Анатолий Хазанов - Экспансия Португалии в Африке и борьба африканских народов за независимость (XVI–XVIII вв.)

До середины XV в. принц Энрике имел, по существу, исключительное право португальской колонизации. Он был губернатором Сеуты и донатарием островов Мадейра (1433), а также большей части Азорских островов. Он получил монопольное право на торговлю Аргена и Канарских островов (1443). Будучи магистром Ордена Христа, он добился от папы духовной юрисдикции на все португальские владения [33, с. 14, 22]. Соединение принцем Энрике в своих руках светской и духовной власти обеспечило ему огромный авторитет и могущество, так как в ту эпоху духовенство имело многочисленные привилегии и пользовалось колоссальным влиянием.

В 1450 г. король Аффонсу V лично занялся управлением Сеуты, но управление другими заморскими владениями было оставлено принцу Энрике или поручено другим принцам крови (герцогу Брагансу, инфанту Фернанду и др.). Португальские короли начали активно заниматься колониальными делами лишь после того, как были основаны первые португальские поселения в Гвинее и в Индии и когда работорговля и торговля пряностями стали приносить огромные доходы.

Поняв, какие выгоды сулит организованная в широком масштабе эксплуатация человеческих и природных ресурсов колоний, португальский королевский двор отказался от системы донатариев и взял на себя политическое и экономическое руководство заморскими владениями.

До 1580 г. в Португалии не было ни совета, ни министерства, уполномоченного осуществлять централизованное управление колониями, готовить королевские указы и следить за их исполнением. Короли Ависской династии, после того как они сломили при Жуане II последнее сопротивление крупной аристократии, не хотели больше иметь какие-либо советы или другие политические институты, которые в какой-то степени могли бы ограничивать их власть. Кортесы больше не созывались, а Государственный совет, члены которого назначались королем, превратился к концу XV в. в чисто символический орган управления, имевший почетные функции. Вся власть была сконцентрирована в руках короля и осуществлялась от его имени людьми, которым он выразил свое доверие. Управление колониями, как и управление королевством, практически осуществляли канцлер, казначей, королевские секретари и т. д. [326, с. 81–82].

Только управление финансами еще в 1516 г. подверглось реформе, состоявшей в учреждении должностей инспекторов финансов ( vedores da fazenda ). Эти чиновники ведали финансами как самой метрополии, так и заморских территорий в Африке и Азии. Они вели учет всех доходов и расходов королевской казны, заключали контракты от имени короля и следили за точностью их исполнения. Их власть распространялась на фактории, занимавшиеся торговлей (в том числе и «живым товаром»), так называемую «Каса да Гинэ» (переименованную в 1482 г. в «Каса да Мина», а позже в «Каса да Индия») — агентство, готовившее грузы, предназначенные для Африки и Индии, и продававшее поступившие оттуда колониальные товары в пользу королевской казны.

Масштабы колониальных дел, которые были в компетенции инспекторов финансов, были весьма значительны, так как на протяжении всего XVI в. королевское правительство занималось главным образом торговой эксплуатацией Индии [там же, с. 83].

Как отмечает бельгийский историк Ш. Данной, «вследствие превалирования торговой политики заведование финансами составляло в XVI в. важнейшую отрасль колониальной администрации Португалии» [там же].

Компетенция инспекторов финансов была ограничена властью различных советов и судов, главным из них был трибунал по делам совести и орденов ( Mеsa da cinsiencia e ordens ), созданный в 1532 г. Этот политико-религиозный институт среди прочих функций осуществлял от имени короля права, которые принадлежали тому как магистру военно-религиозных орденов. Этот же трибунал ведал религиозной администрацией колоний, представлял на утверждение короля кандидатуры епископов, управлял имуществом Ордена Христа и судил за преступления, совершенные членами военно-религиозных орденов, в том числе и служившими в заморских территориях [там же, с. 84]. Эти многочисленные и неопределенные функции позволяли трибуналу вмешиваться в управление колониями, и его роль в колониальной администрации была очень значительной.

После объединения Испании и Португалии в 1580 г. Филипп II решил коренным образом реорганизовать систему управления колониями. В 1591 г. Филипп II упразднил институт инспекторов финансов, заменив их Советом по делам финансов ( Conselho da fazenda ), полномочия которого были гораздо более широкими. Этот Совет был разделен на четыре секции, одна из которых руководила делами метрополии, другая — делами Индии, Гвинеи, Бразилии, Сан-Томе и островов Зеленого Мыса, третья — военно-религиозными орденами и островами Мадейра и Азорскими, четвертая — Марокко.

В 1604 г. герцог Лерм, чтобы улучшить управление колониями, учредил специальный орган — Совет по делам Индий, в котором было две секции: одна занималась делами Бразилии и Африки, а другая — португальскими владениями в Индии и других странах Азии.

В 1642 г. король Жуан IV реорганизовал Совет по делам Индий в Совет по делам заморских владений ( Conselho ultramarino ), который должен был управлять всеми заморскими территориями, кроме Мадейры, Азорских островов и некоторых крепостей в Марокко, которые подчинялись непосредственно Государственному совету, ведавшему иностранными делами [349, с. 22] [35] Совет по делам заморских владений просуществовал около двух с половиной веков. Он был упразднен декретом 30 августа 1833 г., но был снова восстановлен в 1851 г. (декрет 23 сентября). В конце XIX в. он был заменен Совещательной хунтой по делам заморских территорий [349, с. 22]. .

Практически Совету по делам заморских владений были передоверены функции королевской власти по управлению колониями. Этот Совет был своего рода министерством колоний, в обязанности которого входили подготовка законов для колоний, назначение высших должностных лиц (включая губернаторов, епископов и архиепископов), регламентация административно-политической и экономической жизни колоний, введение новых налогов и контроль за их сбором.

Формально Совет по делам заморских владений был консультативным органом, и его решения имели форму рекомендаций, подлежавших утверждению короля. Фактически же он представлял собой верховную законодательную и исполнительную власть с почти неограниченной юрисдикцией.

Местная администрация португальских колоний в Африке была довольно сложной и запутанной, к тому же административное управление колоний, расположенных в Западной и Восточной Африке, было различно.

Вплоть до середины XVII в. Западная Африка мало интересовала королей Португалии, так как главной заботой Лиссабона в то время были морской путь в Индию и обеспечивавшие его неприкосновенность португальские крепости в Восточной Африке и в Индии. Лишь к концу XVII и в начале XVIII в. в связи с быстрым ростом работорговли Ангола стала живо интересовать португальское правительство. Но и в этот период в Лиссабоне рассматривали Анголу только как источник рабов для снабжения рабским трудом сахарных плантаций в Бразилии и поэтому мало заботились об административном устройстве этой колонии, имевшем весьма примитивный характер. Управление колонии было почти полностью сконцентрировано в руках военных, главной задачей которых было любыми средствами получить от африканских вождей как можно больше «живого товара».