Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

Согласно венгерским и немецким хроникам, к организации похода приложили руку половцы, бежавшие из Венгрии после поражения, нанесенного им королем Ладиславом (Ласло) IV в 1282 г. Ордынские отряды пребывали на венгерской территории с января по март. Они причинили стране жестокое разорение вплоть до Пешта, но встретили упорное (особенно в Трансильвании) сопротивление: венгры, а также население Трансильвании — секеи и саксы (немцы), опираясь на систему крепостей, наносили противнику чувствительные локальные удары (о них упоминает серия грамот венгерских королей Ладислава IV и Андрея III). В результате, огромное множество татар погибло, причем пострадали они и от стихии — обильных снегов и дождей [724].

Картину довершает рассказ египетского хрониста Рукн ад-Дина Бейбарса: «Тулабуга… снарядился в поход и отправился с войсками своими в землю Краковскую (Крулевскую?) для опустошения ее и войны с жителями ее. Он послал (также) к Ногаю, приказал ему двинуться с находящимися у него войсками, чтобы сообща напасть на землю Краковскую. Ногай отправился с теми десятками тысяч, которые были у него. Сошлись они оба в предположенном месте, разлили повсюду опустошение, грабили, что хотели, убивали, кого хотели и (затем) вернулись. Между тем, уже настала зима, выпало множество снега и стали затруднительны пути. Ногай с бывшими при нем (войсками) отделился от него (Тулабуги), отправился в свои зимовья и невредимо добрался (до них) со всеми своими. Тулабуга же пошел по бесприютным пустыням и непроходимым степям [725]и сбился с главной дороги. Его (самого) и войско его постигли чрезвычайное затруднение и бедствие; бо́льшая часть их погибла от сильной стужи и недостатка сил. Уцелели лишь немногие из них. Это крайне огорчило Тулабугу, и он заподозрил Ногая в том, что все это случилось по его козням и интригам, из-за того, чтобы погубить войско его и извести род его. В него закралась вражда и вселилась злоба за то, что его и войско его постигла сильнейшая беда, которая довела их до того, что они ели мясо животных, служивших им для верховой езды, и собак, которых они взяли с собой, да мясо тех из них, которые умирали от голода» [726].

В этом описании смешаны два похода Ногая и Телебуги — на Венгрию 1285 г. и на Польшу 1287 г. [727]Но, кроме даты (686 г. хиджры — с 16 февраля 1287 г. по 5 февраля 1288 г.), указания на Телебугу как инициатора похода и наименования государства-жертвы «землей Краковской», все реалии явно относятся к венгерскому походу: в походе на Польшу Ногай и Телебуга с самого начала действовали раздельно; Телебуга вернулся благополучно, не блуждал, на обратном же пути еще поживился за счет грабежа русской территории (см. ниже). Свидетельство о голоде, доведшем до поедания тел своих умерших, совпадает с указанием Галицко-Волынской летописи, о снегах — с данными хроники Леобенского Анонима [728].

Сопоставление сведений русского, западных и восточного источников о событиях начала 1285 г. позволяет восстановить их ход следующим образом. Ногай, побуждаемый бежавшими в его улус из Венгрии половцами, принял решение совершить масштабное вторжение в эту страну. Собственных его сил, видимо, оказалось недостаточно, и были привлечены войска во главе со вторым после хана в Орде человеком — Телебугой. Согласно Галицко-Волынской летописи, в поход отправился Ногай и Телебуга «с ним»; о польском походе, где инициатива принадлежала Телебуге, говорится совсем иначе: «Хотящоу поити оканьномоу и безаконьномоу Телебоузѣ на ляхы» [729]. Оба войска совместно вышли к венгерской границе через Галицкую Русь (где к ним присоединились отряды русских князей), т. е. атаковали Венгерское королевство с северо-востока. Венгры применили тактику локальных ударов с опорой на крепости; татары повоевали Потисье и левобережье Дуная (до Пешта), но переходить на его правый берег не решились. Они двинулись на восток, рассчитывая поживиться в Трансильвании, но здесь столкнулись с еще более серьезным сопротивлением. Тогда Ногай отделился от Телебуги, увел свои войска на Брашов и затем через Южные Карпаты ушел в свои нижнедунайские владения. Телебуга же попытался перейти Восточные Карпаты (скорее всего, в районе р. Быстрицы), его войско заблудилось в горах и пострадало от разыгравшейся стихии: к потерям, понесенным в ходе военных столкновений, добавились жертвы голода и погодных условий. О действиях в Венгрии отрядов русских князей источники не сообщают. Ясно, что, когда Телебуга и Ногай уходили из Венгрии, русских войск с ними уже не было; знание летописцем того, что Ногай, отделившись от Телебуги, пошел именно «на Брашев», подсказывает, что, скорее всего, русские покинули татар в момент разделения войск Ногая и Телебуги в Трансильвании, после чего двинулись на север к галицким пределам и возвратились домой. События начала 1285 г. вызвали гнев Телебуги на Ногая, вполне естественный: Ногай привлек его к злосчастному походу и оставил в самый ответственный момент. Обострение с весны 1285 г. отношений между Ногаем и Телебугой очень быстро сказалось на русских делах.

