Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Странно, что он нисколько не испортил налаживающихся советско-германских отношений. Вероятно, немцы понимали особенность тогдашней советской жизни, для которой слово «бардак» было непростительно мягким. Дело в том, что в это время, как и раньше, как и позднее, разные ведомства проводили разную политику. Политбюро — свою, Совнарком — свою, а Коминтерн — тоже свою. Еще бы немцы не понимали наших проблем — у них было то же самое. Сухопутное командование проводило одну политику, верховное командование — другую, а флот — третью. Даже Гитлер не сумел взять всю власть в свои руки. За примерами далеко ходить не надо. В 1936 году, когда в Германии вовсю бушевала антисоветская истерия, генерал Фрич пригласил на маневры комкора Уборевича. Вот так взял и пригласил. Единственный, кто смог обуздать ведомственный сепаратизм, — Сталин, который после 1937 года привел всю армию и всю страну к общему знаменателю.

Вот яркий пример такого рода самодеятельности. Вольдемар Розе в 1923 году, будучи главным военным советником Компартии Германии, создает специальную группу при военном аппарате компартии, так называемое «Германское ЧК». И среди прочих акций планирует убийство генерала фон Секта, главного сторонника просоветского курса в германском правительстве, идеолога советско-германского сближения. Что было бы, если бы они убили фон Секта и «западники» в германском правительстве возобладали не в 1933, а в 1923 году?

Кроме ведомственного сепаратизма, существовала еще инициатива исполнителей — страшная вещь! На практике всю «мировую революцию» курировал Иосиф Уншлихт, загадочный человек, из польских социал-демократов. Он всегда держался в тени, никогда не лез ни в какую политику, но возглавлял очень многое. Были и другие, их было немного, но они были — профессионалы. Такие, как Меер Трилиссер, начальник ИНО ОГПУ, Берзин, начальник Разведупра, Пятницкий, оргсекретарь Коминтерна. Эти люди как раз и являлись главными осуществителями всех авантюрных планов. Они обладали большой автономией, сами принимали решения, не согласовываясь ни с кем. На любое конкретное указание сверху могли ответить: «Мне здесь виднее, я лучше знаю, что делать». А если начальство настаивает, просто плюнуть на все указания и делать чего душа просит. Такие люди могли быть (и бывали) смертельно опасными для страны.

В общем, с германской авантюрой Советской России невероятно повезло. Страна не только не оказалась ввергнутой в новую войну, но даже налаживающиеся было отношения с Германией не испортились, что совсем уж удивительно. Недаром в 1924 году, когда проходил пленум, посвященный обсуждению военных вопросов, Сталин вспомнил Бога. Когда выяснилось, что армия находится в состоянии полного и абсолютного развала, он сказал: «Если бы Бог нам не помог… и нам пришлось бы впутаться в войну, нас распушили бы в пух и прах».

Провал германской авантюры нанес Зиновьеву сильный удар, от которого он так до конца и не оправился. Но еще больший удар получил Троцкий, причем винить он мог только себя. В самый разгар событий, в момент, когда страна была на пороге войны, когда войска готовы были вторгнуться в Польшу, чтобы прорваться в Германию, его сторонники выступили с оппозиционной платформой под названием «Заявление 46-ти». Всем было ясно, что выступление это инспирировано Троцким. В тот момент такой шаг был воспринят партийной элитой как акт прямого предательства.

Глубинная причина выступления Троцкого очень проста. После отхода Ленина от дел во главе страны находилась так называемая «тройка» — Зиновьев, Каменев и Сталин. — Троцкого к власти не допустили, более того, он был изолирован в самом Политбюро, шесть членов которого и председатель ЦКК Куйбышев (так называемая «семерка») с начала 1924 года собирались и принимали все важнейшие решения тайно от него. Но об этом широкие массы не знали. То, что эмблема и рупор революции до руководства этой самой революцией не допущен, тщательно скрывалось. Непонятно, почему именно в этот момент Троцкий пошел на раскол. Может быть, он думал, что есть какие-то реальные шансы на успех, и хотел таким образом нанести удар в спину Зиновьеву?

В начале перестройки многочисленными публикациями пытались сформировать образ троцкиста как левого экстремиста, сторонника тотального обобществления трудовых армий и мировой революции. На самом деле это устойчивый миф, который был создан самим Троцким еще в 20-е годы и сохранился до наших дней. Внешне его платформа действительно состояла из трех групп левых лозунгов. Это критика бюрократических порядков в партии, борьба за соблюдение внутрипартийной демократии. Это критика слева политики нэпа и — сугубо теоретическая часть платформы — критика теории построения социализма в одной стране.

Фактически же раскол шел по иной плоскости. Если вынести за скобки лозунги — кто на самом деле поддержал Троцкого? Ну, во-первых, обиженные всех уровней, которых всегда много, охотно присоединились к дискуссии о «внутрипартийной демократии». Во-вторых, на его стороне выступили всевозможные национал-уклонисты. Например, у Троцкого было очень много грузин — 10―15 процентов. Грузины почти поголовно в то время были националистами. Сделали ставку на Троцкого и сепаратисты-украинцы. В общем, прослеживалась закономерность — где сепаратизм был развит сильнее, там и троцкизм был развит сильнее. Затем его поддержали «децисты», сторонники «демократического централизма» — а это уже сепаратисты в квадрате. На словах «децисты» были сторонниками ультралевого крыла в партии, а на деле — поборниками парада региональных суверенитетов, то есть полного развала государства. На его стороне было много иностранных коммунистов, осевших в СССР, вроде Раковского и Радека. Не совсем понятно, по каким соображениям Радек оказался сторонником Троцкого — ведь по всем позициям он был более правым и все время состоял при Ленине. Однако он предпочел роль «хвоста у Льва», как позднее сам писал в знаменитой эпиграмме на Ворошилова.

Что было делать с оппозиционерами? Учитывая партийные традиции, ничего не оставалось, кроме как заняться обсуждениями. Состоявшаяся в декабре 1923 — январе 1924 года партдискуссия закончилась полной победой «тройки» на XIII партконференции. Пьедестал, который Троцкий столь старательно сколачивал для себя из тел своих сторонников, торжественно под ним развалился. Осенью 1924 года сей поверженный демон в галифе, не в силах смириться с поражением, выступил уже в открытую, напечатав статью «Уроки Октября». В ней он снова припомнил октябрьское предательство Каменева и Зиновьева и выступил против них с открытым обвинением в оппортунизме. Будоражить память о позорном и неудачном выступлении, что ткнуть в больной зуб. Оба, естественно, возмутились и потребовали исключить Троцкого из партии. Спас его Сталин, выступивший в защиту Троцкого. Дело кончилось всего лишь отстранением его в январе 1925 года от руководства военными делами, что в любом случае следовало сделать, потому что бардак в армии он, увлекшись политикой, развел невообразимый.