Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Во второй половине XVI в. Старая Церковь в целом обрела твердую почву за счет осуществления реформ, провозглашенных на Тридентском соборе. Движущими силами Реформы отныне становились не только папские инициативы и римская курия, но и региональные структуры в лице епископата , новые образовательные центры , руководимые идеями всемерной защиты и обновления, и новые монашеские ордена , приспособленные к условиям бескомпромиссного противостояния с протестантизмом, прежде всего иезуиты. Естественно, успехи были бы немыслимы без активной поддержки светских католических властей. Вместе с тем Реформа церкви все более перерастала в Контрреформацию , под которой мы понимаем непосредственное противостояние протестантизму, протекавшее в различных хронологических границах и формах.

в) Католическая Реформа в Германии. Деятельность иезуитов, новый епископат и организация церкви. На момент завершения Тридентского собора значительное число владений в Империи было потеряно для католицизма, причем во многих оставшихся либо уже укрепились влиятельные протестантские общины, либо зрели элементы евангелического движения, а некоторые княжества (например, герцогство Юлих-Берг), хранили верность католицизму лишь от имени правивших Домов. Только в очень немногих землях католическая церковь сохраняла господствующее положение, почти нетронутое реформационными потрясениями. К их числу следует отнести имперские диоцезы на юге и юго-западе : Бриксен, Триент, архиепископство Зальцбург, габсбургские владения в передней Швабии (Брейзгау, наместничество Ортенау, графство Гогенберг, ландграфство Нелленбург, земли швабского наместничества, маркграфство Бургау) и Предгорье, из имперских городов — Юбирлинген и Кёльн, имперские земли в Лотарингии, архиепископство Трир, общины Реклингхаузена, архидьяконат Ксантен. С оговорками следует отнести к этому реестру Баварию, где среди вассальных земель Виттельсбахов встречались и тяготевшие к протестантизму (графство Ортенбург, Хааг и Гогенвальдек, чьи властители примыкали к т. н. «движению за чашу»).

Позиции церкви осложнялись не только сравнительно малым числом владений, твердо стоявших за Рим, но и напряженной борьбой, протекавшей во многих из тех территорий, где уже успело укрепиться евангелическое вероучение. Реформу приходилось осуществлять в открытом поединке с «ересями», порой в тяжелейших условиях, что делает характерной именно для Империи трудную различимость граней между Реформой и Контрреформацией . К числу обстоятельств, возводивших серьезные препятствия на пути церковных преобразований, следует отнести прежде всего весьма широкий размах евангелического движения, еще не потерявшего силу после Аугсбургского мира: даже во владениях католических прелатов и князей, оставшихся в лоне католицизма, имелись зачастую весьма влиятельные сословные силы, подверженные лютеранству. Кроме того, среди немецкого епископата сплошь и рядом обнаруживалась неготовность сразу принять тридентские реформы, поскольку восстановление жесткой иерархии в церкви, система контроля и надзора за духовенством приходили в противоречие с интересами имперского клира, интегрированного в сословно-ленную корпорацию как часть княжеской элиты. Требовалось время на перестройку работы епископата. К тому же значительное число имперских прелатов представляли еще старое поколение «ренессансной» церкви со всеми его изъянами (светские формы повседневности, зачастую граничившие с образом жизни мирского государя, заботы о собственной публичной репрезентации, меценатство, позволявшее оказываться в ближайшем окружении некатоликам, стремление укрепить собственную территориальную власть, следствием чего становился непотизм, и т. д.). Наконец, тесная взаимосвязь политики католических прелатов и имперской княжеской элиты требовала более активного участия и поддержки со стороны светской княжеской власти.

Но при всех трудностях имелись объективные возможности для проведения Реформы и Контрреформации. А. Шиндлинг указывает здесь на четыре главных фактора.

Во-первых, изначально имелась тесная связь князей церкви с имперской сословной организацией . По мере упрочнения имперских институтов, начавшегося еще в позднее средневековье, все более крепкими и в правовом аспекте более определенными становились и позиции духовного сословия как неотъемлемой части всей имперской иерархии. Реформация не могла упразднить само духовное сословие Империи. Прелаты могли рассчитывать на поддержку правительственных учреждений, на правовые нормативы имперской организации.

Во-вторых, епископы и аббаты были интегрированы в региональную политическую систему , получая возможность черпать из нее дополнительный источник стабильности. Будучи либо лидерами больших и малых групп местного дворянства, либо выступая в качестве сателлитов крупных светских княжеств, они оказывались защищенными довольно сильными и многочисленными сословными фракциями. В том случае, если епископства или аббатства оказывались «прикрытыми» соседними мощными католическими династами, их будущее становилось гарантированным.

В-третьих, интересы религиозные переплетались с интересами династическими и социальными . Соборные каноникаты и епископские кафедры в большинстве своем использовались местными дворянскими родами для укрепления своего социального положения и престижа. Крупные дворянские фракции были на уровне территорий заинтересованы в сохранении церковных учреждений. К тому же имелась широкая династическая солидарность, не позволявшая осуществить реформационные преобразования в рамках таких корпоративных институтов, как соборный капитул.

Наконец, в-четвертых, почти во всех духовных княжествах Германии сохранились прежние традиции церковного образования и благочестия , и сам по себе клир нигде не выступал инициатором лютеранской Реформации. Тем самым сохранялась базовая сила возрождения в виде рядов самого духовенства, догматически едва ли соблазненных протестантским вероучением за редчайшими исключениями (Гебхард Трухзес фон Вальдбург).

Необходимы были, однако, усилия, направленные прежде всего на внутрицерковное обновление. Именно они должны были дать толчок к возрождению имперской церкви. Главными средствами здесь стали миссионерская, в высшей степени многоплановая деятельность иезуитов и появление нового поколения епископов , преданных делу тридентской реформы и постепенно осуществлявших реорганизацию церкви в своих диоцезах.

Начало деятельности Общества Иисуса в Империи было связано с именами Пьера Фабера и Петра Канисия, соратников и поздних современников Лойолы. Фабер в 40-е гг. был в Майнце, хлопотал об организации там католической типографии и находился в контактах с архиепископом Альбрехтом Бранденбургским (1514–1545). Но настоящим подвижником ордена и крупнейшим организатором его деятельности в Империи по праву считается Св. Петр Канисий (1521–1597).