Екатерина Мишаненкова - Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене

«Долгое время крестьяне были такими неряшливыми, – пишет Проспер Буассонад в книге «От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе», – что авторы сатир – fabliaux охотно заявляли, что вонь навозной кучи – любимый запах мужика, и описывали виллана как «вонючее существо, родившееся из ослиного навоза»… Сельские жители Запада в те дни выглядели тяжеловесными и неуклюжими, за что сатирики называли их «уродливыми скотами»…»

Трудно сказать, до какой степени Буассонад прав, приводя подобные примеры. В средневековой литературе сложился очень неприятный образ «мужлана», причем не только в рыцарской, но и в сатирической, которую тоже создавали образованные люди, принадлежащие к господствующему классу и, следовательно, свысока относившиеся к простонародью. Этот образ рисовался самыми черными красками, призванными подчеркнуть отличие мужичья от достойных людей. Скорее ближе к истине будет описание, данное Мортимером английскому простонародью XIV века: «Опять-таки, прежде всего стоит сказать, что некоторые люди действительно воняют. Старые, ослабшие люди, которые уже не могут искупаться в реке или помыться в тазу, полностью зависят от тех, кто за ними ухаживает, а если они живут одни, то могут и вовсе не мыться. Крестьянин-холостяк, у которого из одежды есть всего одна рубашка и туника, обычно считает стирку одежды частью процесса мытья. Учитывая, что мужчины вообще ничего не моют, кроме тарелок, этот процесс происходит довольно нечасто. В начале века крепостные очень редко моются целиком: они больше заботятся о чистоте лица и рук, а также внутренней, или духовной, чистоте [11] На примере Монтайу, французского города XIII века. См. Le Roy Ladurie, Montaillou. . Для них запах немытого тела – символ мужской силы. Весь уход за собой ограничивается тем, что жена периодически стирает рубашку и удаляет из нее вшей».

Я не зря так подробно разбирала тему куртуазной культуры – именно в ней очень тесно связаны вопросы красоты, сексуальности и гигиены. Рыцарь противопоставлялся «мужлану» и в эстетическом плане. Не только красавица должна была радовать рыцарей мягкой кожей, ароматным дыханием и медовыми губами, к истинному рыцарю предъявлялись похожие требования (с поправкой на гендерные различия, разумеется). Поэтому, несмотря на то, что в каждой стране были свои идеалы красоты, в куртуазной культуре утвердился общий эстетический идеал прекрасного благородного воина – с белой кожей, красивым лицом, длинными волнистыми волосами, сильным, прекрасно сложенным телом и приятным голосом. В противовес ему крестьянин обычно выводился смуглым, грязным, вонючим, с грубым голосом.

Здесь надо сделать очень важное уточнение. Все вышесказанное отнюдь не означает, что средневековые рыцари были чистенькими и благоуханными. Но зато означает, что они: а) хотели такими быть, б) общественное мнение требовало от них такими быть, в) и в конечном счете в большинстве своем они были действительно чистыми и благоуханными в сравнении с простолюдинами.

Я отношусь к средневековой гигиене без иллюзий. Невозможно пахнуть розами после целого дня в седле. Даже сейчас, со всеми дезодорантами, хоккеист после матча или солдат после кросса с полной выкладкой ароматны почти так же, как рыцарь после боя в доспехах. Человек потеет – это естественно. Но надо понимать, что рыцарь не шел прямо после боя в общество прекрасных дам. Он мылся и переодевался, чтобы выглядеть как благородный человек, а не как мужлан. Конечно, степень его чистоты была далеко не такой, как у современных людей, просто в силу отсутствия водопровода с горячей водой, но помыть волосы, омыть или обтереть тело, надеть чистое белье, пахнущее ароматными травами, и освежить дыхание – это все было нормой.

Степень чистоты прежде всего зависела от материального положения – богатые вельможи могли, как Карл Смелый, возить с собой личную ванну, а простому рыцарю или оруженосцу оставалось обливаться водой из колодца и почаще менять рубашку. Ну и, конечно, многое, как сейчас, зависело от человека: были как любители чистоты, для которых писались целые трактаты о всевозможных ароматических ваннах, притираниях и смесях для чистки зубов, так и грязнули, которых высмеивали средневековые сатирики, сравнивая с грубым мужичьем. И множество вариантов между этими двумя крайностями.

Итак, коль женщина стремится быть красивой иль таковой казаться, все в зеркало глядит, кокетничает, суетится, то объявляет Целомудрию войну… А дамы все Венере служат, не видя в том греха: кокетничают, красят лица, чтоб обмануть тех, кто их видит, по улицам гуляют, чтоб показать себя и возбудить у спутников желанье игр любовных. И за собой кокетство тащат всюду – в храм божий и на мостовую. И обольщают легче тех, кого надуть стремятся. Бесспорно, если подвести итог, то женщины позорят имя Бога. Они глупы, беспутны, не ценят красоту, им Богом данную. Любая на голову нацепит цветы, шелка, безделки золотые и городу всему идет хвалиться. Презренные, они идут на униженье, выпячивая напоказ столь жалкие уловки. Так женщина не ценит воли Бога и в глупой дерзости считает, что недодал он ей красы природной. Поэтому старается украсить естество цветами, шляпками и прочей дребеденью. Так поступают и мужчины, когда хотят красивее казаться. В нас нет почтенья к Богу, когда пренебрегаем красотой, нам от рожденья данной.