Никита Хотинский - Ковыль-трава на Куликовом поле

Но жизнь здесь каждый раз вновь возрождалась. Стойкость и сила возвращавшихся на опустошенные земли русских земледельцев вызывает восхищение. «Мощь и жизнеспособность великого княжества Рязанского объяснялись несомненно прочной материальной базой, ее сельским хозяйством. Ко времени нашествия татар Рязанская земля была одним из наиболее сильных княжеств на Руси» [131] Кочин Г. Е. Сельское хозяйство на Руси конца XIII — начала ХVI в. М.; Л., 1965. С. 91 . Здесь жили сильные и отважные русские люди, и не их, а княжеской виной было отсутствие рязанских полков на Куликовом поле.

Этими же причинами можно объяснить и отсутствие нижегородских, тверских и смоленских дружин. Их князья вели честолюбивую политику за свое первенство в Северо-Восточной Руси. Отношения с Дмитрием Ивановичем были крайне напряженными, а иногда и откровенно враждебными. За пять лет до Куликовской битвы, например, происходил объединенный поход русских князей с Дмитрием Ивановичем против тверского князя Михаила Александровича.

Считается, что на Куликовом поле не было и новгородских полков. В новгородских летописях действительно ничего об этом не сказано. Но в Синодике 1552–1560 годов церкви Бориса и Глеба в Новгороде сказано: «…на Дону избиенных братии нашей при великом князе Дмитрии Ивановиче» [132] Сказания и повести… С. 383. . В «Задонщине» прямо говорится об участии новгородских посадников в сражении. В летописях, использованных В. Н. Татищевым, упоминается, что новгородский полк вместе с псковским был поставлен на правый фланг общерусского войска [133] Татищев Б. Н. Указ. соч. С. 145. . Отсутствие в новгородских летописях соответствующих указаний можно объяснить сложным характером взаимоотношений Новгорода с Москвой после Куликовской битвы. Процесс присоединения Новгородской республики не был спокойным, безмятежным и завершился только при Иване III, в 1478 году.

…7 сентября в шестом часу после восхода солнца примчался из очередного дозора Семен Мелик с дружиной. По пятам за ними гнались ордынские разъезды, которые чуть не настигли их. Увлеченные погоней, татарские всадники не видели ничего, кроме преследуемых. Но вдруг они резко осадили степных коней. То, что они увидели, ошеломило их. Перед ними стояли готовящиеся к битве русские полки, количество и мощь которых они сразу оценили. Только теперь, за сутки до начала битвы, Мамай узнал о близости русской рати. Для раздумий у него было мало времени. Повернуть назад, маневрировать Мамай не хотел: гордыня и ярость заставляли его идти вперед.

Примчавшийся Семен Мелик сообщил, что Мамай уже перешел Гусиный брод, «и одна только ночь перед нами, ибо к утру он дойдет до Непрядвы» [134] Сказания и повести… С. 163. . Получив это известие, Дмитрий Иванович с князьями и воеводами уже 7 сентября начал расставлять войска на Куликовом поле. Решение было верным. В туманной мгле утра следующего дня они не успели бы продуманно сделать это. Военачальники уже хорошо ориентировались и ставили русские полки с учетом рельефа, облесенности местности и т. д. Воинам каждого полка Великий князь говорил: «И здесь будьте каждый на своем месте — завтра некогда будет готовиться, уже ведь гости наши близко, на реке Непрядве» [135] Там же. С. 219. .

ерейдя Дон и разрушив за собой мосты, русские полки вступили на Куликово поле. Каждый из них заночевал на своем, определенном воеводами месте. Темный покров ночи опустился на Поле. Наступила тревожная, для многих воинов последняя ночь. Летописец свидетельствует: «Осень же бе тогда долга, и дни солнични и светли сияющие, и теплота велия бысть же в ту нощь теплота и тихость велия» [136] Татищев В. Н. История Российская. Т. V. М.; Л., 1965. С. 145. . Трудно более точно описать бабье лето. Именно в сентябре здесь наступают погожие дни.

Глубокой ночью на Куликовом поле происходило загадочное событие. Оно известно под названием Сцены гадания и интересно нам для уточнения некоторых географических ориентиров. В этой сцене участвовали Великий князь Дмитрий Иванович и Дмитрий Михайлович Боброк (Волынский) — «воевода нарочит и полководец изящен и удал зело». Боброк руководил расстановкой полков на Поле. В дальнейшем именно его выдержка и мудрость сыграют решающую роль на завершающем, самом драматическом, этапе сражения.

Дмитрий Боброк предложил Великому князю выехать в Поле, где по известным ему приметам он попытается предсказать исход сражения. Это было необходимо, чтобы отвлечься от тревожных дум, снять накопившееся нервное напряжение, укрепить веру в победу. Скрытно от всех они отъехали от лагеря и стали в поле посередине — между русскими и ордынскими полками. Вот как описывает эту сцену Александр Блок в поэтическом цикле «На поле Куликовом»:

…Выехав в центр места будущей битвы, оба Дмитрия огляделись вокруг. Киприановская редакция «Сказания о Мамаевом побоище» сообщает, что в первую очередь они обратились в сторону ордынского стана. В той стороне были слышны «крики и стук великий, как будто на торг съезжаются, будто город строят». А еще дальше, в той же стороне, «зловеще выли волки» [137] Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982. С. 61. .

В какой же стороне находился стан Мамая? Его войска приближались к Куликову полю, несомненно, с южной стороны. Далеко за полночь, т. е. уже в начале 8 сентября, он должен был выйти к Непрядве. На плане Куликова поля, опубликованном С. Д. Нечаевым в начале XIX века, показаны две старинные большие дороги, идущие с юга на север. Одна из них — дорога из Ефремова в Епифань, другая — из Данкова в Богородицк [138] Нечаев С. Некоторые замечания о месте Мамаева побоища // Вест. Европы. № 13. М., 1821. С. 165. . Обе они сходятся на юго-западной окраине Куликова поля, где на Непрядве имеются многочисленные броды. Сюда и должны были, вероятно, выйти войска Мамая, независимо от того, по какой дороге с юга они двигались.