великий.

Но вскоре Андрей уезжает из Новгорода во Владимир, а оттуда отправляется в свой удельный Городец и затем в Орду; Дмитрий Александрович сумел собственными силами восстановить свои великокняжеские права [710]. Андрею в Орде была дана новая рать — на сей раз под командованием Туратемира и Алыня [711]. В условиях второго вторжения Дмитрий Александрович «съ своею дружиною отьѣха в Орду к царю татарскому Ногою» [712].