Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Общий состав находок позволяет говорить о богатых, «аристократических» усадьбах. Не противоречат этому и размеры построек и дворовых участков (к сожалению, ни один из участков не попал полностью в раскопы, площадь которых жестко ограничивалась рамками спасательных, «новостроечных» условий, однако очевидно, что размеры дворов здесь заметно больше, чем в Среднем городе Пскова [765]).

С южной стороны вдоль дворовых участков проходила мощеная камнем улица (дорога?). Наиболее важным открытием явился факт значительной древности этого объекта. Первоначально трасса была зафиксирована с уровня отложений XVI–XVII веков в виде 36-метровой по длине и 6-метровой по ширине «полосы» светло-серого, спрессованного, более сухого, чем на остальной площади, грунта с известняковыми плитками (рис. 7). Скорее всего, этот период существования дороги зафиксирован на двух иконах по сюжету видения Богородицы старцу Дорофею, где город показан во время осады Пскова войсками Стефана Батория. На иконе из Псково-Печерского монастыря и на иконе из лавки Жиглевича на участке между церковью Успения с Пароменья и Ильинским монастырем, местоположение которого известно по раскопкам, изображена дорога (или улица), ведущая от «Поромяни» к Ильинскому монастырю, расходящаяся на два направления: к Ивановскому монастырю и к храму Жен мироносиц [766]. План Пскова 1740 года также показывает здесь магистраль, частично совпадающую с той, что отражена на иконах.

Под массивом дорожного покрытия XVI–XVII веков при раскопках был раскрыт темно-серый плотный слой (мощность не превышает 7–13 см), разделяющий верхний и нижний горизонты трассы. Находок в этом слое было обнаружено крайне мало, встречены единичные фрагменты керамических сосудов XII–XV веков.

Под этим «горизонтом запустения» по всей длине была раскрыта сплошная полоса каменного замощения шириной до 5,6 м (рис. 3). Замощение нижнего горизонта составлено некрупным (диаметр 10–14 см) гранитным булыжником, известняковыми плитками (в среднем 10×15×1,5 см) присутствует и более мелкая речная галька и известняковый щебень. Камни замощения на части трассы уложены непосредственно в материковую вязкую глину, 10–12 сантиметровый слой которой лежит на известняковой плите. Камни лежат в 1–2 ряда, толщина мощения достигает 13–25 см. Непосредственно под массивом мощения обнаружены вещевые и керамические материалы не позднее XI–XII веков, что позволяет говорить о времени устройства замощения этой дороги или улицы, которая вела с запада к летописной «Поромяни».

По обеим сторонам трассы сохранились траншеи (две или три линии, местами сливающихся в одну), вырубленные в известняковой материковой плите. Ширина траншей — от 24 до 40 см. Нам представляется, что в сохранившихся остатках конструкции сочетаются трассы кюветов и оград (частоколов), проходивших вдоль улицы (дороги). Колышки сохранились здесь на небольших отрезках, фиксируются также небольшие углубления колышков в материк на дне траншей. Траншеи прорезаны рядом ям большего диаметра. Не исключено, что здесь существовали столбы, служившие опорными при устройстве оград на различных этапах существования дороги. В восточной части раскрытого участка выявлены остатки конструкций ворот, установленных, вероятно, на двух мощных столбах.

При расчистке и последующей разборке нижнего яруса мостовой непосредственно между камнями замощения (и, отчасти, под ними), а также в заполнении траншей-«кюветов» и частокольных траншеей было собрано большое количество находок. Особое место среди них занимают предметы вооружения и снаряжения всадника и верхового коня (рис. 8), датируемые XII–XIII веков по ряду аналогий. Здесь найдены наконечники стрел, фрагмент перекрестья меча [767], фрагменты стремян, оформленных в стиле характерном для прибалтийских племён [768], деталь плетки-звенки и шпора [769]. На некоторых предметах видны следы повреждений, полученных в процессе использования: наконечник одной из стрел деформирован, шейка изогнута, остриё расплющено (при ударе о камень мостовой?); излом перекрестья меча приходится на слабое место детали и с высокой вероятностью вызван в результате неудачного парирования удара; у основания утраченной площадки хорошо сохранившегося стремени наблюдаются следы воздействия рубящим орудием и т. п.

Безусловно, единомоментность попадания в культурные отложения этих вещей («в результате одного сражения») совершенно необязательна и недоказуема. Однако военная и политическая история Пскова конца XII — начала XIII века дает некоторые возможности для интерпретаций.

После отражения в 1176 (1177) году нападения «всей чюдской земли» на Псков [770] до 1212 года город не подвергается нападениям, заслужившим внимания хронистов. На это время приходится максимальное расширение первоначальной территории города, полномасштабное заселение Завеличья и Запсковья [771].

Сложившееся положение во многом может быть объяснено урегулированием отношений между Псковом, значительно усилившимся в этот период, и его ближайшими соседями — эстами Угандимаа и Саккалы. Интересы последних переориентированы в этот период на земли северо-восточных латгалов [772]. Несмотря на то, что военные действия в регионе продолжались, псковичи всё чаще представляли собой атакующую сторону, и в результате военные конфликты разрешались вне собственно псковских земель [773]. Политическая ситуация конца XII века — сравнительная безопасность, направления возможных вторжений либо с юго-востока (Новгородско-Полоцкое направление), либо с севера (через Нарову) — видимо, служит причиной тому, что на Завеличье не возникает капитальных оборонительных сооружений (ср.: обстоятельства срочного возведения острога в Новгороде в 1169 году [774]).