Борис Флоря - Куликовская битва. Сборник статей

Очень существенна для понимания состояния русско-ордынских отношений статья докончания о монголо-татарах: «А с татары, оже будет нам миръ, по думѣ. А будет нам дати выход, по думѣ же, а будет не дати, по думѣ же. А пойдут на нас татарове или на тебе, битися нам и тобѣ с одиного всѣмъ противу их. Или мы пойдем на них, и тобѣ с нами с одиного поити на них» [402]. Статья прямо подтверждает сделанный ранее вывод о разрыве мира с Ордой и прекращении выплаты ей дани. Поэтому на Руси ждали нападения Мамая. В то же время рассматривалась возможность и нанесения по Орде не только ответного, но и первого удара. Вполне допустимо, что данная статья попала в текст московско-тверского соглашения из общего договора всех русских князей, принятого в ноябре 1374 г., когда было решено «битися… с одиного всѣмъ противу их».

Ни Орда, ни Литва не могли оставить безответным разгром и капитуляцию Твери. В конце лета или начале осени 1375 г. Мамай напал на юго-восточную окраину Нижегородского княжества в районе рек Пьяны и Киши, уничтожил стоявшую здесь нижегородскую заставу, ограбил и пожег запьянские волости, захватил в плен многих их жителей [403]. В первых числах декабря 1375 г. монголо-татары Мамая взяли Новосиль [404]. Город был опустошен и, видимо, потерян для союзника Дмитрия Романа Новосильского [405]. Смоленское княжество пострадало от Ольгерда Литовского, захватившего ряд смоленских укрепленных пунктов [406]. Однако эти нападения уже не могли восстановить мощь обескровленного Тверского княжества, где в довершение всех бед начались эпидемия и падеж скота.

Как ни странно, но наибольший урон Северо-Восточной Руси нанесли в 1375 г. не ее главные противники — Орда и Литва, а новгородцы. В то время, когда одни новгородцы воевали вместе с великим князем Дмитрием под стенами Твери, другие, видимо, из Подвинья проникли на р. Кострому и, спустившись по ней к р. Волге, разгромили один из крупнейших, если не самый крупный, великокняжеских поволжских городов — Кострому. В течение недели ушкуйники бесчинствовали в Костроме, пограбив город «до конца». Множество жителей попало к ним в плен, а затем было продано в рабство в Булгаре. На пути туда новгородцы ограбили и Нижний Новгород, также «взяша мужъ и женъ и дѣвиць и градъ зажгоша». Пленные нижегородцы разделили судьбу костромичей [407]. И тем не менее московское правительство не решилось осложнить свое «единачество» с Новгородом. Когда в сентябре 1376 г. в Москву прибыло большое новгородское посольство во главе с архиепископом Алексеем, «приа митрополитъ сына своего владыку Алексея въ любовь, тако же и князь великии» [408].

Союзные отношения с Новгородом и Смоленском позволили Дмитрию Ивановичу приступить к активным действиям против Литвы. Поздней осенью 1376 г. он послал Владимира Андреевича в поход на Ржеву. Московские войска осадили Ржеву, простояли под нею три недели, но города взять так и не смогли [409].

Труднее поддается точному хронологическому приурочению другое событие 1376 г., следующим образом изложенное в Рогожском летописце: «Того же лѣта князь великии Дмитрии Московьскыи ходилъ за Оку ратию, стерегася рати Тотарьское» [410]. Окруженное известиями, касающимися дел русской митрополии, это сообщение, по-видимому, заимствовано из каких-то митрополичьих летописных записей. Ему предшествует известие о прибытии к митрополиту Алексею двух представителей константинопольского Патриарха, а последует известие о приезде в Киев митрополита Киприана. Приезд посольства Г. М. Прохоров относит к марту 1376 г. [411]Киприан прибыл в Киев 9 июня 1376 г. [412]Следовательно, поход Дмитрия за Оку имел место скорее всего летом 1376 г. Когда стало ясно, что Мамай воздержался от нападения на русские земли, Дмитрий Иванович начал войну с Литвой, а завершив ее, нанес сильный удар Мамаю.

