Дмитрий Прусаков - Природа и человек в древнем Египте

Каждое такое свидетельство древнеегипетских источников, возможно, требует индивидуального обсуждения. Возвращаясь к 120 тысячам "пленников" Нармера, попробуем объяснить этот феномен с учетом выдвинутой нами гипотезы об обширном затоплении и заболачивании дельты Нила в результате трансгрессии Средиземного моря в IV тыс. до н. э. Значительное сокращение сухой, годной для жизни площади Низовья могло повлечь за собой перемещение части здешнего населения в Верхний Египет, при Нармере же, когда наводнение в Дельте достигло апогея, переселение, вероятно, приняло форму массового бегства. С вынужденным исходом обитателей из нижнеегипетской зоны экологического бедствия можно соотнести и произошедшее в то же время "неожиданное вторжение" в Переднюю Азию группы египтян, оставившей следы кратковременного пребывания в южном Ханаане [ Fischer 1963 ; Gophna 1976 , 1992 ; Gophna, Gazii 1985; Kantor 1965; Oren 1973; Yeivin 1960, 1961 ]. Если допустить, что исчисленные Нармером люди в действительности являлись не военнопленными, а беженцами из Нижнего Египта, по ходу трансгрессии перемещавшимися на подвластные этому правителю территории (скот, должно быть, принадлежал им: в среднем по 15 голов на человека), то цифры на царской булаве будут выглядеть вполне реально.

С цифрами этими, однако, соседствует идеограмма , заменявшая полное иероглифическое написание выражения skr- cnh — "живой-убитый", которое, по всем современным данным, подразумевало не кого иного как пленника [ Faulkner 1991 , р. 250; Wb. IV, S. 307, 12]. Согласно интерпретации О. Д. Берлева, основанной на анализе источников позднейших эпох, термин "живой-убитый" обозначал схваченного, но не уничтоженного, а по какой-то причине пощаженного противника, который вместе с тем по древнеегипетским магическим представлениям был "убит" ритуально уже в тот момент, когда лишь задумал злое против Египта [ Берлев 1989 , с. 87–89]. Но так ли очевидны прямые аналогии между терминологией египтян 0-й династии и, допустим, Среднего царства, отстоявшего от тинитского протогосударства более чем на тысячелетие? Во всяком случае, наверное, не следует совсем отказываться от правдоподобных альтернатив тому, чтобы считать людей, названных в раннединастическое время skr(w)- cnh(w) , иноплеменниками, приведенными в подданство посредством именно военного набега. Возможно, в нашем случае этот термин просто констатировал их подчиненное положение в племенном союзе, куда они влились в связи с какими-то иными обстоятельствами, например, почему-либо эмигрировав со своей исконной территории. Факты мирного принятия в племя инородцев, довольствовавшихся при этом низшей ступенью социальной лестницы, этнографам как будто бы известны [ Косвен 1957 , с. 140; Морган 1935 , с. 87]. В конце концов, что мешало Нармеру в сходной ситуации употребить по отношению к принятым под покровительство выражение "живые-убитые" — пленные из соображений чистого престижа?

По поводу дальнейшего развития событий выскажем следующие версии. С одной стороны, физический потенциал оказавшихся дополнительно в распоряжении Нармера 120 тысяч человек был огромен сам по себе. Приобретение власти над этими людьми должно было способствовать резкому росту личного могущества правителя, который до той поры, скорее всего, особо не выделялся среди таких же, как он, глав чифдомов, [32]претендовавших на господство в стране. Труд "пленников" мог быть задействован для строительства Мемфиса (впоследствии — столицы Старого царства), которое предпринял преемник Нармера и официальный основоположник I династии Египта Мин (если он и Нармер, а также Скорпион из 0-й династии вообще не одно лицо, что не исключалось [см., например: Arkell 1963 ; Hayes 1960 , р. 31]). По словам Геродота, строительные работы велись с размахом: было отведено русло Нила и осушена большая территория, а также выкопан котлован под целое озеро [ Геродот , II, 99]. Все это, разумеется, требовало многочисленных рабочих рук. Археологические данные (раскопки некрополей) свидетельствуют о том, что в этот период регион, прилегавший к Мемфису, был густо заселен [ Перепелкин 1988а , с. 300; Постовская 1959 , с. 117; Emery , р. 27]. Возможно, именно здесь разместилась часть выходцев из Нижнего Египта, да и сама закладка города могла явиться прямым результатом массовой миграции и плотной локальной концентрации населения на ближайшем к апексу Дельты отрезке долины Нила: людям необходимо было дать кров и чем-то их занять.

Значительно пополнив число подданных, Нармер и его преемники на тинитском престоле, очевидно, получили реальный шанс на перманентное лидерство в междоусобной борьбе за власть в стране и подавление всех своих конкурентов вплоть до окончательного объединения Обеих Земель. То, что известно о происходившем в Долине после Нармера, не противоречит этим рассуждениям: выдвигается Тинитское царство, и начинается история династического Египта. И хотя слияние египетских "царств" в одно произошло лишь спустя два-три столетия, правителям из Тина (1–11 династии) принадлежало неоспоримое политическое первенство на всем протяжении переходного периода к централизованному государству.

С другой стороны, увеличение численности подвластного Нармеру населения на 120 тысяч человек, несомненно, превратило его племенной союз в один из крупнейших в Египте, гипотетически же — в самый крупный. Учитывая жесткую корреляцию между повышением плотности населения и нарастанием социальной стратификации [см.: Коротаев 1991 ; Carneiro 1967, 1970, 1972; Dumond 1965, 1972 ], такое разбухание общественного организма должно было повлечь за собой его усложнение, включая иерархизацию системы управления. Соответственно, создавались условия для подъема политического статуса и авторитета тинитских правителей: огромный рост числа подданных и неизбежное формирование все более глубоко стратифицированной социальной и административной структуры резко возносили правящую "элиту" над массой простолюдинов. Таким образом, теоретически вырисовываются дополнительные предпосылки и обстоятельства сосредоточения в руках Большого Дома всей власти с последующим обожествлением ее верховного носителя. "Вотчина" Нармера, принявшая тьмы переселенцев, имела все шансы стать зародышем примитивного государства, возникшего на пике Первого социально-экологического кризиса в древнем Египте.

Социоестественная гипотеза о катастрофической трансформации ландшафта Дельты в результате трансгрессии Средиземного моря в преддверии исторического периода и сопутствовавшей этому крупнейшей перегруппировке населения между Нижним и Верхним Египтом служит нам на сегодняшний день естественнонаучным обоснованием высказанного выше допущения о наличии в ходе общественно-политического развития позднего додинастического Египта аномальной флуктуации, обозначенной революционным прогрессом Тинитского царства. Непосредственным стимулом этого эпохального переворота в процессе этнической самоорганизации, ознаменовавшегося для древнейшей долины Нила беспрецедентным по скорости и масштабу выдвижением одного из множества протописьменных племен или их союзов, был, как мы догадываемся, резкий, связанный с массовым миграционным явлением локальный прирост населения в Верховье, нашедший количественное отражение в аутентичном источнике.