Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

В историографии тексты «обрамлений» часто рассматриваются как полностью достоверные свидетельства о ходе переговоров [92] Обзоры литературы см.: Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси; Он же. Дипломатия Святослава. М., 1982. . Однако их сопоставление между собой, с текстами договоров и Начального свода заставляет в этом усомниться. Во всех четырех случаях изложение строится в общем по одному типу.

907 г.: посольство Олега — договор — клятва.

911 г.: посольство Олега — договор — показ послам Царьграда и возвращение послов.

944 г.: посольство императора — посольство Игоря — договор — возвращение послов, клятва, отпуск византийских послов.

971 г.: переговоры о мире, дума с дружиной — посольство Святослава — договор.

В отношении текста, предшествующего договору 971 г., можно было бы допустить, что он основан, как и рассказ о балканских походах Святослава, на устных преданиях о событиях, однако содержание этого отрывка показывает, что речь следует скорее вести о реконструкции, сделанной летописцем на основе текста самого договора и рассказа Начального свода о предшествующих военных действиях. Посольство Святослава к императору описано по типу посольства императора к Святославу во время его похода на Царьград [93] Ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 70–71; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 58–59. ; при этом фраза «цесарь же радъ бывъ, повелѣ писцю писати на харотью вься рѣчи» возникла, вероятно, под влиянием слов договора «и написахомъ на харатьи сеи» [94] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 73; ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 61. . Упоминание в тексте договора Доростола как места его заключения [95] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 72; ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 60. породило ошибку в тексте «обрамления» — сводчик решил, что «въ Дерестрѣ» находился император (не зная, что там был осажден Святослав — в рассказе Начального свода о русско-византийской войне этот факт не фигурировал).

Находящееся перед договором 944 г. краткое вступление об обмене посольствами не содержит каких-либо подробностей, которые не могут быть результатом собственных представлений летописца о том, как должны были происходить переговоры. Это же касается описания клятвы, принесенной Игорем и его окружением в Киеве. Из текста договора летописец ошибочно решил, что церковь св. Ильи, где клялись в Константинополе русские послы-христиане [96] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 52; ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 41. , находится в Киеве, и, вновь упомянув о клятве в ней, указал известное ему место расположения киевской церкви св. Ильи [97] Ср.: Малингуди Я. Русско-византийские договоры… // ВВ. М., 1996. Т. 56 (81). С. 90, прим. 95; Васильев М. А. Степень достоверности известия «Повести временных лет» о процедуре ратификации русско-византийского договора 944 г. в Киеве // ДГ, 1998 г.: Памяти чл. — корр. РАН А. П. Новосельцева. М., 2000. С. 66 (автор считает, что летописец «направил» Игоревых христиан приносить присягу в известную ему киевскую церковь св. Илии «по аналогии» с упомянутой в договоре одноименной константинопольской церковью). . «Некрещеная Русь» клялась, согласно «обрамлению», у статуи Перуна, поскольку только этот языческий бог был упомянут в тексте договора 944 г. [98] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 53; ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 41. (в отличие от договора 971 г., где упомянуты были Перун и Волос) [99] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 73; ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 61. .

Рассказ о показе русским послам «церковной красоты», помещенный после договора 911 г., отчасти сходен с рассказом об «испытании вер» Владимиром [100] Ср.: «Се слышавъ царь рад бывъ и честь велику створи имъ… показающе красоту церковную… сказающе имъ служенье Бога своего… рѣста имъ: "идѣте в землю вашю", и отпустиша я с дары велики и съ честью. Они же придоша в землю свою…» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 107–108). .

В тексте, предшествующем «договору 907 г.», имеются следующие данные фактического порядка.

1. Упоминание двух императоров-соправителей — Леона (Льва VI) и Александра. Это соответствует реальной ситуации 907 г., в то время как в договоре 911 г. упомянуты три соправителя — к Льву и его брату Александру добавился малолетний сын Льва Константин.

2. Перечень пяти русских послов — Карла, Фарлофа, Велмуда, Рулава и Стемида. Все они упомянуты среди пятнадцати Олеговых послов в договоре 911 г., соответственно на первом, третьем, четвертом (в форме «Веремуд»), пятом и пятнадцатом местах [101] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 33; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 23. .

