Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Клину ливонцев удалось пробиться сквозь русский «полк» и, возможно, вступить в бой с отрядом Александра, однако фланговые отряды скорее всего оказались остановленными (а в условиях кавалерийского сражения скорее всего и отброшенными — «чюдь показала плещи»), что привело к охвату «свиньи» с флангов.

Согласно наставлениям «Стратегики», ситуацию могло бы исправить включение в бой второй линии ливонского войска. Однако этого не произошло. Возможным объяснением могло бы быть появление в тылу ливонцев отряда Андрея Ярославича, не только создавшего угрозу для ливонского построения, но и перекрывшего для него пути возможного отступления.

Косвенным подтверждением подобного развития событий является сообщение Новгородской 1-ой летописи младшего извода: «Се же слышах от самовидца, и рече ми, яко видѣх полкъ божии и на въздусѣ пришедшии на помощь Александровѣ» [149] Н1Л. С. 304. . Появление резервного отряда вполне могло быть расценено наблюдателем как вмешательство в ход битвы высших сил, выступивших на стороне Александра.

Не имея возможности для перестроения, вторая линия немецкого войска вынуждена была отступать на юг, преследуемая русскими, о чем сообщает ЛРХ.

Последнее привело к полному охвату «свиньи» и её разгрому. Численность воинов «свиньи» по Никифору (около 380 человек) согласуется с общими потерями ливонского войска по русским источникам (40 «нарочитых мужей» и 400 убитых ливонцев) и не существенно противоречит немецким (20 убитых и 6 захваченных в плен орденских братьев-рыцарей).

При гибели в бою 20 и пленении 6 братьев-рыцарей, потери сержантов и арбалетчиков, не представлявших такой ценности в качестве пленных, должны были превосходить их по крайней мере в 10–15 раз [151] См. прим. 22. Ср. также у Петра из Дусбурга: 12 раненых «братьев» и 300 раненых мужей; 22 «брата» и 1500 мужей, погибших в битве с Витенем под Ригой (Петр из Дусбурга. Хроника. С. 156, 165). . ЛРХ могла не учесть и пленение некоторого количества верхушки сержантского состава Ордена.

Также мы знаем, что из битвы сумела вырваться только часть дерптцев, и число рыцарей епископа, сдавшихся в плен, могло значительно превосходить число пленённых братьев (хотя бы из-за более тесного общения с псковичами на протяжении последних двух десятилетий рыцари епископа могли рассчитывать на более гуманное — или более прагматичное, поскольку могли предложить за себя выкуп — отношение со стороны русских.). В состав пленённых «нарочитых» мужей могли попасть и некоторые представители эстонского нобилитета.

Рассматривая обстоятельства, которым исследователи не уделяли должного внимания, нельзя обойти вниманием и судьбу Изборска, захваченного Ярославом Владимировичем и ливонцами в самом начале войны 1240–1242 годов. Сознавая, что данных об этом эпизоде войны катастрофически недостаточно, мы, тем не менее, предлагаем свой вариант реконструкции событий.

Летописи и ЛРХ не упоминают о военных действиях под Изборском весной 1242 года, однако очевидно, что крепость должна была вернуться под контроль русских к началу вторжения Александра Ярославича в Ливонию [152] «<���…> князь Александръ зая вси пути до Плескова» (Н1Л. С. 303). . Вполне вероятно, что Ярослав Владимирович сам принял решение о смене политической ориентации и переходе на сторону Александра Ярославича,

При описании событий 1240–1242 годов князь-изгнанник упомянут в дважды — в русских летописях во время взятия Изборска ливонцами, где Ярослав Владимирович представлен инициатором нападения [153] Н1Л. С. 301. , а также в немецких источниках — в связи с захватом немцами Пскова и отказом Ярослава от своей доли псковских «замков и плодородных земель» в пользу Ордена и дерптского епископа [154] Хрусталёв Д.Г. Северные крестоносцы. Т. 1. С. 262–264. . Возможно, что безуспешное начало осады Пскова и временное прекращение военных действий привело к пересмотру ливонской стороной первоначальных соглашений и исключению князя Ярослава из числа потенциальных претендентов на Псков. Допустимо предположение, что компенсацией за это оказался Изборск с его окрутой — единственное приобретение Ярослава Владимировича, полученное им в результате союза с ливонцами. При этом допущении вполне логичным представляется недовольство князя результатами войны и его готовность пойти на союз с Ярославичами.

Последнее могло спровоцировать убийство жены Ярослава Владимировича, остававшейся почётной заложницей в Оденпэ. Она была убита пасынком, сыном Ярослава от первого «немецкого» брака князя, племянником епископа Германа. То, что убийство «княгини Ярославлевой» воспринималось на Руси именно как мученичество за веру, свидетельствует торжественное, сопровождавшееся чудесами захоронение тела княгини в Пскове [155] Сообщение, помещенное под 6751 годом, о мироточении иконы Спаса «над гробомъ княгининымъ Ярославлѣи Володимирица, юже уби свои пасынокъ въ Медвѣжии головѣ» (Н1Л. С. 305). .

Дальнейшая судьба Ярослава Владимировича также свидетельствует о полном примирении с родичами — он получает в княжение такой политически важный город, как Торжок [156] Н4Л. С. 259. , сохранение контроля над которым всегда являлось одним из значимых направлений новгородской политики владимирских князей.

Возвращаясь к оценке значения Ледового побоища, хотелось бы отметить, что, к сожалению, большинство попыток возвеличить или низвергнуть славу Александра Ярославича в качестве победителя ливонцев сводятся к определению масштаба сражения или даже к простому вычислению количества вероятных участников этой битвы. При этом над большинством военных историков продолжают довлеть навеянные масштабами войн XIX и XX веков представления о размерах армий (уже упоминалось, что большинство значительных операций Тевтонского ордена в Пруссии проводились полуторатысячными отрядами).

Обычным аргументом сторонников снижения значения битвы является малая отражённость этого события в летописании. Однако, учитывая реалии середины XIII века, нельзя не признать, что хронисты значительной территории Руси не имели представления о реальной ситуации на псковско-ливонской границе. Псковское летописание точно так же слабо представляло перипетии борьбы с татарами в XIV веке. В одинаково кратких записях 1380 года потеря псковичами «четырех лодей» на Чудском озере выглядит событием, едва ли не равнозначным победе русских на Куликовом Поле [157] П1Л. С. 24. . Точно так же для Новгорода победа на Неве, позволившая сохранить контроль над жизненно важным участком торгового пути была более значимой, чем битва на Чудском озере, закрепившая независимость Пскова и послужившая причиной усиления влияния владимирских князей на русском Северо-Западе. Новгород в целом более интересовала политическая ситуация в бассейне Невы, на побережье Финского залива и в северной Эстонии, о чем свидетельствует в частности основное направление новгородских походов того периода.