Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Вслед за Троцким, как сумели, вычистили и его кадры. Заменили их сталинцами, но отнюдь не зиновьевцами. И осенью 1925 года Зиновьев осознал, что власть медленно, но верно ускользает из его рук. Коминтерн терял влияние, тем более что в капиталистических странах началась стабилизация, курс на мировую революцию явно проваливался. Ленинград все больше превращался в провинциальный город. Фундаментальный труд Григория Евсеевича под названием «Ленинизм», где он продолжал упорно настаивать на мировой революции, не произвел ожидаемого впечатления, более того, подвергся критике со всех сторон.

В результате на XIV съезде партии в декабре 1925 года Зиновьев и Каменев выступили во главе новой оппозиции. Их поддержал крайне правый по своим взглядам наркомфин Сокольников, а в качестве «свадебного генерала» выступала Надежда Константиновна Крупская. Новая оппозиция отражала взгляды питерских рабочих, требовавших — а чего могут требовать рабочие? — повышения зарплаты. А также ограничения прав партийного и государственного аппарата, рабочего контроля над производством, обуздания нэпа. Таким образом, Зиновьев и Каменев выступали в качестве центристов при левом Троцком и правом Сталине, хотя на самом деле ни Троцкий не был левым, ни Сталин — правым. Речь шла о элементарной борьбе за власть.

Новая оппозиция была так же торжественно разгромлена, как и старая. В январе 1926 года первым секретарем Ленинградского обкома партии стал верный сталинец Киров. Из членов Политбюро Каменев был переведен в кандидаты и лишился поста председателя Совета труда и обороны, а Зиновьев — поста председателя Петросовета, оставаясь тем не менее пока что главой Коминтерна. Сокольникова исключили из кандидатов в Политбюро и убрали с поста Наркомфина. Причины для следующего выступления были налицо.

Троцкий, поначалу соблюдавший нейтралитет, рассчитывая, когда его враги перебьют друг друга, вылезти наверх по их телам, скоро понял свою ошибку и решил объединиться с Зиновьевым и Каменевым.

В апреле 1926 года был создан объединенный блок, к которому примкнули и суперлевые «децисты», и грузинские националисты, и прочие осколки всех ранее существовавших оппозиционных блоков и групп на платформе левых. Получился союз весьма противоестественный, но жизнеспособный, поскольку объединялся бессмертным принципом: «Против кого дружить будем?» Даже рядовые партийцы поняли, что стоит за «принципиальностью» поверженных вождей.

Кстати, когда Сталин в 1928 году круто изменил политику и стал резко «леветь», та же оппозиция принялась критиковать его справа, ратуя за дальнейшее развитие нэпа. Впрочем, экономические платформы обоих краев оппозиции, несмотря на кажущийся антагонизм, объединяла одна черта — глубокое неверие в то, что эта страна без помощи Запада вообще на что-то способна. Как Троцкий отрицал возможность построения социализма в одной отдельно взятой стране (читай: «отсталой и нецивилизованной» России), так экономическая платформа правых базировалась на расчете на западную помощь и зависимость от западной экономики. А прав-то оказался Сталин. Уже в 30-е годы не они нам, а мы им диктовали мировые цены…

В 1927 году объединенная оппозиция выступила со своим манифестом — «Платформой 83-х». ЦК снова объявил общепартийную дискуссию. Около 730 тысяч членов партии проголосовали за ЦК и только 4 тысячи — за Троцкого. Воздержалось 2600. Однако нельзя сказать, что эти цифры точно отражают соотношение сил, потому что голосование проводилось на основе так называемых «императивных мандатов». Если в первичной парторганизации сторонники ЦК оказывались в большинстве, то все голоса ее членов автоматически отдавались ЦК, и наоборот. Поэтому число троцкистов явно было больше, чем 4 тысячи, но в любом случае большинство было слишком сокрушающим, чтобы сомневаться в исходе голосования. Кстати, «императивные мандаты» в дальнейшем обернулись немалыми хлопотами с опознанием троцкистов.

Несмотря на то, что троцкисты оказались в явном меньшинстве, они наперекор уставу партии все равно продолжали свою деятельность, теперь уже нелегальными методами. Деятельностью троцкистов-нелегалов руководил Московский центр во главе с Борисом Эльциным. (Тезка и однофамилец, не более того.) Но об этом чуть позже…

XV съезд ВКП(б) дал жестокий бой оппозиции и фактически выдал Сталину мандат на расправу с ней. За неполные два года, прошедшие от XIV до XV съезда, из партии было исключено 970 оппозиционеров. За последующие два с половиной месяца — 2288 человек. 36,4 % исключенных были рабочими. Еще 10,5 % — рабочими по происхождению. Причем исключали не всех троцкистов, а «с разбором» — за активную деятельность. Большая часть исключенных была сослана в дальние районы.

Троцкого выслали в Алма-Ату. Провожать его на вокзал отправилось около трех тысяч человек. Проводы вылились в демонстрацию, завершившуюся столкновениями с милицией. 19 человек было задержано. Вот так всегда с этим скандалистом…

Со времени XIV съезда 3381 человек подали заявление об отходе от оппозиции. Причем 37 % заявлений было подано в период между съездами, а 63 % — все в те же два с половиной месяца. В феврале заявления об отходе подписали еще 614 человек.

На XV съезде, наткнувшись на неприятие большинства партии, ядро троцкистов, как известно, перешло к подпольной борьбе. Зиновьевская часть оппозиции в основном капитулировала, и, как выяснилось, не слишком искренне. Вскоре к ним присоединился Бухарин. Еще на XV съезде он был вместе со Сталиным, более того, Сталин использовал его в борьбе с Троцким. И вдруг в 1928 году Бухарин выступает с критикой правительственного курса. Критика была резкой, но невнятной. План действий сводился в основном к бесконечным «так нельзя» и призывам «всесторонне обсудить пути выхода из хозяйственного кризиса». Сталин от обсуждения уклонился. Бухарин, естественно, обиделся.

Менее известен другой аспект деятельности Николая Ивановича. Бухарин сменил Зиновьева в Коминтерне. С 1927 года международное положение СССР резко осложнилось. В 1928 году состоялся 6-й конгресс Коминтерна, на котором, в связи с мировым экономическим кризисом, был провозглашен курс на новый подъем мировой революции. Однако не стоит считать слово за дело: этот лозунг был только прикрытием, имея под собой продуманный план защиты СССР на случай войны. Ориентированные на мировую революцию зарубежные коммунисты должны были стать просоветской «пятой колонной» в своих собственных странах. Бухарин это решение саботировал, хотя, как член Политбюро, должен был знать подоплеку декларируемых лозунгов. Его поведение, как и поведение Троцкого в 1923 году, было воспринято как предательство. Вопрос о возможном сотрудничестве с ним если и не был решен ранее, то уж после этой истории точно был решен раз и навсегда.