3. Указание на выплату греками дани: «на 2000 кораблии по двѣнатьчать гривнѣ на ключь». Оно есть в предшествующем рассказе о походе Олега (имевшемся в Начальном своде) с одним отличием — «12 гривенъ на человѣкъ» и добавлением, что в каждом корабле было «по 40 мужь».

4. Упоминание о согласии выплатить «оуглады на руские городы: пѣрвое на Киевъ, та же и на Черниговъ, и на Переяславъ, и на Полтѣскъ, и на Ростовъ, и на Любечь, и на прочая городы; по тѣмь бо городомъ сѣдяху князья, подъ Олгом суще». Киев, Чернигов и Переяславль названы в тексте собственно «договора 907 г.» (как и в договоре 944 г.) в качестве городов, представители которых получают первыми месячное содержание в столице Византии [102] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 31, 49; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 22,37. . Упоминание же Полоцка, Ростова и Любеча, скорее всего, связано с представлениями одного из составителей ПВЛ о структуре подвластной русскому князю территории, отобразившимися также в статьях 862 и 882 гг. [103] См.: Горский А. А. Кривичи и полочане в IX–X вв.: (Вопросы политической истории) // ДГ: Материалы и исследования, 1992–1993 гг. М., 1995. С. 55–57.

5. Согласно тексту, помещенному после «договора 907 г.», мужи Олега клялись «по рускому закону… оружьемъ своимъ, и Перуномъ, богомъ своимъ, и Волосом скотьимъ богомъ». О клятве оружием упоминалось в договоре 911 г., Перуном и Волосом (с тем же пояснением в отношении последнего) — в договоре 971 г.; [104] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 33, 73; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 23, 61. в договорах 911 и 944 гг. содержатся ссылки на «закон Русский»; послы, согласно договору 911 г., клянутся «по закону языка нашего» [105] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 34, 37, 50–51; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 25, 28, 39–40. .

Таким образом, информация, содержащаяся в «обрамлении» «договора 907 г.», не отличается по типу от информации «обрамлений» трех других договоров, восходя, как и они, к текстам собственно договоров и Начального свода. Хотя не исключено, что в «обрамлении» «договора 907 г.» могли отразиться дошедшие посредством устных преданий отголоски реальных фактов, предполагать, что оно содержит документальные подробности соглашения, заключенного после похода Олега, оснований нет. Одного пропуска имени Константина VII недостаточно, чтобы признать, что перед нами текст, восходящий к началу X в. Этот пропуск объясняется, скорее всего, не знанием реалий того времени, а обращением летописца к тексту договора 911 г. Три императора там называются после перечня послов, а начинается договор с упоминания двух : «Равно другаго свѣщания, бывшаго при тѣхъ же цесарихъ Лва и Александра» [106] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 23; ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 32. . Летописец решил, что «теми же» Лев и Александр названы по отношению к «договору», помещенному им под 907 г. (расценив его как «первое свещанье», по отношению к которому договор 911 г. назван «другим свещаньем» [107] Ср.: Малингуди Я. Русско-византийские договоры… // ВВ. М., 1997. Т. 57 (82). С. 80–81. ), и поэтому в «обрамлении» последнего упомянул именно их. Допущение, что текст «обрамления» восходит к началу X в., тем более кажется невероятным, если задаться вопросом, в каком виде такой текст мог сохраниться: летописания в начале X в. не существовало, а если это был текст договора, то летописец не стал бы его перерабатывать в повествовательный (и в ПВЛ, и в позднейших летописях прослеживается крайне бережное отношение к договорным текстам, они четко отделены от собственно летописных и не подвергались переработке). Приходится признать, что «обрамление» «договора 907 г.», как и подобные тексты, сопровождающие другие договоры, отображают в большей степени не реалии эпохи, в которую эти соглашения заключались, а представления книжников начала XII в. о процедурах их заключения, основанные на имевшихся у них источниках — текстах собственно договоров и Начального свода.