Борис Флоря - Куликовская битва. Сборник статей

Изменение международной ситуации и ситуации внутри Тверского княжества заставило Дмитрия пойти на соглашение с тверским великим князем. Дмитрий освободил из заточения сына Михаила Ивана, а Михаил свел своих наместников с великого княжения, полностью признав права на него московского князя. Летопись сообщает об этом после известия о кончине Михаила Кашинского [373]. Следовательно, мир между Москвой и Тверью был заключен после 20 декабря 1373 г. Его точная дата устанавливается на основании упоминания в московско-тверском докончании 1375 г. прежнего «первого нашего целованья от положенья веригъ святаго апостола Петра» [374]. Положение вериг апостола Петра отмечалось 16 января. Очевидно, что договор между Москвой и Тверью был оформлен 16 января 1374 г. Важно отметить, что, судя по репликам в акте 1375 г., в тексте соглашения 1374 г. имелись статьи, касавшиеся новгородско-тверских отношений. Михаил Тверской обязывался вернуть Новгороду имущество и пленных, захваченных им в Торжке в 1372 г. [375]Включение таких статей позволяло Дмитрию требовать от Новгорода ответной поддержки своей политики.

Примирившись с Тверью, укрепив связи с Новгородом, великий князь Дмитрий упрочил свои отношения и с союзным ему Нижегородским княжеством. 19 февраля 1374 г. в Москве митрополит Алексей поставил в епископы суздальские архимандрита нижегородского Печерского монастыря Дионисия и придал к его епархии Нижний Новгород и Городец, т. е. те территории, которые ранее были в заведовании самой русской митрополии [376]. Этот шаг московского правительства отражал его полное доверие к Дмитрию Нижегородскому и способствовал тому, что последний через своего епископа мог влиять на положение церковных дел во всем Нижегородском княжестве.

Обеспечив себе нейтралитет тверского князья, дружественную поддержку Новгорода и Нижнего Новгорода, а возможно, и других княжеств Северо-Восточной Руси, Дмитрий Иванович, воспользовавшись ослаблением Мамая, потерпевшего в то время поражение от Хаджи-Черкеса и потерявшего Сарай [377], разорвал с ним отношения. «А князю великому Дмитрию Московьскому бышеть розмирие съ Тотары и съ Мамаемъ», — записал летописец [378]. Одним из следствий этого «розмирия» было, несомненно, прекращение выплаты дани Орде, ложившейся тяжким бременем на трудовое население русских княжеств. Ликвидация «тягости данной великой», естественно, находила полное сочувствие простого люда и способствовала росту авторитета московского правительства.

Разрыв отношений с Мамаем вызвал его немедленную ответную реакцию. В Нижний Новгород был направлен посол Сарайка (возможно, тот самый Сарыхожа, который приходил на Русь в 1371 г. ставить на владимирский стол Михаила Тверского) с крупным военным отрядом. Видимо, Мамай не располагал еще достаточными силами, чтобы иметь дело с самим Дмитрием Ивановичем, и решил сначала оторвать от союза с Москвой путем ли переговоров, вооруженным ли путем самое восточное русское княжество. Однако в Нижнем Новгороде, видимо, подготовились к такому повороту событий. Нижегородцы разгромили посольство Сарайки («побита пословъ Мамаевыхъ, а съ ними татаръ с тысящу»), а самого его с ближайшим окружением захватили в плен [379]. Теперь надо было готовиться к отражению более решительного натиска Орды.

Не случайно поэтому, что именно в 1374 г. князь Владимир Андреевич возводит город Серпухов и сооружает близ него Высоцкий монастырь [380]. Дело вовсе не в том, что как раз в это время Владимир решил обстроить «свое вотчинное гнездо», как иногда трактуется факт основания Серпухова в исторической литературе [381]. Строительство новой крепости (Владимир «повелѣ его (т. е. Серпухов. — В. К .) нарядити и срубити дубовъ») близ левого берега р. Оки на р. Наре и монастыря, по сути дела крепостного предградия, укрепляло русскую линию обороны вдоль крупного естественного заслона — р. Оки — и препятствовало возможному проникновению ордынской конницы в глубь северо-восточных земель.

Эти военные мероприятия были дополнены дипломатическими. Как сообщает летопись, 26 ноября 1374 г. у великого князя Дмитрия родился сын Юрий. Родился он почему-то не в Москве, а в Переяславле. При его рождении присутствовали его дед с материнской стороны князь Дмитрий Нижегородский «съ своею братиею и со княгинею и съ дѣтми, и съ бояры, и съ слугами». А далее летопись добавляет: «И бѣаше съѣздъ великъ въ Переяславли, отъвсюду съехашася князи и бояре, и бысть радость велика въ градѣ въ Переяславлѣ и радовахуся о рожении отрочати» [382]. Истинная причина столь представительного съезда князей, бояр и духовенства (в Переяславле был Сергий Радонежский, крестивший маленького Юрия), несомненно, скрыта летописцем. Ничего подобного не было при рождении даже первенца Дмитрия — Василия [383]. Съезд в Переяславле в ноябре 1374 г. следует расценивать как важную политическую веху в истории Северо-Восточной Руси. Со времени великого княжения Дмитрия Ивановича это был первый случай созыва общекняжеского съезда. Редкий форум должен был решать и редкие по своей важности задачи. Надо полагать, что на нем русские князья договорились о борьбе с Ордой.

Однако среди участников съезда наверняка не было тверского князя. Незадолго до встречи в Переяславле вновь обострились взаимоотношения Твери с Кашином.

Кашинский «князь Васко ступилъ с Тфѣри на Москву ко князю къ великому Дмитрию» [384]. Тверской князь вновь превратился в потенциального врага Москвы.

Свои намерения Михаил Александрович обнаружил очень скоро. В начале марта 1375 г. в Тверь перебежали из Москвы сын последнего московского тысяцкого Иван и крупный гость, торговавший с Востоком и Крымом, Некомат [385]. Причина их измены Дмитрию Московскому заключалась, вероятно, в том, что после смерти 17 сентября 1374 г. московского тысяцкого Василия Васильевича Вельяминова [386]его сын не получил этой крупнейшей должности, наследственной в их роду [387]. Зная об обострившихся отношениях между Дмитрием и Мамаем, князь Михаил решил воспользоваться пособничеством переметчиков. Они были посланы в Орду для получения там тверскому князю ярлыка на великое княжение Владимирское. А некоторое время спустя после их отъезда сам Михаил отправился в Литву. Пробыв там «мало врѣмя», он вернулся в Тверь. Вскоре после этого он сумел заключить договор с Новгородом, который признавал его великим князем, если «вынесуть тобѣ изъ Орды княжение великое» [388]. Ярлык был получен Михаилом 13 июля. В тот же день тверской князь отправил на Москву посольство, которое известило москвичей о разрыве отношений. Одновременно Михаил послал «ратию» вооруженные отряды на Торжок и Углич, чтобы посадить там своих наместников [389].

Бегство из Москвы Ивана Вельяминова и Некомата, действия Михаила Тверского ставили под угрозу реализацию тех общекняжеских планов, которые были выработаны на съезде в Переяславле в ноябре 1374 г. В конце марта 1375 г., когда Вельяминов и Некомат уже направились в Орду, а Михаил Александрович был в Литве, собрался новый съезд русских князей [390]. Близость по времени действий тверского князя и заседаний съезда говорит за то, что на съезде вырабатывалась общая политика по отношению к Твери и ее союзникам.