Анатолий Хазанов - Экспансия Португалии в Африке и борьба африканских народов за независимость (XVI–XVIII вв.)

Смерть Силвейры произвела огромное впечатление не только в Лиссабоне, но и во всем католическом мире. По словам Дж. Даффи, «на короткое время внимание Рима и Лиссабона было сосредоточено на далекой африканской реке» [281, с. 107]. Пожалуй, ни одно событие в Африке в течение второй половины XVI в. не привлекло внимание Европы в такой степени, как убийство иезуита Силвейры. Обстоятельства его смерти широко комментировались, особенно в сочинениях отцов Общества Иисуса [373, с. 101]. Великий португальский поэт Камоэнс посвятил этому событию несколько строк в одном из своих сонетов [57, т. II, с. 19].

Убийство миссионеров в Африке не было исключительным или даже редким событием. Почему же в таком случае именно убийство Силвейры, а не какого-либо другого миссионера вызвало столь большой резонанс во всей католической Европе? Есть все основания думать, что шумиха вокруг смерти этого иезуита искусственно раздувалась Лиссабоном, так как она давала превосходный предлог для прямого военного вмешательства в дела Мономотапы и установления своего контроля над вожделенными золотыми рудниками.

Из документов можно установить, что сразу же, как только известие о гибели иезуита достигло Лиссабона, началась подготовка военной экспедиции, официальной целью которой было наказание мономотапы за смерть Силвейры. Предстоящая война была «легализована» и объявлена «справедливой» Советом высших прелатов церкви ( Mesa da consciencia ).

Осуществляя свои захватнические грабительские войны, колонизаторы не забывали подводить под них морально-юридическое основание и придавать им «законный характер» с помощью изобретенной ими доктрины «справедливой войны» и прав, вытекающих из папских булл о законности проповеди Евангелия среди язычников. Лучшей иллюстрацией к этому может служить составленный упомянутым Советом документ от 23 января 1569 г.: «…Императоры Мономотапы часто убивают и грабят своих вассалов и невинных людей и чинят другие дурные дела и тиранства по самым ничтожным поводам. Они приказали убить и ограбить нескольких португальцев, которые пришли мирно торговать, а один из этих императоров приказал убить падре Гонсалу, который приехал проповедовать веру Христа от имени Короля, нашего сеньора, и как его посол, посланный вице-королем Индии… Поэтому члены Совета напоминали условия папских булл… по которым только Королю, нашему сеньору, уступается […] торговля во всех королевствах, островах и провинциях, которые тянутся от мыса Нау и Бохадор до Индии… Король может и должен […] приказать проповедовать святое Евангелие в королевствах и владениях Мономотапы и во всех других завоеванных странах, а если кафры или другие народы завоеванных стран не захотят позволить войти этим священникам и разрешить им проповедовать Евангелие… или будут сопротивляться силой гостеприимству и торговле, которые суть общие права людей, капитаны и вассалы этого короля могут вполне справедливо принять меры обороны, делая все с желательной умеренностью». Король может также «в соответствии со своим правом, особенно в этих завоеванных королевствах и владениях, отменить тиранические законы и злосчастные и противоестественные обряды, особенно несправедливые жертвоприношения невинных, и если аргументы и мягкие средства будут безрезультатны, будет вполне справедливо начать войну и низложить королей и сеньоров, которые этому сопротивляются, и назначить других и осуществить все права справедливой войны, пока эти обряды и несправедливые убийства не будут прекращены» [373, с. 177].

В 1568 г. на португальский трон вступил в возрасте 14 лет король Себастьян. Как бы оправдывая свое прозвище «Африканец», которое он позже заработал за свою неудачную Марокканскую кампанию, юный король, обуреваемый честолюбивыми стремлениями, мечтал о создании огромных колониальных владений к югу от Замбези, растянувшихся от Индийского до Атлантического океана. В качестве первого шага для претворения в жизнь этого грандиозного плана Себастьян решил добиться доступа к золотым ресурсам Мономотапы. У него возникла идея отправить туда большую экспедиционную армию. Главная цель была исключительно практическая: захватить золотые рудники и организовать их эксплуатацию в широких масштабах, чтобы максимально пополнить оскудевшую королевскую казну. Предлогом для этой экспедиции должно было послужить убийство мономотапой Силвейры.

Выдвинутая королем идея вооруженного вмешательства вызвала оппозицию со стороны меньшинства на королевском совете. В конце концов был достигнут компромисс, который сводился к тому, что, прежде чем начать военные действия, командующий экспедицией должен вручить мономотапе ультиматум в связи с недавними грабежами и убийствами португальских подданных, не последним из которых был Гонсалу да Силвейра. Суть этого послания составляло требование разрешить свободный въезд всем португальским торговцам и миссионерам и уплатить компенсацию за прошлые обиды. Кроме того, мономотапа должен был изгнать из своего государства арабов, так как их присутствие наносит ущерб интересам Португалии.

Командующим экспедицией король Себастьян назначил бывшего генерал-губернатора Индии Франсиску Баррету, которому были обещаны должность губернатора Мономотапы и титул «завоеватель рудников» [79, т. II, док. 29, с. 173; 271, т. II, с. 13], что, между прочим, ясно указывает на главную цель его экспедиции. В качестве советника ж Баррету был приставлен иезуит Франсиску де Монкларуш. В экспедиции принял участие также великий магистр Ордена св. Яго Васку Фернандиш Омем. В распоряжение Баррету была предоставлена тысяча добровольцев, в том числе много дворян, которым были пожалованы крупные суммы из королевской казны и обещано возобновлять эти пожалования ежегодно до тех пор, пока задача экспедиции не будет выполнена. Экспедиция была хорошо экипирована оружием, амуницией, вьючными животными и всевозможными припасами [137, т. VI, с. 357–358].

По свидетельству современника этих событий хрониста Диогу де Коуту, «ввиду новизны этой экспедиции, а также того, что ее целью было открытие золотых рудников, весь Лиссабон был приведен в волнение» [70, с. 358]. О том, какое большое значение придавал королевский двор экспедиции Баррету, свидетельствуют те огромные полномочия и невиданные привилегии, которые были даны ее руководителю. Диогу де Коуту сообщает, что «было принято решение… ежегодно, до тех пор пока завоевание не будет закончено, предоставлять ему 100 тыс. крузадо и 500 людей и что, если ему случится, плывя в Индию, встретить в море вице-короля или губернатора, те должны поднять свои флаги и зажечь огни, а в случаях, когда они могут быть вовлечены в войну, они должны командовать вместе, советуясь друг с другом. И что по его приказам чиновники казначейства Индии должны предоставлять средства для снабжения провизией его флота» [там же]. Баррету отплыл из Лиссабона в апреле 1569 г. с флотом из трех судов. Ему был дан строгий приказ не предпринимать ничего, не посоветовавшись с иезуитом Франсиску де Монкларушем. Согласно сведениям хрониста Д. де Коуту, учитывая нездоровые климатические условия в нижнем Замбези, Баррету и многие участники экспедиции предлагали идти к рудникам сушей из Софалы. Монкларуш же настаивал на том, чтобы двигаться вверх по р. Замбези. В связи с возникшими разногласиями Баррету созвал совещание высших командиров, на котором, по свидетельству хрониста, заявил, что «он имеет инструкции не предпринимать шагов в отношении завоевания рудников, не советуясь с отцом Франсиску Монкларушем, который при этом присутствовал» [там же, с. 361–362].