В начале 1377 г. великий князь послал Дмитрия Михайловича Волынского ратью на г. Булгар. Вместе с Волынским в походе приняли участие нижегородские. полки во главе с сыновьями Дмитрия Нижегородского Василием и Иваном. Одним из булгарских князей, как уже говорилось, с 1370 г. был ставленник Мамая. В случае войны с Дмитрием Мамай мог использовать его для организации похода на восточные земли Руси. Поэтому нападение в 1377 г. на Булгарию, оторванную от основных владений Мамая, преследовало стратегическую цель обезопасить Нижегородское и соседние с ним княжества от возможного флангового удара в случае решительного столкновения с Ордой. 16 марта 1377 г. русская рать подошла к Булгару. Из города выступило монголо-татарское войско для встречи в открытом бою. Несмотря на то что в его составе были боевые верблюды, необычный вид которых пугал коней русских ратников, несмотря на военную новинку — огонь из крепостных пушек («изъ града громъ пущаху»), полки Дмитрия Волынского и нижегородских князей успешно атаковали защитников города, которые, потеряв 70 человек убитыми, бежали в крепость. Булгарские князья Асан и Мухаммед Султан (Махмат Солтан) запросили мира. Русские князья согласились. В результате переговоров монголо-татары уплатили 5 тыс. рублей контрибуции и вынуждены были принять у себя русских чиновников — даругу и таможенника [413].

По-видимому, именно от этих лиц летом 1377 г. было получено на Руси тревожное сообщение о том, что на правобережье нижней Волги появилась пришедшая из заволжских степей новая орда — хана Араб-шаха (Арапши) и что этот Араб-шах намеревается напасть на Нижний Новгород. На защиту Нижнего поспешил сам великий князь Дмитрий «въ силѣ тяжцѣ» [414]. Но, поскольку новых известий об Араб-шахе не поступало, он вернулся в Москву, оставив местным князьям «рать Володимерьскую, Переяславьскую, Юриевьскую, Муромьскую, Ярославьскую» [415]. Эти полки вместе с нижегородскими под командованием участника похода на Булгар князя Ивана Дмитриевича и князя Семена Михайловича [416]не спеша двинулись к юго-восточным рубежам Нижегородского княжества. Новые известия об Араб-шахе говорили о том, что он задержался где-то далеко у Волчьих вод, и ратники повели себя беспечно: оружия к бою не готовили, бражничали, упиваясь медом и пивом, отнятым у местного, скорее всего мордовского, населения, а князья и бояре развлекались охотой. О лагере русского войска у р. Пары, правого притока р. Пьяны, узнали в мамаевой Орде. Проведенные тайными тропами мордовскими князьями большие силы Мамая в воскресный день 2 августа 1377 г. внезапно ударили с тыла на оплошавшую русскую рать. Не ожидавшие нападения с этой стороны князья и воеводы вместе со своими полками обратились в бегство. Монголо-татары перебили множество бояр и простых воинов, ими был убит князь Семен Михайлович. Большое число русских утонуло при переправе через р. Пьяну, в том числе князь Иван Дмитриевич. Победа мамаевых темников была полной, и они тут же решили воспользоваться ею. Оставив на поле боя, вероятно под небольшой охраной, захваченных пленных и имущество, они быстро («изгоном») двинулись к Нижнему Новгороду. 5 августа они были под его стенами. В распоряжении князя Дмитрия Константиновича не оказалось достаточных военных сил, и он бежал в Суздаль. Горожане тоже покинули город, последовав примеру князя. Нижний Новгород стал легкой добычей монголо-татар. В течение двух дней они хозяйничали в нем, грабили и убивали оставшихся жителей, а перед уходом подожгли город. Уходя, они повоевали нижегородскую сельскую округу, людей предали смерти, а оставшихся в живых женщин и детей увели с собой в рабство. Через несколько дней на восточных границах Нижегородского княжества появился давно ожидавшийся Араб-шах. Его набег ограничился разграблением нижегородских земель по правому берегу р. Суры. А осмелевшие мордовские князья осенью 1377 г. вновь повоевали нижегородскую округу («уезд») и довершили разгром сел, уцелевших от ордынского августовского нападения. Правда, на сей раз городецкий князь Борис Константинович сумел настичь противника у р. Пьяны и разбить его [417]. Однако положение Нижегородского княжества оставалось трудным.