Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Католическая Лига, возникшая в недрах Империи, едва ли могла, как и Уния, считаться совершенно чуждой Империи структурой. Как показывает исследование Акселя Готтхарда , Лига преследовала цели, вполне умещавшиеся в нормативное русло имперских институтов. Задача ее сводилась к «укреплению католического характера Империи», к защите католических учреждений (следовательно, самой Империи) от нападок еретиков. Но в условиях продолжавшейся конфессионализации выполнение этих задач означало пересмотр сложившихся после 1555 г. реалий, их осуществление влекло неконтролируемые последствия. Лига, защищая интересы своих субъектов, неизбежно подтачивала ставший хрупким компромисс Аугсбургской системы. С другой стороны, так же как и Уния, Лига страдала серьезными внутренними противоречиями. В первую очередь речь шла о разногласиях между Габсбургами и Виттельсбахами по вопросу руководства союзом. Максимилиан Баварский, основатель Лиги, по праву мог требовать руководство ею. К тому же баварский герцог опасался возраставшего влияния Габсбургов на участников Лиги: австрийские родственники могли воспользоваться своей главной ролью в союзе ради расширения зоны собственных интересов в южной Германии. В 1616 г. на этой почве возник острый конфликт между Максимилианом и Фердинандом Штирийским: будущий император не желал видеть друга своего детства во главе католического альянса. Мюнхенский герцог демонстративно отказался принимать участие в работе Лиги, и лишь с трудом удалось восстановить согласие. Габсбурги в конце концов уступили первенство Виттельсбахам. Однако эти конфликты не влекли серьезной эрозии самой структуры союзной организации: большинство католических прелатов, особенно мелкопоместных, рассматривали Лигу главным инструментом, способным в ближайшие годы защитить их религиозные и территориальные интересы. К тому же прочная финансовая и военная структура Лиги позволяла ей выступать эффективной величиной, а тесное партнерство с Испанией, присутствие которой становилось теперь более зримым, обрекало Лигу действовать на острие антипротестантской борьбы в Империи. Внутренние разногласия не мешали деятельному участию Лиги в эскалации напряженности.

Княжеская элита , несмотря на внешне присущее ей корпоративное единство, была расколота теперь уже не только по религиозному признаку. Недоверие и разочарование в политике своих религиозных оппонентов разрушали внутреннюю солидарность. Произошел опасный сдвиг на семейном Олимпе имперских князей. Среди трех ведущих Домов Империи пфальцская линия Виттельсбахов и младшая штирийская линия Габсбургов демонстрировали все черты религиозно-политического радикализма, нарушая полувековой баланс в единой княжеской семье Империи. Переход в католицизм нойбургской линии пфальцских Виттельсбахов лишь обострял антагонизм в отношениях Гейдельберга и Мюнхена. Дрезденские Веттины в лице взошедшего в 1611 г. на курфюршеский престол Иоганна Георга I (1611–1656) не могли одним лишь своим политическим весом и авторитетом восстановить равновесие.

Иоганн Георг был средним сыном в семье скончавшегося в 1591 г. курфюрста Христиана I. Хлопотами матери Софии Бранденбургской, устрашенной влиянием кальвинистов при дворе покойного мужа, и при поддержке регента герцога Веймарского Фридриха Вильгельма, он вкупе с братьями и сестрами получил строго лютеранское воспитание, а в 1601 г., вероятно, не столько из образовательных мотивов, сколько из намерения матери привить сыну стойкость в вере и ввести в круг зарубежной элиты, предпринял инкогнито, полное приключений путешествие в Италию. В 1604 г. сочетался браком с принцессой Вюртембергского Дома, и после ее смерти — вторично в 1607 г. с наследницей Прусского герцогства Магдаленой Сибиллой, что позволило Веттинам вести спор с Гогенцоллернами относительно эвентуальных прав на прусские земли. Неожиданная смерть в 1611 г. старшего брата Христиана II даровала ему бразды правления и выдвинула в число ключевых фигур имперской истории. Как территориальный государь он стремился всеми силами соответствовать лучшим лютеранским образцам хранителя Церкви и защитника подданных, деятельно поддерживал сложившуюся структуру учреждений, исповедовал ярко выраженный патриархальный стиль правления, насыщенный широкими жестами патронажа и опеки, стиль, который постепенно и вопреки принятым мерам подтачивал финансовое благополучие курфюршества, но при соблюдении тонкого баланса интересов сословий. В Империи Иоганн Георг с самого начала выступал решительным сторонником короны и противником кальвинистов-радикалов, прежде всего Пфальца, в решительную минуту отказал в поддержке мятежной Праге и выказал полное доверие кандидатуре Фердинанда Штирийского на выборах 1619 г. Вплоть до издание Реституционного эдикта 1629 г. Иоганн Георг следовал в форваторе габсбургского курса, и лишь полный слом механизмов Аугсбургского мира и религиозных гарантий для лютеран заставил его примкнуть к шведскому королю в 1631 г., разделить со шведами участие в боевых операциях в течении двух последующих лет, но уже с начала 1634 г. начать тайные переговоры с имперской стороной, итогом которых стал Пражский мир 1635 г. До 1645 г. курфюрст оставался верен габсбургской стороне и лишь чудовищные опустошения его наследственных земель заставили его выйти из войны (соглашение со шведами в Кетченброде, 1645 г.). Впрочем, защитником имперских интересов курфюрст выступал и позже, в дни заключения Вестфальского мира. До последних дней Иоганн Георг отстаивал ценности, взлелеянные с детства: верность Церкви и престолу. Влияние Тайного совета и надворного духовенства, прежде всего австрийца Гоэ фон Гоэннегга на правительственный курс едва ли было определяющим, и лишь соответствовало общей программе самого государя. Брак его с Магдаленой Сибиллой был весьма плодовит и в отношении наследников в 1652 г. был сделан шаг, вполне согласовывавшейся с лютеранской этикой отца: согласно составленному тогда завещанию наследные земли были поделены между тремя сыновьями при сохранении курфюршеских регалий за старшим. В глазах современников курфюрст остался безукоризненным воплощением заветов Лютера, что в зеркале национальной историографии XIX в. стало лишь признаком политической близорукости и несостоятельности. Негативные суждения о нем раздавались до последнего времени, и лишь недавно наметилась переоценка его личности в призме особенностей конфессиональной эпохи. См.: Прокопьев А. Ю. 1) Иоганн Георг I, курфюрст Саксонский (1585–1656). Портрет эпохи раннего барокко // Вести. С.-Петерб. ун-та. Вып. З. Сер. 2. 1995. С. 95–101; 2) Немецкая аристократия и дворянство ко времени Тридцатилетней войны: опыт регионального исследования // Клио, 3, 1998. С. 84–94; Müller К. А. Johann Georg der Erste, seine Familie und sein Hof. Dresden, 1838; Müller F. Kursachsen und der Böhmische Aufstand 1618–1622. Münster, 1997; Essegern U. Fürstinnen am kursächsischen Hof. Lebenskonzepte und Lebensläufe zwischen Familie, Hof und Politik in der ersten Hälfte des 17. Jahrhunderts. Leipzig, 2007.