Анатолий Кирпичников - Куликовская битва

За ряд ценных консультаций о среднеазиатском военном деле сердечно благодарю О. Ф. Акнмушкина, Б. И. Маршака и особенно А. М. Беленицкого, любезно ознакомившего меня со своей работой о военном искусстве Тимура и его преемников.

В Установлениях Тимура упомянуты разные по численности армии. Избранный пример, по моему мнению, наиболее близок к рассматриваемой теме о войске Дмитрия Донского.

Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII–XV вв. Л., 1976, с. 14.

Бегунов Ю. К. Указ. соч., с. 508. — Перевод уточнен А. И. Зайцевым, которому выражаю свою признательность.

О резерве большого полка сообщает В. Н. Татищев. Скорее всего это подразделение было выделено уже во время появления войска на месте сражения.

Летопись по Лаврентиевскому списку. СПб., 1872, с. 508.

По данным Книги Большому Чертежу, Куликово поле в позднем средневековье понимали и в расширенном значении. Оно определялось в междуречье Оки и Дона на пространстве протяженностью около 80 км (Книга Большому Чертежу. М.; Л., 1950, с. 59 cл.).

Иванчин-Писарвв Н. Прогулка по древнему Коломенскому уезду. М., 1843, с. 155.

Троицкий Н. И. Берега Непрядвы в историко-археологическом отношении. — В кн.: Тр. VII археол. съезда в Ярославле. М., 1890, т. 1, с. 80 cл.

Нечаев С. Д. Некоторые замечания о месте Мамаева побоища. — Вестн. Европы, СПб., 1821, № 14, с. 125–129 и план Куликова поля.

Иловайский Д. История России. М., 1884, т. 2, с. 126.

Калачев Н. В. Писцовые книги XVI века. СПб., 1877, отд. II, с. 1588, 1595. — Еще в начале XIX в. жители с. Рожествена (или Монастырщины) «согласно все утверждают, что дубрава их простиралась прежде на несколько верст к обеим рекам», Непрядве и Дону ( Нечаев С. Д. Указ. соч., с. 126).

Колебания европейского климата, связанные, например, с похолоданием 1600–1850 гг., не могли заметным образом сказаться на рельефе Куликова поля.

Оболенский Д. Д. Куликово поле. — Ист. вестн., СПб., 1903, авг., с. 592.

Масловский Д. Из истории военного искусства в России. — Воен. сб., СПб., 1881, авг., № 8, с. 231.

Ср.: Нечаев С. Д. Указ. соч., план Куликова поля; Афремов И. Куликово поле с реставрированным планом Куликовской битвы в 8 день сентября 1380 года. М., 1849, план; Голицын Н. С. Русская военная история. СПб., 1877, т. 1, план местности и битвы на Куликовом поле; Масловский Д. Указ. соч., с. 212 (план).

Летописцы, писавшие, что Куликово поле в момент битвы было покрыто воями на 10 и даже 13 верст, явно преувеличивали, что, впрочем, соответствовало приводимой ими громадной численности войск обеих сражающихся армий. Размеры зоны битвы на Куликовом поле завышаются и в современной литературе по сравнению с приведенными выше в 2–2.5 раза.

Масловский Д. Указ. соч., с. 229–230.

Никоновская летопись. — ПСРЛ, СПб., 1897, т. 11, с. 59.

Тихомиров М. И. Куликовская битва 1380 года. — ВИ, 1955, № 8, с. 16; Строков А. А. История военного искусства. М., 1955, т. 1, с. 287; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960, с. 607.

Середонин С. М. Известия иностранцев о вооруженных силах Московского государства в конце XVI века. СПб., 1891, с. 13; Флетчер Д. О государстве Русском. СПб., 1906, с. 62–64; Анненский С. А. Франческо Тьеполо, Рассуждение о делах Московии. — Ист. арх., М.; Л., 1940, т. 3, с. 340.

Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908, с. 156, 274.

Численность населения России примерно 1500 г. определяется в 5.8 млн человек ( Урланис Б. Ц. Рост населения в Европе. М., 1941, с. 190–191). С учетом размера территории русских земель 1380 г. (не менее 930 тыс. км²) и плотности от 1 до 5 человек на 1 км² в тогдашней Руси (конечно, без отторгнутых территорий) жило 3–3.5 млн человек. Мобилизационный процент в средневековой Европе был равен в среднем 5–10. Однако высчитывать на основании этого процента численность русского войска было бы рискованно. В условиях феодального дробления земель численность собиравшихся на военную службу людей в зависимости от места н обстоятельств, видимо, заметно колебалась. Думаю поэтому, что русская армия, подошедшая к Куликову полю, хотя и была необычайно велика, не исчерпывала всех «призывных» возможностей страны.

Епифанов П. П. Войско и военная организация. — В кн.: Очерки русской культуры XVI века. М., 1977, ч. 1, с. 368.

Курбский А. М. История о великом князе московском. — Соч. СПб., 1914, т. 1, с. 181 cл.; Казанская история. М.; Л., 1954, в. 67.

Ерлезунда. Петр Петрей. История о Великом княжестве Московском. — ЧОИДР, М., 1867, кн. 2, с. 379–380; ср.: Бескровный Л. Г. Очерки по источниковедению военной истории России. М., 1957, с. 67. — В росписи войск 1604 г. численность полков, а их было пять, составляла от 2631 до 8148 человек (Боярские списки последней четверти XVI — начала XVII в. и роспись русского войска 1604 г. М., 1979, ч. 2, с. 35 cл.).

Verbruggen J. F. De Krijgskunst in West-Europa in de Middeleeuwen. Brussel, 1954, S. 547.

Шкриванич Г. А. Косовска битка. Цетинье, 1956, с. 59.

О численности войск, встретившихся на Грюнвальдском поле, ведутся споры. Сведения источников (у славян от 100 тыс. до 6 млн человек, у немцев от 80 тыс. до 159 тыс, человек) явно преувеличены. Расходятся и оценки ученых. Они называют в польско-литовско-русской армии от 16.5 тыс. до 163 тыс. человек, в немецкой — от 11 тыс. до 83 тыс. По мнению С. М. Кучинского, вооруженные силы славян, литовцев, а также татар исчислялись примерно в 33 тыс. человек, немцев и их союзников — 27 тыс. В это число не входят челядь, находившаяся в обозах враждующих армий, и артиллеристы с польско-литовско-русской стороны ( Kuczynski S. М. 1) Spor о Grunwald. Warszawa, 1972, p. 72 sq.; 2) Wielka wojna s zakonem krzyzackim w latach 1409–1411. Warszawa, 1966, p. 263 sq.).

Приведенные подсчеты не претендуют на универсальность. Они предполагают равномерное распределение живой силы по всему фронту сражения. На практике же сражения зависели от множества переменчивых обстоятельств и могли происходить путем как одновременного противоборства главных контингентов, так и постепенного их ввода в бой. Без проведения конкретных исследований весьма затруднительно изыскать предельную плотность конных и пеших войск на поле боя, за пределами которой бойцы оказывались в беспорядочной давке. Подобная ситуация, впрочем, нередко возникала стихийно в случае бегства одного из сражающихся.