Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Тура Хейердала посетила блестящая идея: «асы» и «Азов». Город Азов на Азовском море. Звучит примерно одинаково: вот она прародина скандинавов — около города Азова. Тур Хейердал обратился в Академию наук с предложением произвести в Азове раскопки, дабы обнаружить остатки асов. Академия наук не поддержала эту идею. За неё взялся Ростовский университет, и действительно несколько лет проводились масштабные раскопки в районе Азова. Раскопки — вещь полезная, под каким бы предлогом они ни проводились. Хуже то, что в Норвегии начался повальный «асо-азовский» бум, потому что авторитет Тура Хейердала в Норвегии не сопоставим ни с какими авторитетами в нашей стране. Это национальный герой, равного которому не было, нет и не будет. Выступления Хейердала, его статьи в газетах, монография примерно на 600 страницах заставили всю норвежскую нацию воспринять эту идею. Она почти просочилась и просочилась бы, если бы не смерть Тура Хейердала, в школьные учебники. Причём в интерпретации Хейердала это служило прославлению норвежского народа, его истоков, его праистории и т. д.

Привлечение народных этимологий в качестве исторического источника в современных исторических исследованиях — вещь нечастая. Однако в последние несколько лет эта тенденция проявилась достаточно отчётливо. Как и в языкознании, где «под влиянием великодержавнических тенденций и националистического пуризма проявляется стремление преуменьшить влияние других языков на свой язык или преувеличить влияние своего языка на другие». Так и в отечественной историографии использование народных этимологий вызвано желанием обосновать заранее заданную концепцию. К этому приёму часто прибегают дилетанты, обратившиеся к истории.

Вспомним ещё Олжаса Сулейменова с книгой «Аз и Я», в которой для доказательства древности казахского народа автор предложил длинный список слов, возводимых им к шумерскому языку. Даже в XXI в. профессиональные историки оказались не чужды искушению использовать народные этимологии в качестве исторического источника, вернее, в качестве фальсификата. Псевдопатриотический всплеск эмоций по поводу участия скандинавов в ранней истории Восточной Европы, который наблюдается в последние годы, вылился в реанимацию народных этимологий, восходящих ещё к «Синопсису» Гизеля, к трудам Ломоносова и, наконец, к сочинению Гедеонова середины XIX в. То есть к сочинениям, которые создавались в эпоху, предшествующую возникновению сравнительного языкознания.

Причём, как и в XVIII–XIX вв., внимание новейших антинорманистов сосредотачивается на тех же самых этнических вопросах. Не исторических, культурологических или каких-либо ещё, а именно этнических вопросах. Они, видимо, полагают, что скандинавское происхождение названия «Русь» преумаляет, как писал Ломоносов, достоинство русского народа. Поскольку изначально заданной целью антинорманистов является доказательство исконной, не замутнённой иноэтничными влияниями славянского древнерусского государства, речь может идти только о славянском происхождении варягов и Руси. Пусть они пришли к восточным славянам и участвовали в образовании Древней Руси, но они были своими, родными славянами.

На первый план сейчас выдвигается идея, наиболее подробно развитая Гедеоновым, о южноприбалтийском, прибалтийско-славянском происхождении тех, кто основал древнерусское государство. Об основании древнерусского государства норманисты перестали говорить уже около 100 лет тому назад. Но здесь опять возникает вопрос образования государства. Исследование связей восточных и западных славян — это действительно большая, серьёзная научная проблема. Оно велось и ведётся по лингвистической и по археологической линии, но убедительных доказательств массовых миграций балтийских славян в Восточную Европу не обнаруживается. А обращение к народным этимологиям позволяет предельно упростить крайне сложную историю этих связей и ввести целый ряд данных, которые на самом деле реальными данными не являются.

Для любителей народных этимологий этнонимия юга Балтики и Центральной Европы представляет собой целый букет наименований, которые сопоставляются со словом « Русь ». Это и « рутены », и « руги », и « раны » (« руяне »). Общим для всех них является начальное « ру ». В крайнем случае — « р », этого тоже вполне достаточно. Как и средневековые, западноевропейские писатели название одного народа с лёгкостью переносят на другой. Но средневековым хронистам это простительно. Обозначения, созвучные с древними, зачастую ещё античными этнонимами современных народов, были нормальной практикой. Дания называлась «Дакией», Галицко-Волынская Русь — «Галицией», славяне — «скифами» и т. д. Поэтому русов средневековые хронисты могли поименовать « рутенами » или « рутами ». Государство Русь назвать « Рутени » или, реже, « Руги ». Однако ныне совершенно очевидно, что, как даны не являлись потомками даков , а галичане — потомками испанских галисийцев, так и русы не имели ни малейшего отношения ни к кельтам — рутенам , исчезнувшим ещё в ходе Великого переселения народов, ни к германцам — ругам , населявшим области в Северной Германии. Кстати, рутены и руги не принадлежат к славянским народам, о чём обычно как-то забывают. Они не славяне.

Такая же неразборчивость царит и в прибалтийско-славянской этимологии слова «варяг», производного, как полагают, от названии племени варнов , вагров или варинов , живших в нынешнем Гольштейне с античных времен. Про античные времена мы плохо знаем, но здесь опять основой для сопоставления имён является начальное « ва ». Причём разные написания одного и того же этнонима воспринимаются просто как самостоятельные варны и варины . Что, конечно, удлиняет список соположений, но отнюдь не усиливает его доказательность. Естественный вопрос: какой же из этих этнонимов мог бы лежать в основе слова « варяг »? Гедеонов ответил на него однозначно: «вагры — созвучное слово «варяг». Однако уже одно обращение к морфологии слова показывает, что они не связаны между собой. В первом случае выделяется основа вагр -, вероятно, корень ваг - с суффиксом — р -. Во втором — корень вар - с суффиксом — я -. То есть совершенно разные основы.

Этому возрождению, реанимации народных этимологий способствует, с одной стороны, недостаток образования. Разделение на историческое и филологическое образование, которое произошло в советское время, чрезвычайно мешает знакомству историков с основами филологии и языкознания, при котором невозможны были бы некоторые сопоставления. С другой стороны, совершенно очевидна политическая, идеологическая заданность теорий, при которых привлекаются рассмотренные мною народные этимологии. Спасибо.