В том же 1285 г. «князь Андрѣи приведе царевича, и много зла сътворися крестьяномъ. Дмитрии же, съчтався съ братьею, царевича прогна, а боляры Андрѣевы изнима» [730](«царевичами» на Руси именовали представителей правящей в Орде династии Чингисидов, не обладавших верховной властью). Еще зимой 1283/1284 гг. Андрей проявлял вынужденную лояльность к брату; теперь же он попытался вновь свергнуть Дмитрия с ордынской помощью. Очевидно, поездка Андрея в Орду была следствием получения им сведений о разладе между двумя самыми влиятельными в ней лицами — Ногаем и Телебугой. Группировка, возглавляемая последним, и решила использовать Андрея для нанесения удара по ставленнику Ногая в Северо-Восточной Руси; с этой целью было послано войско под началом одного из родственников Телебуги. Однако Дмитрию и его союзникам удалось нанести ордынскому войску поражение. А. Н. Насонов полагал, что «братьями», выступившими в союзе с Дмитрием, были его родной брат, московский князь Даниил (младший из трех Александровичей), и двоюродный брат, тверской князь Михаил Ярославич [731]; данные, которые можно почерпнуть из сведений источников о позиции Москвы и Твери в предшествующие и последующие годы, позволяют считать такое предположение весьма вероятным [732].

В 1285 г. имел место еще один конфликт между русскими князьями: «Роман князь Брянскыи приходилъ ратью к Смоленску и пожже пригороды и отиде в своя си» [733]. Смоленским князем был Федор Ростиславич, одновременно являвшийся князем ярославским и живший в основном в Северо-Восточной Руси. Федор в 1281 г. был главным союзником Андрея Александровича; оставался он им и позже, вплоть до своей смерти в 1299 г. Очень вероятно, что Роман Михайлович Брянский (одновременно являвшийся князем черниговским [734], т. е. сюзереном всех князей Черниговской земли) действовал как союзник Дмитрия Александровича [735]. Брянск был ключевым пунктом на пути из Северо-Восточной Руси в Южную [736]; маршруты поездки Дмитрия к Ногаю в 1282 г. и возвращения его год спустя с ордынским отрядом, а также маршруты последующих поездок к Ногаю князей Северо-Восточной Руси и походов войск из Орды Ногая в противоположном направлении (о них см. ниже) проходили через Брянское княжество (как и путь, по которому отвозилась в Орду Ногая дань с владений, ориентировавшихся на него на Северо-Востоке князей), так как западнее Черниговщины находились владения Федора Ростиславича — союзника Андрея Александровича, а восточнее — степи, контролируемые Волжской Ордой. Можно полагать, что Роман Михайлович с 1282–1283 гг. имел союзнические отношения с Дмитрием Александровичем и, следовательно, вошел в сферу влияния Ногая. В пользу этого говорят также зависимость от Ногая «Курского княжения» и продвижение в 1290 г. туда войск Ногая (см. об этом ниже). Это было бы маловероятно, если бы расположенный западнее Чернигов (которым владел брянский князь) не подчинялся Ногаю.